Там, где он вчера слышал бесплотный голос и шаги под землей, торчал колышек с флажком.

— Чего тут? — спросил он и получил ответ:

—Тут как раз будет конец подземного коридора. Дальше он завален.

Совпаденьице…

— А вы кто, собственно? — спросил вдруг его областной следователь и нахмурился.

Максим поспешно ретировался, ему вроде как делать тут и правда было нечего.

Жёлтая калитка у старухи, которая носила еду Мергариной была заперта. Он постучал. Ответа не было — не скрипнула дверь, не залаяла собака.

— Эй, есть кто живой? — спросил он, подтянувшись на руках. Двор был пуст.

— Куда все делись… — он подтянулся выше, закинул ногу и тут дверь приоткрылась:

— Уходи, — посоветовал старческий голос.

— А, бабуля! День добрый.

— Уходи, — сказала она снова.

Максим перекинул тело во двор, отряхнул руки:

— Поговорить бы.

— Поговорили уже, молодец. Сделал дело.

— У меня вопросы есть.

— Я тебе отвечать не обязана.

— Повестку вам прислать что ли? — прищурился он.

Вышел на крыльцо внук, подросток лет пятнадцати. Серьезный парень, сразу пообещал:

— Сейчас собаку спущу! Уходи.

— Плюшевую? — не выдержал Максим и нервно усмехнулся:

— Господа и товарищи! Давайте побеседуем, добром прошу! У меня был очень, очень нервный день! Честное слово, так и хочется кого-нибудь прикончить!

— Ещё какую-нибудь беднягу посадил ни за что? — едко спросила старушка.

— Нет, я пока в отпуске, отдыхаю от посадки невинных убийц и грабителей… Тут другое, я съездил в Сливовское. Может слышали про такое село? Есть что сказать?

Дверь открылась и бабка появилась на крыльце. Внимательно на него посмотрела. Сказала внуку:

— Ладно, иди, я послушаю его.

Сама направилась за дом, там, в огороде стояла беседка. Сейчас, в середине весны её оплетали серые, сухие плети прошлогоднего винограда.

— Садись, — старушка кивнула ему на лавку, обитую одеялом. — Ну, рассказывай, что ты там видел. И зачем туда поехал-то?

— По служебной необходимости был.

— Ты же, говоришь, что в отпуске? — прищурилась она.

Максим произнёс:

— Я вас проверил, тётя Рая, вы хорошая женщина, труженица, много добра сделали в жизни, никогда не нарушали закон, даже самогонку не продавали. Так почему вы помогали Любови Мергариной?

— Я не ей помогала, детям.

— Детям? И в чем вы им помогали?

— Я хотела их спасти.

— Кто желал им зла?

Она помотала головой:

— Не правильно спрашиваешь. Не желал. Желает.

— Ладно. Кто хочет им зла? Мать, Наталья Кривоносова?

— Натальи уже нет. Вместо неё теперь подселенец.

— Опять подселенец! Можете мне рассказать кратко и по сути, кто это?

— Рассказать я могу… другой вопрос, есть ли толк воздух сотрясать, если ты не веришь. А ты не веришь, я вижу. Ты так сильно боишься правды, что готов не верить даже собственным глазам.

Максим нахмурился:

— Давайте к сути. Итак, подселенец.

— Он есть сущность из нижнего мира. Можно назвать его демоном, так проще.

— Демон… — вздохнул Максим. Ну конечно.

Она спросила:

— Ты в Сливовском когда был Светлану видел?

Он медленно кивнул:

— Да. Она… наговорила мне всякого, а потом… убила себя. Ударила ножом в грудь. По крайней мере это то, что я видел.

— Убила себя, значит, — покачала головой старушка. — Грешница... что ж. К тому всё и шло.

— Я рассказал ей о детях Натальи и она так отреагировала, будто это её вина.

— Ну так и есть. Светлана же его призвала.

— Зачем она сделала это, если представить, что всё это правда? Зачем призывать этого демона? — спросил Максим.

— Ты в школе учился и вот, скажем на химии вы ставили опыты. Что будет, если перепутать ингредиенты?

Максим усмехнулся:

— Может и бахнуть!

— Вот и у Светланы бахнуло потому, что ворожба — дело тонкое. Чуть ошибся и такого можно наворотить! Ведьмы не просто так прячут свои рецепты. А мама Светина зря от дочери не прятала книг. Та и полезла. Она тебе про приворот, который на Андрея навела, не говорила?

