Накинув поверх платья меховое манто-макси, Нина танцующим шагом вернулась в спальню.

— Разве здесь не холодно?

— Ничуть.

— Нет, нет, этого им у меня не отнять… — напевала Нина. Вдруг она оступилась, оперлась на Гаса, сидевшего на банкетке, и прижалась грудью к его лицу. — О Гас!.. Гас! Давай займемся любовью…

Он вздрогнул.

— Ах, не хочешь? — спросила она и неожиданно усмехнулась. — Помнишь, как это было в самолете Ричарда? Ты до смерти боялся тогда, что пилот оглянется. Я с трудом сдерживала стоны… Но сегодня мне незачем сдерживаться. Ведь ты отпустил слуг, дорогой?

— Да… всех. — Гас встревожился. Непредсказуемое поведение жены пугало его. Но помимо воли Гаса безумная эйфория Нины передалась и ему.

— Скорее! Я хочу тебя немедленно! — Она бросила на пол меховое манто и распростерлась на нем. — Иди ко мне!

Гас поднялся. У него на щеке от напряжения дергался мускул.

— Одну минуту, дорогая, я сейчас вернусь.

— Поспеши!

Он направился в свою ванную комнату, нашел в аптечке валиум, проглотил три таблетки и глубоко вздохнул.

Нина лежала на полу, обхватив себя руками, постанывая и извиваясь всем телом.

— Тебя так долго не было, дорогой… так долго. Ты мне очень нужен! Побыстрее раздень меня!

Встав на колени, Гас расстегнул молнию и снял с жены платье. Они провели вместе много лет, но безупречная красота ее тела по-прежнему поражала и возбуждала его. Раздеваясь, он почувствовал, что ему трудно дышать, и опустился на манто рядом с Ниной.

Едва Гас прикоснулся к ее груди, как тело Нины напряглось, и она вскрикнула так, что напугала его. Но лицо ее зарумянилось от страсти. Она обняла мужа и крепко прижала к себе.

— Войди в меня, скорее! — задыхаясь, пробормотала Нина. Гас вошел в нее, и она снова вскрикнула и обвила его ногами, словно взяв в тиски.

— О да!.. О да!.. — бормотала она в такт его движениям.

Стоны ее перешли в вой, а затем в пронзительный визг.

С приближением кульминации Гаса словно затягивало в водоворот. Он ускорил движения. Вдруг Нина изогнулась в оргазме, и из губ ее вырвалось хриплое рыдание. Гас с ужасом увидел, что глаза жены широко раскрыты, а расширившиеся зрачки напоминают два темных колодца. В уголке рта выступила пена, а вены на висках вздулись.

— Нина? Что с тобой? — Гасу показалось, что у нее судороги. Он ударил ее по щеке, ибо не умел оказывать первую медицинскую помощь. Сообразив, что надо разжать ей зубы, Гас вскочил и схватил со стола серебряную ложку. Ноги у него подкосились, и он тяжело рухнул на пол рядом с женой.

— 0-ох… — тяжело вздохнула Нина, приходя в себя.

Она дышала часто и поверхностно. — Держи меня, Гас.

Я не хочу оставаться одна.

— Я позвоню доктору…

Нина вдруг рассмеялась, и Гас удивленно посмотрел на нее. Глаза у нее блестели, а лицо выражало безумное торжество.

— Не трудись. Тебе не удастся ни позвать доктора, ни позвонить твоей подружке.

Гас с трудом дотянулся до ночного столика и взял телефонную трубку. Телефон молчал. Провод был перерезан. Гас бросил на жену удивленный взгляд:

— Боже мой!.. Что ты наделала?

— Мы уйдем вместе. Гас. На второй медовый месяц.

Только мы вдвоем. И останемся вместе навсегда…

— Что это, Нина? Что ты подсыпала?

— Стрихнин. Из запасов, хранящихся у тебя в псарне. Яд, убивающий мелких грызунов… и мерзких подружек. Какая она, Гас? Какая она, твоя очаровательная индианка?

— Господи! Нам надо добраться до больницы! — Он заставил себя встать и попытался поднять Нину, но у него не хватило сил. Гас снова опустился на колени рядом с ней. Его била дрожь.

— О Гас… — У Нины снова начались судороги.

Он убеждал себя не паниковать. Ближайший телефонный аппарат находился в конце коридора, в его спальне. Необходимо добраться до него. Но ложка… ведь нужно прижимать ложкой ее язык. Он попробовал поволочь Нину за собой, но она снова начала дико извиваться и стонать, потом в изнеможении откинулась на спину. Ошеломленный Гас смотрел на нее, не зная, что делать.

