- Мои люди умеют находить магов, - холодно отозвался Верховный Инквизитор. - Мне по-прежнему нужна от вас информация. В своём сообщении вы назвали только его имя и общие детали, а мне необходимо узнать подробности.

- Это были чары забвения, как я и думал, - произнёс Дарий, отворачиваясь к окну, за которым уже почти стемнело. - Запрещённые, редкие, снять их крайне сложно. Постепенно ваша антимагия начала сопротивляться им, и тогда появились эти сны. Что же касается Карла Розенберга, то он умеет убивать людей быстро, но, судя по всему, не всегда к этому стремится. Меня он собирался сжечь заживо. Вас же предпочёл держать в плену, морить голодом и пытать. Когда ему это надоело, он выпустил вас, заставив забыть обо всём, что случилось.

- У меня есть возможность всё вспомнить?

- Да. Если вы этого захотите. Я выяснил, как.

- Когда я смогу это сделать?

- Думаю, лучше выбрать специальный день, желательно в полнолуние, - отозвался Княжевич.

- Только что стало известно, - произнёс собеседник, потирая лоб. - Ваш начальник Аркадий Фогль... Его больше нет.

- Что с ним случилось? - спросил Дарий, слишком уставший для того, чтобы изображать удивление.

- Он покончил жизнь самоубийством. Застрелился. Была найдена предсмертная записка.

Весьма похоже на Мартина Шталя. Когда Фогля обнаружили, он наверняка был уже далеко. Заключал сделки в офисе Розенберга, плавал в бассейне в спортклубе или гулял по магазинам со своей невестой.

Княжевич вспомнил магические ловушки, на которые они с Вероникой натолкнулись, когда отправились на поиски амулета её матери. Кто их расставлял - Фогль, Мартин? Или же их оставила Мелина, когда прятала амулет?

- Я сожалею, - произнёс Верховный Инквизитор.

- Фогль работал на Розенберга. Я не доверял ему. По-настоящему я мог доверять только тому, кто был до него, - добавил Дарий, и отзвуки старой боли снова начали оживать в нём.

- Я знаю, - удивив его, сказал собеседник. - Очень хорошо помню того человека. С ним можно было работать. Когда его не стало... - выдохнул он, но замолчал, не договорив фразу. - Чего добивался Розенберг?

- Ему заморочил голову миф об Исключительной Власти, когда в руках одного могла бы сосредоточиться власть над всеми магическими существами, - ответил Княжевич. - Вы могли о нём слышать. Маги вообще очень любят власть. Но мы думали, что времена изменились, а маги стали более цивилизованными и научились договариваться между собой. Оказалось, не все. Чтобы держать под своим влиянием Университет Магии, Карл Розенберг убил прежнего декана. Также он подкупил Фогля и, возможно, кого-то из ваших подчинённых тоже.

- Я этим займусь, - отозвался Верховный Инквизитор, но было заметно, что его мысли занимало другое. - Об этом я уже думал. Кто-то ещё в МН с этим связан?

- Женщина, которую Розенберг туда устроил, - произнёс Дарий, нехотя вспоминая, как Велимира целовала его.

- Неприятная история, - проговорил собеседник, переводя взгляд синих глаз на лицо Княжевича. - Такого больше нельзя допустить. Когда вы встанете во главе Магического Надзора, вам придётся этим заняться.

- Я? - переспросил Дарий, и Верховный Инквизитор усмехнулся при виде отразившейся на его лице растерянности.

- А кто же ещё?

- Не думал об этом, - признался Княжевич. - Ведь в МН есть специалисты старше меня. У них больше опыта и...

- Иногда это не главное, - мягко произнёс сидящий напротив него человек. - Когда я стал Верховным Инквизитором, тоже был молод. Поэтому я буду поддерживать вашу кандидатуру, если уж Инквизиция и Магический Надзор должны эффективнее работать вместе.

- Спасибо, - ответил Дарий, осмысливая его слова.

- Вы знаете, что я должен вспомнить? - неожиданно спросил Верховный Инквизитор.

