— Ах ты моя хорошая! — ласково проговорила Элизабет, ругая себя за то, что вчера чуть не загнала лошадь. — Такая смелая и сильная девочка!

Она вдруг помрачнела и нехотя отошла от стойла: Элизабет вспомнила о том, что граф не разрешил ей больше ездить верхом.

— Наверное, мне больше не придется на ней поездить. А все из-за вчерашнего случая…

— Не расстраивайтесь, мисс Вулкот. Его светлость не хочет зря рисковать. Но мне кажется, больше эти подонки сюда не сунутся.

— Бэскомб не сдастся.

— Наш Ник тоже, — усмехнулся Фредди.

«Наш Ник». Элизабет уже не раз доводилось слышать, как слуги говорят о нем подобным образом.

— Похоже, вы о нем высокого мнения, — заметила она.

— Его светлость… он помог мне. Взял на работу, когда никто не хотел этого делать. Меня и многих других. Тео и Элиаса, Сайласа и Джексона, это наш кучер. И еще с полдюжины человек. И конечно, Мерси Браун.

Элизабет нахмурилась:

— Мерси? А почему никто больше не хотел ее нанять? Ведь она отлично знает свое дело.

Фредди так и застыл, с силой сжимая в кулаке только что промасленный недоуздок и смущенно усмехаясь.

— Я думал, вы знаете, иначе не стал бы говорить. Я и все остальные… ну, в общем… мы бывшие осужденные. Некоторые из нас отбывали вместе с Ником срок наказания на Ямайке. Если после этого вы не захотите больше со мной разговаривать, я не обижусь.

И он замер в напряженном ожидании. Элизабет почувствовала, как важен для него ее ответ и как сильно он надеется на то, что ответ этот не будет слишком суров.

Элизабет смело встретила его взгляд.

— Должна признаться, я немного удивлена, и только. Но вы всегда были ко мне добры, Фредди. В Библии сказано: «Не судите да не судимы будете», и я считаю, что именно так и следует поступать.

А про себя Элизабет подумала, что все бывшие осужденные, которые работают сейчас в Рейвенуорт-Холле, изменились в лучшую сторону. Кроме графа.

Фредди облегченно вздохнул, и Элизабет решила попробовать разузнать у него что-нибудь о Николасе Уорринге и тех, кто находится у него в услужении.

— Вы упомянули Мерси Браун. Неужели она тоже сидела в тюрьме?

— Ну да. Ее арестовали за то, что она своровала у своей хозяйки золотую брошь с драгоценными камнями. Сама Мерси клянется, что никакой броши она не брала, что ее оклеветали.

Элизабет вспомнила взгляд, манеры своей теперешней горничной. Она казалась настолько прямолинейной, что трудно было заподозрить в ней воровку.

— Если я правильно вас понимаю, вы ей верите, и, похоже, граф тоже.

Фредди кивнул:

— Он знает, как трудно начинать все сначала, после того как отбудешь ссылку. Даже для него это было нелегко.

И Элизабет впервые подумала о том, что жизнь у Николаса Уорринга, должно быть, несладкая. Жена его бросила, семь лет каторги, а по возвращении — закрытые двери высшего общества. На секунду Элизабет показалось, что она вновь находится в его объятиях и он нежно гладит ее по голове, успокаивая. Пальцы ее до сих пор хранили воспоминание о его мускулистой груди.

И ей снова, как это было уже не раз, показалось, что этот человек значительно сложнее и противоречивее, чем она себе раньше представляла.

— Спасибо, что рассказали мне, Фредди. Думаю, теперь я буду понимать его светлость немного лучше. — Она улыбнулась. — И мне кажется, вы все должны гордиться тем, что после таких тяжелых испытаний, посланных вам судьбой, смогли найти в себе силы жить дальше.

Фредди ухмыльнулся, и между передними зубами стала видна большая темная расщелина:

— Приходите на конюшню, когда захотите, мисс Вулкот. В любое время. Мы с Сашей всегда будем рады вас видеть.

Элизабет вновь улыбнулась: похоже, она только что приобрела друга. Кивнув на прощание, она направилась к выходу, радуясь тому, что Николас Уорринг дал такому человеку, как Фредди, возможность начать жизнь сначала.

Оливер Хэмптон, лорд Бэскомб, стукнул мясистым кулаком по столу с такой силой, что лежавшая на нем стопка бумаг разлетелась по дубовому паркету.

