Кончики пальцев зачесались, выпуская загнутые жемчужные когти, а хребет зудел, покрываясь быстро расширяющейся полосой шерсти. В огнестрелах надобности больше не было, в одежде и человеческом разуме — тоже. Животное видело охотников, посягнувших на его жизнь и территорию, и защищалось как могло: клыками, когтями, парализующим волю рыком. Напуганные невесть откуда взявшейся белой рысью бойцы Альянса дрогнули. Они привыкли сражаться с людьми, а взбесившаяся хищная кошка выбила их из колеи. Пока наёмники перегруппировывались, Джейсон существенно проредил их ряды, разрывая артерии на не защищенных бронежилетами шеях и ногах. Затаившихся боевиков схожая участь не миновала. Беспощадный Вайт носился меж деревьев, уничтожая на своем пути все преграды. Повысившаяся выносливость и регенерация позволяли ему временно не замечать впивавшиеся в бока и грудь пули, однако долго так продолжаться не могло и растратившее ресурсы тело отказало. Рухнувший на середине прыжка рысь повёл ухом и, убедившись, что врагов не осталось, прикрыл глаза. От кровопотери в голове мутилось и клонило в сон. В вечный ли? По крайней мере, две раны были бы смертельны для всякого зверя, но организм оборотня продолжал функционировать на пределе возможного, пусть о заживлении речи и не шло.

Чего рысь никак не ожидал, так это клубящейся влажной взвеси, опустившейся на него с неба. Джейсон рванулся было прочь, волоча задние лапы, однако уплотнившийся полупрозрачный клубок начал сжиматься, не давая двинуться. «Поймали-таки», — пронеслось в мыслях Вайта, и он по-кошачьи взвыл от безысходности…

Примечания:

Кора[5] — трагирский аналог коровы.

На полпути Арруму пришлось прибавить скорость. Впереди послышались хлопки, неопределяемое «та-та-та» и предсмертные крики, перемежающееся рычанием. Ветер принёс горьковатый дым и запах крови.

По всем признакам получалось, что расщеплённый сорвался и драка неизбежна. Аррум позвал своего зверя, но добился только удлинившихся клыков и когтей. Трансформация была едва ли третичной, что сильно убавляло его шансы на победу. И умирать встретив недавно истинную отчаянно не хотелось.

Внезапно небо озарилось радужным сиянием, следом раздался душераздирающий визг, и лес погрузился во тьму и тишину. Заслеплённый трагирец проморгался и, до максимума обострив чувства восприятия, принюхался. Пахло палёной шерстью кота, раскаленным железом, человеческим и оборотническим страхом. Звуки отсутствовали напрочь. Ни стонов раненных, ни треска веток под ногами. Ничего.

«Хэшран, сохрани. Не дай сгинуть», — вознёс молитву небесам волк и ступил на пропахший кровью участок леса. Первый труп лежал в нескольких ярдах. Затянутый в чёрный костюм человек правой рукой сжимал добротный нож с зазубринами, а левой — короткую металлическую трубку. Аррум уже собирался забрать понравившееся лезвие, как вспомнил лекцию Фаерс об отпечатках пальцев, и воздержался от мародерства. В отдалении лежало два тела. У одного была аккуратная дыра посреди лба, у второго — трехполосно разорванное горло. Волк осмотрел траву, ища арбалетный болт, способный оставить ровное отверстие, и не нашел оного. Тронул лоб и понюхал пальцы: железо, гарь. Перевёл взгляд на трубку, сопоставляя, и сам себя похвалил. Выстрел был произведён не из лука или арбалета, а из людского технооружия. Лишенная волшбы раса создавала воистину страшные вещи. Попетляв между деревьями и убедившись в бездыханности ещё нескольких человек, трагирец обнаружил клок окровавленной белой шерсти. Писанная следами картина многое прояснила. Вайта окружила дюжина одноипостасных, за что и поплатилась. Кот обернулся и стал рвать своих загонщиков на куски. В результате был неоднократно ранен и, загрызя последнего преследователя… куда-то подевался. Волк обнюхал ствол дерева, полусгнившую листву с травой на месте, где происходила финальная схватка. Следы говорили: вот Джей выдирает кусок мяса из руки человека и выплёвывает его, черкает когтистой лапой по лицу, ослепляя противника, и смыкает челюсти на его шее. Затем отпрыгивает от агонизирующего и падает сам. Дальше начиналась мистика: расщеплённый будто в воздухе растворился, оросив напоследок землю своей кровью. Аррум перепроверил следы повторно. Ошибки не было, его предыдущие выводы были верны. Оборотень заозирался и переплёл пальцы в защитном знаке. Не иначе как бог или бес тут забавлялся.

