Джейс дотронулся до ее руки, и она не сразу поняла, что его пальцы легли на кольцо.

— Что это? — спросил он. — Не припоминаю, чтобы у тебя было кольцо, выкованное феями.

Он говорил равнодушно, но ее сердце ёкнуло. Врать Джейсу она еще не привыкла.

— Это кольцо Изабель, — пожав плечами, ответила она. — Ненужный подарок ее бывшего парня, Мелиорна. Я подумала, что оно симпатичное, и она согласилась мне его отдать.

— А кольцо Моргенштернов?

Может быть, сейчас самое время сказать ему правду?

— Я отдала его Магнусу, чтобы он попробовал тебя найти.

— Магнусу? — переспросил Джейс, как будто не был знаком с ним, и вздохнул. — Так ты все еще считаешь, что приняла правильное решение? Ну, когда отправилась сюда со мной?

— Да. Я счастлива с тобой. И… как здорово, что мы оказались в Италии. Ни разу не была в другой стране…

— Ты была в Аликанте, — напомнил он.

— Аликанте… Город стекла… Это волшебная страна, а я говорю о другом. Мы с Саймоном собирались куда-нибудь поехать, как закончим школу… — Голос Клэри дрогнул. — Теперь это звучит глупо.

— Вовсе не глупо. — Джейс протянул руку и убрал ей за ухо выбившуюся прядь. — Останься, и мы увидим весь мир.

— Но я никуда не ухожу. Я с тобой.

— Хочешь посмотреть что-то конкретное? Будапешт? Париж? Пизанскую башню?

Только если она упадет на голову Себастьяну, подумала Клэри.

— А мы можем переместиться в Идрис? То есть… этот дом, он может туда переместиться?

— Нет, он не пройдет сквозь барьер. — Джейс провел рукой по щеке девушки. — Знаешь, я по тебе скучал.

— Значит, пока меня не было, ты не ходил на романтические свидания?

— Я вообще никуда не выходил. Из-за Себастьяна. Пытался его напоить, но он не засыпает.

Клэри потянулась за бокалом. Она начала привыкать к вкусу вина. Оно приятно обжигало горло, горячило кровь, и ночь от этого казалась сказочной. В конце концов, она в Италии, рядом с ней любимый парень, они сидят и едят вкуснейшую еду, которая тает во рту. Такие мгновения запоминаются на всю жизнь. Но… ей казалось, каждый раз, когда она смотрит на Джейса, счастье ускользает от нее. Как он мог быть сразу и Джейсом и не Джейсом? И разве можно быть счастливой, если у тебя разбито сердце?

Они лежали на узкой кровати под фланелевой простыней, крепко обняв друг друга. Майя касалась головой плеча Джордана. Солнечный свет, струившийся из окна, согревал ее лицо. Джордан запустил руку в ее кудри и нежно перебирал их.

— Я скучал по твоим волосам, — сказал он, приподнялся и поцеловал Майю в лоб.

Она засмеялась:

— Только по волосам?

— Нет, конечно. По твоим глазам, по твоим губам. По тебе.

Она подергала цепочку с медальоном «Претор Люпуса».

— Джордан… извини, что я сорвалась. Ну, насчет денег и Стэнфорда. Просто… тяжело было.

Глаза его потемнели.

— Я хотел сделать для тебя приятное.

— Знаю, — прошептала она. — Как бы сказать?.. Ты, наверное, думаешь, что я нуждаюсь в тебе. Нуждаюсь, это правда. Но я хочу быть с тобой вовсе не по этой причине. Я хочу быть с тобой, потому что люблю тебя.

Его глаза загорелись удивлением и надеждой.

— Ты… ты имеешь в виду, что можешь снова полюбить меня?

— Джордан, я никогда и не переставала тебя любить, — улыбнулась девушка, и Джордан почувствовал новый прилив желания.

В эту минуту в дверь постучали.

— Претор Кайл! — крикнул кто-то. — Просыпайтесь, претор Скотт просит вас зайти к нему в кабинет.

Джордан тихо выругался. Майя засмеялась и погладила его по спине.

— А претор Скотт не может подождать? — прошептала она.

— По-моему, у него есть ключи от всех комнат, и он может сам прийти, если захочет.

— Ладно, — шепнула она, касаясь губами его уха. — Впереди у нас много времени, так? Торопиться некуда.