- Я знаю также то, что было дальше, - проговорил Княжевич, в очередной раз пытаясь решить, каким образом ему поступить с этим. Как человек, посвятивший значительную часть жизни службе в Инквизиции, отнесётся к тому, что у него есть дочь, рождённая ведьмой? Юная, способная, единственная в своём роде, несмотря на то, что признаки антимагии в ней пока не обнаружились. Может быть, Верховному Инквизитору просто не следует об этом знать? Возможно, и для Вероники так было бы лучше.

Телефон на столе издал громкий звук, и собеседник потянулся к трубке.

- Судя по всему, им удалось выйти на след Карла Розенберга, - произнёс он, выслушав сообщение. - Я давно этого не делал, но, думаю, нам с вами уже пора его арестовать. Идём?

Они покинули кабинет, проследовали по коридору и вышли в пахнущий морозом вечер.

Вероника

Я торопливо собиралась в университет, где намечался окончательный выбор будущей специализации. Откладывать дальше было нельзя. Наступил один из самых важных и непростых моментов, который делал нас гораздо ближе к старшекурсникам и будущим специалистам в разных областях магии. Мы с Шейлой готовились к этому довольно тщательно, даже придумали речи на случай, если придётся их сказать. Я побаивалась, что от волнения забуду или сами слова, или и вовсе английский язык.

- Шейла уже здесь! - сообщил Тео, заглядывая в приоткрытую дверь моей комнаты.

- Скажи ей, что я сейчас, - отозвалась я, заметив его одобрительный взгляд, направленный на моё новое платье из плотного, но приятного на ощупь бирюзового материала.

- По-моему, мы не опаздываем, - заметил он. Тео хотел сегодня отвезти нас в университет и присутствовать на торжественном мероприятии, посвящённом тому, что все студенты нашего курса определились со своими целями. Я не возражала.

Мысли обратились к недавним событиям. К тому, что произошло за недолгое время, пока меня не было в Лондоне. Поездка на юбилей Воронича обернулась неожиданной встречей с Дарием, домашним арестом, допросом в МН, встречей с Инной и Мартином. Теперь я знала, что это он в тот день напугал меня в электричке. Шталь всё ещё хотел получить от меня ключ.

Покидая город, я надеялась хотя бы ещё раз увидеть Княжевича. Должно быть, только в фильмах бывают эпизоды, когда главный герой догоняет героиню в аэропорту, не позволяя ей уехать, но, зная это, я всё равно продолжала искать его глазами, когда Регина и водитель Воронича провожали меня на самолёт. И правда, чего я ждала, если Дарий имел полное право думать обо мне не лучшим образом после того, как он оказался в темнице, а я согласилась на помолвку и ничем ему не объяснила этот свой поступок?

В оставшиеся дни каникул я почти никуда не выходила. Наверное, все истории первой любви заканчиваются именно так - когда ты бессильной разбитой куклой лежишь на кровати, глядя в одну точку и перебирая в памяти фрагменты прошлого, будто мечешься в лабиринте из отчаяния и пустоты. Я упорно винила во всём только себя, и это выжигало изнутри, лишало аппетита и желания что-либо делать. Все мои дополнительные занятия на ближайшее время были отменены. Тео, Шейла и миссис Лукас беспокоились за моё здоровье, но я категорически отказывалась идти к врачу, встречаться с магом-целителем или надевать какие-либо амулеты, потому что знала, что всё это не поможет.

Я помнила, как однажды в мою комнату вошёл Тео и, когда я никак не отреагировала на его появление, осторожно сел на край кровати.

- Как ты? Я приготовил для тебя горячий шоколад, - проговорил он.

- Спасибо, - ответила я, поворачиваясь к нему и пытаясь собрать в пучок растрёпанные волосы. - Не стоило тебе беспокоиться. Всё нормально, я просто устала.

- Я до сих пор не знаю, что случилось и почему ты в таком настроении. Но хочу что-то сказать. Ты позволишь мне помочь тебе? - спросил Тео. - Я тут уточнил кое-что, - добавил он, и выражение его лица стало смущённым. - Думаю, я смогу это сделать.

Я пожала плечами и задалась вопросом, отражается ли на нём моё состояние. Может быть, следовало предложить ему снять наши кольца. Это было бы правильно, учитывая, что я в эти дни вообще практически никому на глаза не показывалась, даже встреч с Шейлой избегала.