— Ещё чаю? — доброжелательно улыбнулся Аррум ловящей каждое его слово Фаерс.

— Не откажусь, — сочинительница, словно губка, впитывала истории чужого мира, раскладывая их в голове по разным папкам. Мерный говор оборотня помог разуму в рекордные сроки сбросить оковы шокового оцепенения, и Мелани пробирало нетерпение узнать, чем закончится встреча императрицы Дарины и вора-полудемона Тайруфа. Мысленно она уже прокручивала план по написанию повести, а то и полноценного романа и примеряла, что и как можно дополнить.

В этот раз оборотень принёс чашку и себе и уселся на пол, у самых ног Фаерс, тем самым показывая, что он смирный и не несёт опасности. Животная часть понукала его прижаться к истинной, однако Аррум приструнил зверя, уверив, что тот выбрал неподходящее время.

— Давай дальше, — поторопила Мел, отхлебнув чай.

— На чем я остановился?

— Тайруф не распознал ловушки и двумя руками прилип к инкрустированному драгоценными каменьями кубку, — с готовностью отозвалась Мел, и оборотень поздравил себя с налаживанием диалога. Пугливая Птица всё ещё вздрагивала от его голоса или резких звуков, но в оторопь больше не впадала.

— В покоях Дарины сработало сигнальное заклятие, и она вместе со стражей в мгновение ока перенеслась в императорскую сокровищницу…

За готовку ужина пара взялась глубокой ночью. Изрядно оголодавший волк выхватывал куски жаркого прямо со сковороды, не дожидаясь их прожарки, а Мелани била его по пальцам прихваткой и талдычила о манерах. Разделив то, что осталось от зайца, поровну, Мел диву давалась, с какой скоростью мясо исчезало с тарелки оборотня. Поймав на своей порции голодный взгляд, она отсыпала Арруму ещё.

— Забери.

— Я мелкая — мне хватит, — возразила Фаерс и прикрыла свою тарелку от посягательств трагирца на предмет возвращения зайчатины. — Ешь и не выделывайся. В меня столько мяса не поместится.

— Спасибо, — смутился мужчина. — Ты правда наешься теми крохами?

— Сравни наши комплекции и успокойся.

— Я проверю завтра силки.

— Силки? — переспросила Мел. — Ты ими зайцев ловишь?

Аррум кивнул, дожевывая последний кусок мяса.

— Их тропа совсем рядом.

— Лучше прекратить. Здесь лесные патрули шастают, ещё штраф впаяют за браконьерство. Предлагаю съездить в город и затариться там, как раз и одежду тебе прикупим.

— А с моей, что не так? Колени на штанах не прохудились, куртка не потертая. — Оборотень заглянул себе под мышку. — Рубашка целёхонька.

— Не в целости дело. Ты выделяешься, Арр. Не ходят у нас в лосиной коже и с ножнами, к поясу притороченными. Я пороюсь в родительском шкафу, что-то отцовское может подойти. И тебе бы очки не помешали, а лучше — линзы, чтобы цвет глаз скрыть.

— Это что за напасть?

— Штуки такие, — Мел изобразила очки пальцами. — Их носят при плохом зрении или когда нужно защитить глаза от солнца. А линзы — прямо в глаза вставляются.

Волк воззрился на Фаерс в полном недоумении, и Мелани вымучено потёрла левый висок, где токовала боль.

— Я вдруг поняла, что нас разделяла пространственно-временная пропасть и объяснить тебе всё и сразу я не в силах. Я и себе-то не могу объяснить, почему в одну минуту я тебя боюсь, в другую — не боюсь, в третью — в полном ужасе и панике, а уже на четвертой мы общаемся, будто ничего не случилось. Меня кидает то вверх, то вниз, как на океанических волнах, и у меня даже весла нет, чтобы хоть как-то руководить процессом. Прошла всего пара дней, как мы с тобой встретились, а я укачалась так, что не пойму, где небо, а где земля… вода… Ты меня понял.

— Ты растеряна и тебе страшно, — подвёл черту оборотень.

— Очень, — согласилась Фаерс. — И трудно.

— Мел, тогда представь, каково мне. Я же вообще во враждебном мире без средств и необходимых для выживания здесь навыков. Меня словно кинули в засасывающее болото, где ты оказалась единственным средством, чтобы я мог выбраться на твердь. Не бросай меня, — Аррум накрыл руку Мелани своей и сжал, — выведи из топи, и я стану твоим веслом. Если захочешь. — Волк был доволен тем, что сумел выдержать «уровень сказателя» и его речь вышла не менее высокопарной и насыщенной, завуалированными понятиями, чем у Мелани. Он стремился достучаться до творческой натуры своей истинной пары и дать понять, что они разговаривают на одном языке.