Значит, Сет все-таки сообщил матери. Она узнала о Джуно! Нина открыла глаза.

— На моем ночном столике, — пробормотала она, тяжело дыша, — есть бумага. Напиши что-нибудь, дорогой. Что-нибудь возвышенное… Пусть весь мир узнает… — Она пристально взглянула на него. — Как сильно ты меня любишь.

— Необходимо вызвать врача, пока не поздно. — Гаса вновь охватила паника. Мышцы у него свело, а комната вдруг озарилась ярким светом.

Когда Гас пришел в себя, его голова покоилась на коленях у жены. Она гладила его волосы.

— Скоро, — бормотала она. — Скоро все кончится.

Видишь, дорогой… слишком поздно. Но не для нас. — Нина вложила в его руку блокнот. — Я знаю, что ты всегда любил только меня. Она для тебя ничего не значила. Напиши об этом… напиши что-нибудь хорошее… напиши… — У нее снова начались судороги.

Поняв, что все кончено, Гас испытал облегчение. Дальнейшая жизнь с Ниной была невозможна, но он никогда не думал о том, чтобы умереть вместе с ней. Ведь именно она всегда принимала решения за них обоих.

Гас взял ручку и начал писать.

Стоя у, дверей особняка Нины Каррутерс, Сет Пратт слышал стихающий вой сирены. Машина «скорой помощи» увозила в больницу его мать и отчима. Врачи уже констатировали смерть Нины, хотя и сделали все возможное, чтобы вернуть ее к жизни.

А вот Гас был еще жив, и врачи обещали Сету приложить все силы, чтобы спасти его. Однако молодой человек надеялся всей душой, что это им не удастся, ибо в случае смерти отчима рассчитывал унаследовать состояние матери. Кэми едва ли станет претендовать на многое, поскольку давно порвала с Ниной. Сету досталась бы большая, часть состояния, даже если отчим выжил бы. Но зачем Гасу жить? И почему он вообще должен что-то получить?

Из дома вышли полицейские, и лейтенант Капуто направился к Сету:

— Мы закончили, мистер Пратт. Нашли записку о самоубийстве. Взяли у вас показания. Кое-какие вопросы еще есть, но решим их в следующий раз. — Он заглянул в записную книжку. — В случае чего мы сможем Связаться с вами по одному из этих телефонов?

— Да.

— Примите наши соболезнования.

Когда полицейские уехали, Сет вернулся домой и налил себе виски. Его все еще трясло. Он приехал в Лайдейл в десятом часу, надеясь выклянчить у Нины пять тысяч долларов и расплатиться с Дунканом, поставщиком наркотиков. Тот не желал больше ждать, а с ним шутки плохи.

Обнаружив, что в доме никого нет, Сет удивился.

Неужели Хеннингса и всех слуг отпустили? Поднявшись в апартаменты Нины, он нашел мать и отчима распростертыми на полу и обнаженными: Испугавшись, Сет позвонил в полицию.

Он осушил один за другим два, стакана виски, принял дозу кокаина и снова поднялся в апартаменты матери. Ему не верилось, что она умерла. В комнате пахло духами Нины и ощущалось ее присутствие. Неожиданно для него самого Сета пронзило острое чувство утраты. Зарывшись лицом в платье матери, он заплакал. Теперь ему не на кого было рассчитывать, ибо ее не стало.

Впрочем, довольно скоро Сет овладел собой и вспомнил про сейф в кабинете. Однако комбинации цифр он не знал. Мать наверняка где-нибудь записала цифры, не полагаясь на свою память, ухудшавшуюся с каждым днем.

Ничего не найдя в ящиках стола, Сет огляделся и увидел на ночном столике записную книжку. В ней он и обнаружил под буквой «с» (сейф) комбинацию R3L 10R6.

В сейфе хранились бриллиантовый браслет, серьги и кольца с крупными драгоценными камнями. Увы, наличных здесь не было, но, продав все это, он выручит сумму, достаточную, чтобы расплатиться с Дунканом и продержаться до того времени, как решится вопрос о наследстве.

Правда, Дункан требовал наличных к полуночи.

Сет рассовал драгоценности по карманам, закрыл сейф, обыскал ящики в гардеробной и ванной, порылся во всех сумках Нины, но нашел всего сто тридцать долларов, немного швейцарских франков и кучу мелочи.