— Я его знаю. Заместитель коменданта Межгорья. Он своего сынка с греческим именем пытался к нам в Институт запихать. Очень неприятный человек.
Те, кто создавал Институт, оставили возможность открыть его снаружи, вот только для этого нужны были коды, которые по слухам оставались лишь у нескольких людей в стране. Сохранение биологических материалов имело приоритет над всем, что могло произойти на поверхности. Вот только через пару часов Спасатели сумели побороть электронику, ввести код и непробиваемые двери Института открылись.
Люди сверху по хозяйски вошли в холл, скидывая бесконечные сумки с барахлом. Генерал МЧС осмотрел собравшуюся толпу ученых, поманил к себе директора института.
— Этих людей нужно разместить у вас, — сказал он важно, — Всё понимаю, но это необходимо.
Петрович протестовал, но генерал его не слушал. Пришлые разгружали технику, вытаскивали баулы с вещами и за генералом пошли на Верхний уровень. Он без стеснения приказал освободить три четверти помещений, и Лу с ужасом смотрела, как Верхние выкидывали вещи из приглянувшихся комнат, располагаясь внутри.
* * *
Лу сидела в лаборатории на полу, листая записи Ксении.
«Скукота, — думала Луиза, — что тут может быть интересного». Она подошла к подруге, встала рядом и посмотрела на образец между стеклышек. Лепесток и лепесток, что та суетится? Она понимала, что Ксюха выделяет лекарство из растений, но зачем так убиваться, ведь всё равно Верхние заберут большую часть. Или ещё хуже, продадут тем, кто остался наверху за мясо и выпивку.
Ну хоть противогаз не надо одевать. Вчера, когда она пришла без него, Ксюха выгнала её, надавав тумаков. «Рицин, что за рицин», — думала Лу. Она помнила с учебы, что это какой-то яд, но почему тут, в лаборатории?
— Лу, подвинься, — недовольно сказала Ксения. Её острый локоть врезался в бок Луизы.
— Эй, — пискнула Лу. Она снова села на пол, чтобы не мешать. «И Ксюха туда же», — подумала она зло. Старики с Нижнего тоже гоняли её, словно она мешала. Ведь явно что-то у них интересное было, вот Змей точно шлялся на поверхность, что он делал там?
Увлеченная работой Ксения не ответила. Что-то напевая, она открыла холодильник, вытащила поддон и засунула пробирки из реактора. В кабинет заглянула женщина из Верхних, на этот раз её костюм был черным. Лу встала к стене, подняв спасительную архивную коробку, стараясь сделаться незаметной.
— Здравствуйте, Эльвира Ратмировна, — сказала она подобострастно. Если бы самозваная начальница лабораторного блока поняла, что Лу находилась тут самовольно, точно настучала бы. Женщина смерила её недовольным взглядом, но стоило увидеть коробку, равнодушно отвернулась.
— Ксения, почему вы опять тут? Я же распорядилась, что вы должны были работать в семнадцатой теплице с бананами, вы так и не решили проблему грибка!
Ксения зло посмотрела на неё и прошипела.
— Плановую работу по обследования архива никто не отменял. Во вторую половину смены займусь вашими бананами.
Женщина поджала губы, минуту постояла, ища слова, но вышла, так и не сказав ничего. Лу смотрела на подругу с восхищением.
— Old butt, — выругалась Ксения, — старая кошелка, власть показывает…
Ксю забубнила себе под нос песню на английском. По должности она была переводчиком Института и знала как минимум пять языков, включая норвежский. Перед Зимой именно она ездила по обмену в Норвегию, во второе хранилище Судного Дня. Вот только после начала Зимы она работала в лаборатории или в теплицах. Ксения остановила реакторы, убрала всё в холодильники, записала результаты.
— Пошли в теплицу, — сказала она Лу, закрывая дверь в лабораторию на ключ.
Они подняли бочку с предупреждающими знаками, что внутри яд. До теплицы с бананами нужно было идти почти два километра. Через пару минут, когда посторонних ушей не было, Ксю спросила.
— Что там за история с Давидычем?
Давид был заместителем Тагира, руководителя Верхних.
