Лидия сняла с полки в стенном шкафу коробку и поставила ее на пол.
— Знаешь, что я получила сегодня? Очередную посылку из дома с гуманитарной помощью от Красного Креста!
Джуно отложила книгу.
— А апельсиновые кексы «Корделия» там есть?
Лидия кивнула.
— И еще пирожки с ананасами.
— Какое искушение! Боюсь, мой объем талии увеличится еще на дюйм. — Джуно взяла апельсиновый кекс.
— Кстати, вот что еще я получила. — Лидия подала Джуно письмо.
Та быстро пробежала его.
— Значит, тебя приняли в театральную студию Ноэла Поттера? — У Джуно перехватило дыхание. — О, Лидия, это же великолепно! — На глаза ее навернулись слезы. — Мне будет очень не хватать тебя.
Лидия обняла подругу:
— Знаю. Я тоже буду скучать. Но мне пришлось это сделать. Надеюсь вернуться на последний курс.
— Как я проживу без тебя целый год? Ведь Алекс и Хоппи заканчивают университет! Господи, да здесь же никого не останется!
— Ошибаешься. — Лидия взяла пирожок с ананасами, отдала коробку Джуно и попыталась перевести разговор на нейтральную тему:
— А чем собирается заняться Алекс? Он тебе не говорил?
— Сказал, что хочет куда-нибудь уехать и написать пьесу.
— Жаль, что ни у тебя, ни у меня с ним так ничего и не вышло, — вздохнула Лидия.
— Мне тоже. Он великолепен, однако понапрасну растрачивает силы на умниц… вроде Хоуп Дженнингс.
Лидия фыркнула:
— Может, следовало второй курс проучиться в Рэндклиффе?
— Не понимаю. Уверена, ты ему нравишься.
— И ты — тоже. Может, дело в этом… он просто не знает, на ком остановить выбор. Кроме того, он не хочет связываться с однокашницами.
Джуно рассмеялась:
— Сколько раз мы с тобой обсуждали эту тему? И всегда бесплодно.
— Да… на горизонте неизменно маячит какая-нибудь Хоуп.
Алекс Сейдж сел в кровати и закурил «джойнт».
Сквозь тонкие оконные занавески в комнату проникали зеленые и красные отблески неоновых огней мастерской, расположенной напротив мотеля. Цветные пятна падали на грудь Алекса, на спину и плечи спящей Хоуп Дженнингс.
Между ним и Хоуп все кончено. Он понял это уже давно, но поговорить с ней серьезно все как-то не удавалось. Алекс делал намеки, не скрывал раздражения, но Хоуп словно не замечала этого.
Его отношения с женщинами обычно развивались по одной и той же схеме. Видя его покладистость, подружки вскоре начинали помыкать им. Это не усложняло ему жизнь. Он подчинялся, но не оставлял своей работы.
Однако наступал момент, когда Алексу хотелось располагать собой полностью. Он решил завтра же сказать Хоуп, что между ними все кончено. Девушка будет потрясена, а у него возникнет чувство вины. Тем не менее сделать это необходимо.
Но почему? Ведь Хоуп умна и красива. Мать одобрила бы его выбор. Друзья ему завидовали. И все же привычная схема сработала. Алекс пошел у нее на поводу, потому что она хотела его. Это льстило его самолюбию, но все произошло слишком быстро. Ему даже казалось, что он ее не очень хорошо знает. Но так казалось всегда.
Впрочем, были два исключения: Джуно Джонсон и Лидия Форест. Алекс строго соблюдал свое правило: не вступать в близкие отношения с однокашницами. Благодаря этому ему удалось за последний год узнать Джуно и Лидию лучше, чем всех других девушек.
Они его очень привлекали. Он хотел обеих. Но даже если бы он нарушил свое правило, кому из них отдать предпочтение? Ведь они близкие подруги! Выхода Алекс не видел.
И вдруг его осенило…
В ту весну Джуно нашла смелое решение в черно-белых тонах для художественного оформления новой пьесы Алекса «Контрасты». В ней была весьма интересная роль, предназначенная для Лидии. Постановка стала для всех новым триумфом, В день премьеры Алеке просил Джуно и Лидию прийти на вечеринку одних.
Когда же веселье было в самом разгаре, он увлек девушек в их комнату, расположенную этажом ниже.
