Я с ужасом осознаю, что этот звук исходил от меня. Что со мной происходит?

— Ммм. — Джонатан скользит пальцем по моим складкам, и я замираю, когда он встречается со скользкой кожей. — Ты промокла для меня.

Нет. Это не может быть правдой.

— Да, дикарка.

Его веселый, самодовольный тон захватывает меня в свои дикие объятия.

Я сказала вслух?

— Знаешь, что я думаю, Аврора? Думаю, ты не умерла, ты просто нуждалась в кое-что большем для твоего удовольствия. Кое-что, что я рад предоставить.

Джонатан погружает в меня два пальца одним движением и одновременно шлепает по заднице. Шлепок. Шлепок. Шлепок.

Он продолжает и продолжает, пока рыдание не вырывается из моего горла, и я погружаюсь в странное чувство возбуждения, смешанного с болью.

— Десять, за каждую минуту твоего опоздания. Никто не тратит мое время впустую.

Прежде чем я успеваю заговорить, он снова и снова вонзает в меня пальцы, и моя задница горит от звука его прикосновения к моей возбужденной коже. Тепло пузырится в моих венах, а желудок сжимается, будто вот-вот разобьется.

А потом меня атакуют из ниоткуда.

Я кричу, когда разряд электричества пронзает мои конечности и сотрясает все тело. Ногти впиваются в брюки Джонатана, я держусь за него, чтобы не упасть.

Хотя это бесполезно.

Мои глаза закатываются, когда я продолжаю падать и скатываться с такой крутой скалы, что приземления невозможно увидеть.

Прилив удовольствия сжимает меня в своих тисках до тех пор, пока не остается выхода. Пока все, что я могу сделать, это чувствовать, как броня моего тела разлетается на куски без малейшего шанса собрать ее снова.

Я тяжело дышу, грудь поднимается и опускается, словно я падаю от волны адреналина.

Наконец возвращаясь в страну живых, Джонатан все еще держит свои пальцы глубоко внутри моей скользкой сердцевины, а другой рукой накрывает мою жгучую, горящую задницу.

Она пульсирует, но, к моему полному ужасу, не от смущения или отвращения. Она пульсирует от потребности в большем.

Другое обреченное осознание бьет меня прямо в лицо. Джонатан только что довел меня до моего первого оргазма.

Мой первый раз за всю мою двадцатисемилетнюю жизнь. И я даже минуты не продержалась под его яростной, твердой рукой.

Он вырвал это из меня одним безжалостным, непримиримым способом. Как будто это было его Богом данное право.

Как будто он всегда должен был это делать.

— Боль. — его сильный голос эхом отдается в моей головокружительной голове, как зловещее, мрачное обещание. — Это то, в чем ты нуждаешься, Аврора. К счастью для тебя, мне есть что тебе дать.

Глава 15

Аврора

Второстепенные мысли.

Мерзкий способ, которым ваш мозг сажает семя ради подозрений в ваших действиях.

Прошлой ночью я была так уверена, что смогу принять предложение Джонатана и раскрыть правду о смерти Алисии.

Затем он положил меня к себе на колени, отшлепал и погрузил в меня свои пальцы.

Я испытала оргазм.

Я, блядь, испытала оргазм.

Неспособность чувствовать в течение такого долгого времени сделала меня уверенной и даже самодовольной в своей ущербности. И все же это произошло. Я почувствовала. И это было сделано самым жестоким из возможных способов.

Откинувшись на спинку стула, я закрываю глаза и стараюсь не думать о его руке, его пальцах и о том, как, когда я наконец слезла с его колен, я споткнулась и чуть не упала лицом вниз.

Губы Джонатана сжались в линию, когда он смотрел на меня своими стальными глазами, в которых, теперь я уверена, не было никаких эмоций. Этот мужчина пустая доска. Он тиран, и, как любой тиран, важна только его выгода.

— Я ожидаю увидеть тебя здесь, когда вернусь с работы.

Его прощальные слова продолжали повторяться в глубине моего сознания всю дорогу до дома, а затем, когда я забралась под одеяло и рассеянно посмотрела на случайные мемы, которые прислала мне Лейла.