Постояв с минуту и испытав трусливую, недостойную альфы радость оттого, что всё закончилось без его участия, волк встряхнулся, скидывая со спины противных слизняков мандража, и тронулся в обратный путь.

Испортившаяся погода залепляла глаза мокрым снегом, а поднятый воротник не спасал от проникающего за шиворот холода и ледяных капель. Трагирец с сожалением помянул свои до недавнего длинные волосы, прикрывающие шею и уши. Эх, перекинуться бы и мчаться в тёплой шубе, так нет же. Внутренний зверь сожалеюще скулил, дёргал за нервные окончания, а пробиться наружу не мог. Аррума такой порядок вещей не устраивал, и он периодически тянул соединительные энергетические нити, переживая, что отсутствие трансформации — признак подступающего расщепления.

Находясь вдали от пары, трагирец издёргал себя до кровотечения из носа, головной боли и ломоты в костях, но оборота так и не произошло.

«Я неполноценен, и долго скрывать это от истинной не выйдет», — прекратив самоистязательные попытки, волк вытер нос и поёжился.

* * *

Наблюдая в зеркале, как Аррум ползает на карачках в поиске следов, Хэшран усмехнулся в бороду. Он был собой доволен. Предотвратил встречу оборотней, без его божественного вмешательства неминуемо окончившуюся бы летально для обоих полузверей. Вернул на родину сильного лекаря — пусть рысь и не подозревал пока о своём предназначении — и соединил новую магическую пару. Вседержителю определённо было что отметить. Хэшран щелкнул пальцами — больше для звукового эффекта, чем по надобности — и взял материализовавшийся из воздуха бокал вина.

* * *

Вначале Мелани не поняла, что её разбудило, однако повторившийся звук дальнего выстрела заставил подскочить на кровати и громко позвать Аррума, так, чтобы чуткий оборотень наверняка услышал. Приближающихся шагов не было. Фаерс, оббежав все комнаты, убедилась, что, кроме неё, в доме никого больше нет.

Повторив осмотр и включив везде свет, девушка в раздумьях остановилась посреди гостиной, и взгляд остановился на двери с повёрнутым язычком замка на «ОТК».

— Господи, — Мел прижала пальцы к дрожащим губам.

Одиночные выстрелы сменились очередью. Ноги подгибались, а сердце колотилось так, будто собиралось проломить грудную клетку. За непродолжительным затишьем последовала новая серия залпов. И Мелани пробрало, словно под кожу сыпанули колотого льда.

— Арр там, точно там, — шептала она, глядя на злополучную дверь.

«Не растолковала как следует. Об огнестрельном оружии даже не вспомнила. Никудышная из меня истинная. Не уберегла».

Мел подтянула колени к груди и уткнулась в них носом. Воцарившаяся в доме и за окном тишина давила, а время тянулось и тянулось. Чудовищное чувство надвигающейся потери мешало двигаться и дышать. Фаерс сама себе представлялась насекомым, застывшим в янтаре: есть лапки, а не шевельнуть; крылышки — а не взлететь.

Неизвестно, сколько бы Мел просидела, как вдруг шестое чувство подкинуло мыслеобраз бредущего по лесу оборотня: ссутулившегося, припорошенного снегом, приближающегося. Окутавшее Мелани оцепенение осыпалось пылью. Она схватилась и выругалась, подвернув одеревеневшую ногу. Дохромав до кухни, поставила чайник и переключила отопительный котёл с тройки на четвёрку. Аррум близко — и ему требуется тепло. Выволочку за необдуманный поступок можно устроить позже.

* * *

Дом встретил волка горящим в каждом окне светом и стоящей на крыльце Птицей. Вскинутая в приветственном жесте рука дрогнула, а изобразить улыбку окоченевшие мимические мускулы отказались. Завидев свою пропажу, Фаерс спрыгнула с верхней ступеньки крыльца и, подбежав, набросила на плечи мужчины плед, который держала наготове.