— Ну вот, теперь я конченная эгоистка, — расстроилась девушка, глядя на свою кисть, скрытую под чужой горячей и сильной ладонью. — Арр, я устала извиняться за то, что натворила.

— Тс-с-с… — оборотень приложил палец к губам Фаерс. — Сейчас мы ложимся спать, простив друг другу все прегрешения: действительные и надуманные. У меня нет права винить тебя в чем-то, а ты — будь терпимее к моим заскокам. Иногда животные инстинкты берут надо мной верх, но я постараюсь держать их в узде, чтобы не ставить тебя в неловкое положение. Нам обоим, Мел, необходимо признать, что существуют вещи сильнее нас с тобой вместе взятых и противостоять им невозможно, однако научиться с ними сосуществовать — вполне по силам. И тренироваться мы начнём с завтрашнего дня. Я во всём стану слушаться тебя и вести себя буду тише воды ниже травы. Договорились?

Мелани угукнула, не раскрывая рта: побаивалась, воплотить в жизнь иррациональное желание лизнуть палец.

— Хорошо, — трагирец убрал «печать». — Иди отдыхай, а я посуду помою.

— Аррум…

— Молчок, — приглушено шикнул оборотень и стал собирать со стола грязные тарелки.

Примечания:

*Я в курсе, что в оригинале игры слов не получится, так я же не для американцев пишу;-)

К городу добирались черепашьим шагом и, несмотря на весеннюю прохладу, с открытыми окнами. На отметке сорок миль в час Аррум зеленел, скрежетал зубами и выглядел крайне несчастно, а когда им навстречу ехала машина, он хватался за дверную ручку, готовясь выпрыгивать из авто. Фаерс подбадривала оборотня, развлекала разговорами о том, что они будут покупать в городе, но помогало слабо. Пассажир полностью погряз в личных переживаниях и на отвлекающие манёвры не вёлся. Мимо Аррума на бешеной скорости проносились деревья, машины и озера, и до рубашки со штанами ему дела не было. Лишь бы поскорее выбраться из гудящей жестяной коробки, воняющей топливом.

Чтобы не мотаться по десятку различных мест и поберечь волчьи нервы и желудок, Мелани выбрала для посещения большой по здешним меркам Торговый центр, где можно было и скупиться, и пообедать.

— Потерпи немного, — попросила девушка у напряженного, как струна, оборотня.

— Мы почти на месте.

Тот неясно дёрнул плечом, не откликаясь. С того момента, как они влились в городской поток дорожного движения, трагирец ехал зажмурившись и дыша через раз, дабы не расстаться со скудным завтраком. Под его веками мельтешили цветные пятна, и чувствовал он себя препаршиво. В нору бы забиться и отлежаться, да обещал совсем другое.

— Ура, добрались, — возвестила Фаерс, тормозя на парковке. Внутренности Аррума булькнули, и мужчина, судорожно распахнув дверь, выплеснул на асфальт всё, что думал об «ура» и кошмарном путешествии в целом.

— Я жалок, — вытер губы тыльной стороной ладони оборотень, стыдясь взглянуть на Мел.

— Не наговаривай на себя, — сочувственно похлопала Аррума по руке Мелани и протянула ему бутылку воды. — Посиди здесь, я в аптеку метнусь.

Прикупив средство от укачивания, успокоительное, энергетик и каких-то мятных леденцов, Фаерс вернулась к волку, намереваясь вернуть его в строй.

— Прими и тебе полегчает, — выщелкнула Мел из блистера пару таблеток.

— Я ничего не смогу в себя запихнуть, — отрицательно мотнул головой оборотень. — Здесь так всё воняет и шумит, у меня башка раскалывается и мутит постоянно, — посетовал он. — Может, в другой раз скупимся или я тут тебя подожду?

Фаерс не знала, плакать ей или смеяться. Скрючившийся на сидении, Аррум больше не походил на грозного волка — скорее это была битая хозяином дворняга, желающая спрятаться под поленницу во избежание новых ударов судьбы. Понимающая человеческую речь дворняга. Значит, подход можно было найти. Звериная чувствительность попаданца могла стать проблемой, и с ней определённо надо было чтото решать. Мыслительные шестеренки Фаерс забегали быстрее.