— Мне осточертело слушать ваши дурацкие оправдания! Плевать я хотел на то, что девчонка оказалась лучшей наездницей, чем вы ожидали, и что ее лошадь слишком оторвалась от вас! Факт остается фактом: вы двое в течение многих недель ждали удобного случая, чтобы схватить ее, а когда наконец-то этот случай подвернулся, вы его проморгали!

Чарли Баркер и Натан Пил — два головореза, которых Хэмптон нанял, чтобы они похитили Элизабет Вулкот и привезли ее в его поместье в Суррее, с готовностью изобразили на лицах смущение.

— Но мы только…

— Хватит! — рявкнул Хэмптон. — Я уже вас наслушался! Теперь вы меня послушайте и зарубите все, что я вам скажу, себе на носу. Мне нужна эта девушка. Я не желаю ни ждать еще шесть недель, ни выслушивать ваши оправдания. Я хочу получить Элизабет Вулкот немедленно. Если для этого потребуется проникнуть в Рейвенуорт-Холл, вы это сделаете!

— Но вы же сами велели не подъезжать к дому слишком близко, — возразил Чарли, почесывая свою лохматую шевелюру. — Сами сказали, чтобы мы спрятались, а когда девчонка поедет в город или надумает кататься верхом, схватили ее.

— А теперь я вам приказываю действовать по-другому!

Оливер был высоким, крупным, в общем, видным мужчиной. Он привык отдавать приказы и ожидал ото всех их беспрекословного выполнения. Этот случай не является исключением.

— Нам нужно быть осторожными, — подал голос Натан. — Нужно понаблюдать за ней, получше узнать о ее распорядке дня и привычках. Для этого может потребоваться еще пара недель.

— Верно, — подхватил Чарли. — Он дело говорит. А то, если попадемся, не миновать нам виселицы. А нам она ни за какие деньги не нужна.

Оливер неохотно кивнул. Что ж, придется согласиться. Он ждал столько лет. Пара недель или чуть больше уже не имеют значения.

— Хорошо, только побыстрее. Скоро начнется лондонский сезон, а я хочу успеть жениться на ней до этого.

Чарли кивнул. Натан тоже, похоже, ничего не имел против.

— Будет сделано, милорд. Можете на нас с Натаном положиться.

Хэмптон в этом не сомневался — за деньги они пойдут на что угодно.

— Тогда все. Через две недели привезете мне девчонку, и тогда получите всю сумму.

Чарли обнажил в ухмылке желтые зубы. На узком, словно лезвие бритвы, лице Натана тоже появилась довольная улыбка. Они вышли из дома через черный ход, а Бэскомб, подняв с пола бумаги, снова засел за работу.

Последующие два часа он посвятил просмотру гроссбухов по отгрузке товаров на корабли, проверке счетов, изучению деклараций судового груза и накладных. Он уже просмотрел более половины бумаг, когда мысли его невольно переключились на Элизабет Вулкот. Он вспомнил тот день, когда она вернулась домой из школы миссис Брюстер — довольно престижного учебного заведения.

Тогда он заехал к сэру Генри, чтобы уладить очередной пограничный спор, и как сейчас помнит тот момент, когда Элизабет вошла в комнату. У него сразу перехватило дыхание. Вместо шаловливой девчонки, какой Элизабет уезжала из дома, стояла красивая, изящная молодая женщина, уверенная в себе и — как он позже обнаружил — умная и смелая.

Он тотчас же решил, что она будет принадлежать ему, с годами эта решимость все крепла, подогреваемая близким соседством. С самого начала Хэмптон знал, что ее отец не согласится на их брак, однако это обстоятельство его мало волновало. Он придумал по крайней мере дюжину способов заставить сэра Генри отдать ему Элизабет в жены, и каждый из них подразумевал насилие.

Даже когда сэр Генри умер, Элизабет не хватило ума понять, какая из них с Хэмптоном получится замечательная пара. Но ничего, со временем она это оценит, Хэмптон не сомневался. Когда они поженятся и Элизабет станет графиней Бэскомб, все те усилия, которые он приложил для того, чтобы ее заполучить, окупятся сторицей. Быть может, Элизабет в будущем и придется периодически учить уму разуму, поскольку она — особа упрямая и своевольная. Что ж, совместная жизнь от этого станет только интереснее.