Я не могла заснуть.

Не могла.

Это больше, чем боль в заднице или мрачное предчувствие, которое возникает каждый раз, когда я вспоминаю жестокость его пощечин или то, как катастрофически я на них реагировала.

В момент, когда я закрываю глаза, все, о чем я думаю, это ощущение его сильной руки на моей заднице или звук, который издало мое возбуждение, когда он яростно вошел в меня. К моему ужасу, это не чувство унижения или уязвимости, это острая похоть, затопляющее удовольствие,

— Приятельница!

Я вздрагиваю, и когда мои глаза открываются, я обнаруживаю Лейлу, сидящую надо мной и машущую руками перед моим лицом.

— Вот ты где. Ты что, дремала? И почему твои щеки такие красные, как у футболиста после чемпионата?

Встав, я беру ее руку в свою.

Глаза Лейлы становятся огромными, как блюдца.

— Нет, нет. Ты уже использовала свои объятия в течение недели.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Я веду ее к дивану и сажаю так, чтобы мы были лицом друг к другу.

— Чертовски верно, что ты должна поговорить. Мне нужен подробности. Ты бросила предложение Джонни ему в лицо? Как это выглядело? Его высокомерный нос покончил с собой? Ах. Жаль, что ты не засняла это на камеру.

— Я приняла предложение, Лей.

— Подожди — и я имею в виду это самым идиотским образом — что?

Вчера, когда я промолчала, Лейла предположила, что мы последуем ее плану и опрокинем Джонатана.

— Я хочу это сделать. Это единственный мирный и простой способ вернуть право собственности.

— Приятельница... — глаза Лей наполняются слезами. Моя лучшая подруга не плачет. Она думает, что это ниже ее статуса «с улицы». — Я не хочу, чтобы ты так жертвовала собой.

— Я и не собираюсь.

Я рассказываю ей о своих подозрениях по поводу смерти Алисии и о том, как я планирую выяснить правду, стоящую за этим.

Вернувшись в свое здание, я спросила Пола об отправителе той коробки, в которой я нашла флешку, и он сказал, что обнаружил ее перед стойкой во время утреннего обхода.

— Я понимаю это, я понимаю. И я полностью за правосудие твоей сестры, но ты должна быть осторожна, Аврора. Это Джонатан Кинг.

— Я знаю.

— Не думаю, что ты знаешь. Иногда кажется, что ты недооцениваешь его, потому что знала его, когда была ребенком, но в этом мире такие люди, как Джонатан Кинг, разрушают и двигаются дальше. Они начинают войны и заканчивают их, не будучи ранеными. Это его мир, его территория и его подданные. Просто потому, что он играет в эту игру, не значит, что он будет относиться к тебе спокойно. Он может решить уничтожить тебя в любое время, когда захочет.

Я сглатываю, ее слова поражают меня до глубины души. Несмотря на мои опасения по поводу Джонатана, тот факт, что я была невосприимчива к нему — и к любому другому мужчине — дал мне ложное ощущение власти, которое рассыпалось на куски прошлой ночью.

— Я знаю, что ты идешь на этот риск из-за своей сестры, но не хочу, чтобы ты теряла бдительность перед таким человеком, как Джонатан.

— Что, если уже слишком поздно, Лей?

Между ее бровями образуется морщинка.

— Что ты имеешь в виду?

— Он... он довел меня до оргазма.

— Что за черт? — она поднимает руку, будто ей нужно отдышаться. — Он довел тебя до твоего первого О?

— Скорее, вырвал это из меня, непримиримо и без тени сомнения.

— Что произошло с «я никогда не становлюсь мокрой»? — шепчет она, словно кто-то подслушивает. — Он использовал смазку?

Я качаю головой, стыд гложет мою грудь.

— Но это еще не самое худшее, Лей. Он довел меня до оргазма, и я почувствовала себя опустошенной, когда он отпустил меня. Мне нужна помощь, не так ли?

— Нет, ты не нуждаешься в помощи. Конечно, я не знаю, каково это, когда кто-то другой дарит тебе оргазм, но оргазм, в общем, чертовски приятное чувство. Ты, вероятно, просто хотела большего.