— Личное. Дело. Новой. Англичанки. Живо.

От подобного тона Таня быстро пришла в себя и пулей вылетела из кабинета. Для следующей ассистентки проведу IQ тест, вот обязательно!

Я быстро срывала с себя платье, закрывшись в узкой кабинке школьного туалета.

Стоило признать, показательная акция протеста потерпела фиаско. Меня выбесил папин приказ, поданый мне под соусом великого одолжения. Вот, мол, дочь, ради тебя расстарался, напряг все связи, лишь бы ты могла заниматься любимым делом. Я ему сразу сказала, что не хочу быть обязана никаким связям, но он только сильнее насел. Попробуй, школа элитная, людей с улицы не берут — говорил он. А сам даже не улыбался и смотрел так давяще, будто и впрямь мог раздавить одним взглядом. У директора, кстати, такой же взгляд. И поведение — сразу видно, что царём себя возомнил. Мне ли не знать, я выросла в доме отца, я это сразу видела.

Вариантов-то у меня, на самом деле, не было. Деньги подходили к концу, просить у отца было слишком унизительно, я же сама бросила ему тогда, что в его подачках не нуждаюсь. Но и соглашаться так просто я не хотела! Решила устроить маленький бунт. Думала, меня в первый же день выгонят. Вот папа бы в ярость пришёл! Работу, конечно, пришлось бы потом попроще искать, но зато сама бы нашла.

Специально оделась совершенно не по-школьному. И что в результате? Получила нагоняй от директора. Ну, это ещё куда ни шло. Хотя, конечно, нагоняй был весьма фривольный, но я понимала, что мой образ был тому виной. Зато все школьники сделали миллион фото и видео с моим участием, и теперь за мной закрепится слава училки-шлюшки, в этом я уверена! А уж среди мужчин-преподавателей сколько вдруг оказалось тайных любителей английского! Физрук приходил, потом историк, потом, кажется, завхоз. И все искренне так вздыхали, что плохо знали английский и просили поднатаскать. Может, пари заключили — кто первый переспит со мной?

Я вздохнула и начала натягивать свой красный мотоциклетный костюм. Что удивительно, завуч Мила Борисовна отнеслась ко мне вполне спокойно. Порекомендовала только одеваться теплее, чтобы не простыть. В школе действительно было прохладно. И я благодарила небеса за то, что ткань платья была достаточно жесткая и не выпирала из-за замерших сосков. Особенно это было актуально, когда директор пожаловал. Я его сразу заметила, когда он пялился на мой профиль. Весь из себя надменный, широкоплечий, высокий. В костюме-тройке был. Ну, прямо аристократ. Вёл себя, будто был владельцем не только школы, но и всех вокруг, включая меня. Приказы сходу стал раздавать. Но меня этим не испугаешь. Стычки с папой меня закалили, я этих властолюбцев на место ставить умею.

Директор меня не выгнал, к моему удивлению и… и облегчению. Если говорить на чистоту, в школе мне понравилось, и было бы жаль не воспользоваться такой грандиозной возможностью. Столько ресурсов, огромная библиотека — бумажная и электронная, техника — учи да учи детей! Расписание вполне щадящее, интерьер красивый, питание бесплатное — знай я это всё, оделась бы утром куда приличнее! Ну, завтра исправлюсь. Хотя забавно, конечно, директор так настаивал на целомудренной одежде, а между тем, пока я была в отделе кадров, туда забежала запыхавшаяся девушка в блузке, расстёгнутой чуть ли не до пупка.

— Танечка! — всплеснула худыми руками кадровичка. — Что-то случилось с Константином Демидовичем?

— Нет-нет, но он срочно попросил личное дело новой англичанки.

Танечка, видимо, не знала, что новая англичанка — это я. А кадровичка стрельнула в меня глазами и ответила:

— Я заканчиваю его оформлять. Давай сама занесу минут через 15?

Танечку это устроило, и она упорхнула, сверкнув напоследок краем чулок, которые мелькнули в беспощадном разрезе юбки.

— Ассистентка Константина Демидовича, — пояснила мне кадровичка. — Ни разу за год сюда не приходила, а тут на-тебе.