Председатель Мяо лежал на столе и крепко спал. Саймону это показалось хорошим знаком. С тех пор как он стал вампиром, он перестал нравиться животным: они либо избегали его, либо начинали шипеть и лаять, если он подходил слишком близко. А так как он всегда любил животных, ему было сложно к этому привыкнуть.

Саймону хотелось выпить кофе, чтобы кофеин хоть немного смягчил голод. Весь вечер они помогали Магнусу готовиться к призыву Азазеля. Как оказалось, Магнус не шутил, когда говорил о свечах. Пришлось опустошить все близлежащие магазинчики, где продавались свечи, а потом долго расставлять их по кругу. Вдобавок к этому Изабель и Алек рассыпали по полу смесь соли и толченой сухой белладонны, как им велел Магнус; при этом они читали вслух «Запретные ритуалы, книгу чернокнижника XV столетия».

— Что ты сделал с моим котом? — спросил Магнус, вернувшись в гостиную с кофейником и похожим на модель Солнечной системы нимбом из чашек, вертевшихся вокруг его головы. — Ты что, пил его кровь? А еще говорил, что не голоден!

— Я не пил его кровь. Он цел и невредим! — возмутился Саймон. — Он потыкал Председателя Мяо пальцем в живот. Кот лениво зевнул. — И потом, я сказал, что не голоден, потому что не хотел есть пиццу, которую ты предложил.

— Пусть так, но это не дает тебе права есть моего кота!

— Отстань, твой кот прекрасно себя чувствует. — Саймон потянулся к котяре, который презрительно фыркнул и спрыгнул со стола. — Убедился?

— Ладно. — Магнус опустился в кресло у стола и хлопнул в ладоши: — Алек, Изабель, все сюда! Я научу вас, как вызывать демона.

Претор Скотт ждал их в том же кресле. На столе перед ним лежала бронзовая коробочка. Майя и Джордан сели, и Майя подумала, что Скотт наверняка догадается, чем они с Джорданом занимались. Впрочем, претор смотрел на них без особого интереса.

Он толкнул коробочку Джордану.

— Это мазь, — сказал он. — Нанесите ее на рану Гэрроуэя, кровь очистится от яда, и демоническая сталь выйдет. Через пару дней рана зарастет.

Сердце Майи подпрыгнуло — наконец-то хорошие новости. Она взяла коробочку и открыла ее. Внутри действительно была темная, похожая на воск мазь, от которой слабо пахло толченым лавровым листом.

— Но… — начал претор Скотт, бросив взгляд на Джордана.

— Мазь должна взять Майя, — сказал Джордан. — Она — часть стаи Гэрроуэя, ей доверяют.

— Ты намекаешь на то, что стая не верит «Люпусу»?

— Многие думают, что никакой организации на самом деле не существует, — сказала Майя, едва не забыв добавить «сэр».

Скотт раздраженно взглянул на нее, но прежде чем успел что-то сказать, на столе зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал хозяин кабинета, а затем, чуть погодя: — Да, да, возможно.

Он положил трубку, и рот его скривился в ухмылке.

— Претор Кайл, отлично, что вы приехали к нам именно сегодня. Останьтесь ненадолго. У нас есть дело, которое имеет некоторое отношение к вам.

Майю эта фраза удивила, но еще сильнее она поразилась, когда в углу комнаты что-то засверкало и из ниоткуда, словно на ее глазах проявлялась фотография, возникла фигура юноши. Волосы юноши были короткими и прямыми, темнорусого цвета, на загорелой шее блестело золотое ожерелье. Он был худощавым, и в душе Майя сравнила его с мальчиком-хористом. И… тут же узнала его.

— Рафаэль, — сказала она, сообразив, что это не настоящий Рафаэль, а его проекция. Раньше она слышала о таком.

— Ты знакома с главой нью-йоркского клана вампиров? — удивился Скотт.

— Мы однажды встречались в Броселиндском лесу, — сказал Рафаэль, глядя на нее без особого интереса. — Она подруга Светоча. Как его там? Саймона.

— Твоего подопечного. — Скотт перевел взгляд на Джордана.

Джордан нахмурился.

— С ним что-то случилось? — спросил он.

— Дело не в нем, — сказал Рафаэль. — Дело в вампирше-отступнице, Морин Браун.

— Морин? — воскликнула Майя. — Но ей же всего… сколько? Тринадцать?

— Вампирша-отступница есть вампирша-отступница, сколько бы ей ни было лет. В Трайбеке и Нижнем Ист-Сайде она устроила настоящую мясорубку. Много раненых и по меньшей мере шесть жертв.