— Говорила, — согласился он.

— Жалко её, конечно. Но ведь сама, своими руками на себя беду призвала! Тут бы ей остановиться, но куда там! Призвала мстительного духа из материной книги, да опять ошиблась. Явился на зов не дух, а подселенец.

— И в чём между ними разница? — спросил Максим.

— Дух — сущность бесплотная, если призовет такого умная ведьма, он исполнит её приказ и уйдёт. А вот подселенец это иное… он демон и у него свои планы. Когда такой твари удаётся вырваться на землю, он строит себе «семью». Заселяет какое-то небольшое село и живёт себе, не привлекая внимания, долгие годы. Никто, кроме самих «заселённых» и не знает об этом. На первый взгляд всё хорошо, живут себе люди, работают, кушать варят, но если в такое село попадёт человек со стороны, ему конец. Сожрут всем селом и всё. Вот кого Света вызвала.

Максим кивнул:

— То есть люди с ума сходят, да?

— Нет. Людей там нет больше. Подселенец людей уничтожает. С виду человек остался, да только это одна оболочка. Внутри уже подселенец.

— Хорошо. Я вам верю, предположим. Что дальше будет? Подселенец это заселил Сливовское? Народ там… — он покачал головой. — Если это всё не глюки, там и правда что-то странное. Что дальше? Зачем он мучит детей? В чем цель данного перфоманса, вы в курсе?

— В курсе, сынок.

— Так что? Рассказывайте. Начнём с того, что подселенец убил Андрея и вселился в его жену, это я уже знаю, — пытался разобраться Максим.

Бабка торжествующе подняла палец:

— Вот! В этом и ошибка твоя, и роковая ошибка Натальи! Она так и думала, что Андрея погубила Светлана, ведь она слышала от своих, что в Сливовском что-то странное происходит. Но когда Андрей там был, подселенца Света ещё не выпустила. Она это сделала только когда Андрей уже уехал. А Наталья этого не знала. Испугалась за детей и решила поехать, договориться со Светой. И поехала в Сливовское, прямо в лапы к подселенцу. Он Наталью и «заселил». Жадный попался. Решил размножиться ещё больше. Было только Сливовское, теперь ещё Старый. А потом будет и Кайбушек и Нижний.

Максим смотрел, как по голому участку, засыпанному просевшим снегом, прыгают две вороны. Он спросил:

— Так, ладно, но кто же всё-таки убил Андрея?

— А никто! — торжествующе сказала старушка. — Андрей умер своей смертью. Устал, замотался, сердце слабое было. Лёг и умер.

— А вы откуда знаете, что это так? — спросил Максим.

— Я имею кое-какие таланты. Травница в седьмом поколении, — горделиво сказала старушка и добавила: — Люба мне про него рассказала, а я потом немножко проверила.

— Это вам Мергарина про него рассказала?

— Не Люба, а Наташа, ещё зимой, когда Андрей из Сливовского приехал и рассказал жене, что Светка ему отомстить грозила. Наталья пришла ко мне за советом, а я проверила и не нашла ничего. Не было на Андрее ни сглаза, ни порчи.

— Вот как.

— А с Любушкой мы много лет знакомы. Хорошая она, добрая душа. В юности Люба связалась с дурным человеком. Я уберегла её от него и с тех пор она доверяла мне. И приходила за советами. А последний раз пришла, когда дети пожаловались.

— Так! — Максим поднял руку. — А детей-то зачем он мучил, этот подселенец?

Старушка покачала головой:

— Подселенец не мучил их. Никого он не мучил. Его суть такая, людей «заселять», занимать место.

— Что значит заселить? — спросил Максим.

— Это значит загубить душу человечью и своей сущностью заменить, — Старушка поджала губы:

— У подселенца во рту острое жало. Он им жалит человека, в шею, сзади. Прежняя душа умирает, остается оболочка. Потому он так и зовётся, подселенцем. «Заселить» человека он должен трижды. После первого раза человек ещё жив внутри, но воли уже не имеет. Кто посильнее могут держаться, другие сдаются сразу. Будет делать, что подселенец скажет. После второго раза человека почти и нет. Внутри растет новый хозяин. Ему нужно ещё одно «заселение» и на этом всё кончается. Умирает сам человек. Дети для подселенца — самый лакомый кусок. Из них получаются полноценные.