— А Константин Демидович это?.. — решила заодно узнать я.

— Директор наш! — ах, вот оно что. — Он тебя не собеседовал, что ли? — удивилась кадровичка.

— Нет, — коротко сказала я.

— Странно, — ответила кадровичка и углубилась в мое дело.

А ничего странного тут не было, так всегда и происходит, когда пользуешься чужими связями.

Вспоминая это сейчас, я внезапно сложила два плюс два и поняла, какого рода ассистенткой была Танечка. Очень мило, господин директор! Значит, мне нельзя оголять ничего выше колен и локтей, а ей можно? Конечно, она же должна услаждать взгляд.

Что ж, будь по-вашему, Константин Демидович! Завтра вам будет не к чему придраться.

Я вышла на почти пустую парковку и подошла к своему мотоциклу. Шлем лежал на сидении, а под ним я обнаружила красную розу и записку:

Вы прекрасны, как этот цветок!

Ваш тайный поклонник.

Который из? — хотелось уточнить у автора записки. По-моему, за сегодняшний день я смогла собрать целую армию поклонников. Мой телефон разрывался от упоминаний меня в соцсетях. Даже хештег новый появился #горячаяангличанка. Я успела просмотреть несколько десятков фото со своим участием, пока шла на выход из школы. В основном вид сзади, а в комментариях — сердечки, разного рода эпитеты моему телу и, разумеется, сообщения о желании вдуть. Школьники были младше меня на 6–7 лет, но скромностью не отличались. Мажоры. Я видела их насквозь, потому что раньше и сама была такой же.

Я отшвырнула и розу, и записку в сторону. Поправила кошачьи ушки на шлеме и нацепила его на голову. Потом села на байк, завела его и выскочила с парковки, подняв облако пыли.

Наконец-то я мчалась на своей любимой Ямахе! Скорость, адреналин и рокот мотора — вот составляющие моего личного антидепрессанта. Какие бы проблемы передо мной ни стояли, как бы ни была трудна жизнь — поездка на байке всегда возвращала мне боевой настрой и повышала настроение.

Я подъехала к светофору и остановилась на красный сигнал. Рядом подъехал ещё один мотогонщик — весь в чёрном на не менее чёрном байке. Он глянул на меня и крутанул ручку руля, газанув. В переводе с мотогонщицкого языка это было предложение погоняться. Я газанула в ответ, согласившись. Почему бы и нет?

Мы одновременно рванули на зелёный сигнал светофора. Надо признать, он был быстр, но и я не отставала. Мы промчались через несколько перекрестков и вновь остановились на красный сигнал светофора. На этот раз он подъехал близко ко мне и не поднимая визор сказал:

— Классный шлем! Может, поедем в бар и познакомимся поближе, киса?

Его голос звучал глухо, а предложение — неинтересно. Я не собиралась тратить свой вечер в компании неизвестного парня, который мог бы поднять визор хотя бы из вежливости. Он этого не сделал, сразу же уничтожив все шансы на дальнейшее общение. Я молча покачала головой.

— Поехали, не ломайся, — настаивал он. — Или тебе нравится, когда тебя уговаривают?

Я неопределённо пожала плечами. Парень не отворачивался от меня и продолжил, наклонившись ближе:

— Или тебе нравится, когда тебя заставляют силой?

Этот, пожалуй, мог бы применить силу, его мотоэкипировка не скрывала мышц и лишь подчёркивала их. Вот только шансов на это у него не было никаких, потому что загорелся зелёный сигнал светофора, и я рванула вперёд, быстро набирая большую скорость. В зеркале заднего вида мне удалось разглядеть веселую картину отставшего и вышедшего из себя парня. Я весело рассмеялась и покатила в сторону дома.

Я возвращался со встречи со спонсорами злой, как черт. Они хотели видеть отдачу — чтобы ученики светились в интернете с рекламой их продукции ещё больше. Потому что продажи стали падать, а вместе с ними — прибыль и желание спонсировать школу. Мне впору было школу превращать в рекламное агенство, чтобы удовлетворять их растущие аппетиты.