— Это особый вечер, — сказал Алекс. — Моя последняя пьеса в Йельском университете — все равно что выпускной вечер. Я много думал о последних четырех годах, особенно о последних двух, когда ввели. совместное обучение. Против этого выступали многие парни. Тогда начался новый отсчет времени. Теперь я даже не помню, каким был Йель без девушек. — Алекс извлек из кармана джинсов штопор и откупорил бутылку «Шато д'Икем» урожая 1962 года. — Я уже не представляю себе жизни без вас обеих. Давайте же навсегда останемся добрыми друзьями. — Он разлил вино в три стакана и поставил на стол баночку печеночного паштета.
— За нас! — воскликнула Лидия, возбужденная выкуренным «Чикаго Бомбер», который пустили по кругу наверху.
Они чокнулись и выпили.
— С этим вином что-то не так, оно слишком сладкое, — сказала Джуно.
— Потерпи, — ответил Алекс, намазывая паштетом крекеры для девушек. — А теперь… откуси кусочек, а потом сделай глоток вина.
Джуно подчинилась и расплылась в улыбке от удовольствия.
— О Господи, я еще никогда в жизни ничего вкуснее не пробовала! Как глупо сомневаться в твоем вкусе. А что это за вино?
— Французский сотерн. Отец научил меня закусывать его печеночным паштетом. Эту бутылку я умыкнул из его винного погребка, когда навещал отца последний раз. Он, конечно, заметил это, однако не возражал, а только взял с меня обещание сохранить вино до какого-нибудь особого случая.
— Я польщена. — Лидия зажгла свечу и выключила люстру. — Значит, ты считаешь встречу с нами особым случаем.
— О таком вечере, как сегодня, я давно мечтал. — Алекс открыл окно, и комнату наполнил влажный свежий воздух. Алекс снял черную шелковую сорочку и бросил ее на стул. Его длинные светлые волосы были перехвачены бисерной лентой, купленной в Нью-Мексико. Занимаясь греблей, он загорел, и его голубые глаза казались сейчас особенно светлыми.
— Неужели? — удивилась Лидия. — И о чем же именно ты мечтал?
— О том, чтобы быть с вами вместе. — Он улыбнулся девушкам. — И заниматься любовью.
Ошеломленная Джуно взглянула на Лидию, потом — на Алекса.
— Не знаю, что и сказать…
— Не говори ничего, — прошептал Алекс. — Лучше просто импровизировать.
— Я должна все на свете хоть раз попробовать, — промурлыкала Лидия и расстегнула блузку, тотчас соскользнувшую с ее небольшой груди.
Джуно растерялась. Что делать? Здесь Лидия и Алекс.
Ее ближайшая подруга и мужчина, в которого она тайно влюблена. Как разделить Алекса с Лидией? Такого Джуно и не представляла себе. Но, может, это отличительный признак семидесятых годов? Все экспериментируют, испытывают что-то новое. А главное — приобретают опыт. Ведь для этого она и приехала в Йель!
Лидия уже разделась до трусиков и поглядывала на Джуно, ободряюще улыбаясь. Сердце у нее учащенно билось, но она была немного навеселе и очень возбуждена. Лидия давно хотела Алекса. Интересно, как занимаются любовью втроем? Последнее время об этом много говорили, но Лидия одна не решилась бы на такой опыт.
А вот вместе с Джуно… лучшей подругой…
Алекс ждал, не сводя глаз с девушек, Джуно охватила дрожь. Предвкушая удовольствие, она быстро разделась. Ее загорелая грудь поблескивала в мерцающем свете свечи.
Алекс крепко обнял девушек, и повел к постели.
Почувствовав, как дрожит Джуно, он нежно поцеловал ее в лоб.
— Все в порядке. Это будет великолепно. Пусть все идет своим чередом… пусть это произойдет.
Лидия провела рукой по груди Алекса, потом обхватила ладонями грудь Джуно.
— О Господи, — пробормотала она. — У тебя такая гладкая кожа, Джуно! Не то, что у мужчины!
Алекс и Джуно рассмеялись, и скованность исчезла.
Их губы слились в поцелуе, три языка нетерпеливо знакомились друг с другом. Джуно запретила себе думать и полностью отдалась инстинкту, смело прикасаясь к телам Лидии и Алекса. Их прикосновения и новизна ощущения доставляли ей радость. Поразительно! Даже если это никогда не повторится, она познает такое, что никогда уже не станет прежней!
Они занимались любовью раскованно и страстно, как одинаково горячо любящие и страстно желающие друг друга люди. Джуно познавала эротическую нежность тела женщины. Алекс наслаждался разнообразием и чувствовал себя центром наэлектризованной страстью крошечной вселенной. Пока он занимался любовью с Лидией, Джуно ласкала их обоих; когда настала очередь Джуно, губы и руки Лидии возбуждали друзей. Однако сильнее страсти была их глубокая любовь друг к другу.