— Дурацкая история. Несколько дней назад, когда собрали урожай пшеницы, в столовке Верхних белый хлеб напекли. Этот дурак сожрал на обеде два батона, да ещё с собой попросил, ему повара и дали. На следующий день обжору привозят к нам, в госпиталь с раздутым пузом. Клизма ведерная не помогла, непроходимость в тонком кишечнике. Грей говорит, если к вечеру улучшение не будет, резать будем. Тагир приказал, что если Давиду полегчает, чтобы ему сообщили. Ну, вот обжоре полегчало, пукнул он. Ну я перепутала кнопки, думала начальнику сообщаю, а вместо этого на всё убежище сказала: «Поздравляю, Давид пукнул».
Лу вспомнила, как орал на неё Тагир и у неё от обиды задрожали губы.
Ксения рассмеялась. Лу пожала плечами.
— И ведь я же не знала, что это громкая связь. Никто не верит.
Они были у теплицы с бананами, та была заклеена и на ней снаружи была написана огромная предупреждающая надпись. «Грибок. Химическая обработка. Посторонним не входить».
Ксения открыла ключем дверь и они вошли внутрь. Тут было жарко и темно. Пальмы изогнулись под сводами теплицы, почти заслонив свет. Ксения погнала Лу наверх, срезать спелые бананы. Сама Ксю села пустую бочку, открыла крышку радио и щелкнула тумбер трансляции.
— С вами радио Института, — послышался молодой голос. — Сегодня я хочу поделиться с вами альбомом из жаркого две тысячи шестнадцатого…
Потом Лу с Ксенией сидели и ели бананы.
— Нет ведь никакого грибка, — спросила Лу.
— Нет, конечно. Но иначе бы никто из Нижних эти бананы и не увидел.
Ксения открыла пустой контейнер, сложив внутрь драгоценное лакомство.
* * *
После прихода Верхних, привычная жизнь в Институте сменилась теснотой и бесчисленными конфликтами. Верхние заняли большую часть помещений. Ещё вчера Лу жаловалась на одиночество, но сейчас в двухместной комнате приходилось спать ввосьмером. В душевую было не попасть.
Ученым пришлось вскрыть аварийные запасы еды, чтобы накормить Верхних. Институт был спроектирован, как огромная самообеспечивающаяся система, настоящий рай вегана. В бескрайних километрах теплиц заранее были высажены все сельскохозяйственные культуры планеты. Был и запас на случай аварии из продуктов, которые могли храниться десятилетиями. Пшеница, рис, овсянка, сушеный картофель, топленое масло, сахар, соль, мед, сухое молоко, консервированное мясо, овощи, специи. Чай, кофе, какао. Институт мог протянуть год только на резервах старого мира. Когда пришли Верхние, запасы пришлось открыть. Это было временное решение, ученые начали увеличивать производство продовольствия.
В Институте был резерв пустых теплиц, реактор тоже обладал резервом мощности. Вместо научной работы, ради которой люди согласились запереться на несколько лет под землей, всем сотрудникам пришлось переквалифицироваться в фермеры. От Верхних не было особо толку. Генерал из Межгорья зачем-то притащил в Институт три сотни чиновников, вместе с семьями. Даже комнаты, которые они должны были сами убирать, они загадили, и жилой уровень стал вонючей помойкой.
Вот по административной борьбе Верхние были мастера. Как-то незаметно всё обернулось, что Институтом стал управлять Совет, где две трети заняли пришлые. Кроме того, под благовидным предлогом, что они готовы помочь, Верхние создали гору рабочих мест на Среднем Уровне. Работа была бесполезной — учет продовольствия, рабочего времени, запасов. Под ещё более благовидным предлогом сохранения порядка они создали охрану, и теперь над каждым их ученым был надсмотрщик.
Сотрудники Института переселялись на нижние уровни, делая жилые комнаты из мастерских и складов. Лу, как фельдшер, устроила себе спальню в коморке при госпитале на Верхнем уровне. Мыться им приходилось в теплообменниках реактора, душевые и столовые были теперь только для Верхних. Первые месяцы ученые ещё верили, что это временно, но сейчас уже ни у кого не оставалось надежды, что Верхние уйдут.
* * *
Лу спустилась на лифте со Среднего уровня до Нижнего, пройдя мимо докучливой охраны.
