За столиком у окна я вижу знакомые женские лица, и это та категория присутствующих, которую в первую очередь интересует мужчина рядом со мной, и только потом наличие на моей талии лишних килограммов. Выражение его лица — это нахальная расслабленность. Именно ее он демонстрирует в ответ всем желающим, и это чертовски ему идет и… заводит меня саму.

— Могу я предложить вам вазу? — обращается ко мне парень из персонала.

— Да, пожалуйста, — отдаю ему букет, остро чувствуя присутствие за спиной крупного мужского тела.

Чуть склонившись к администратору, мой спутник называет свою фамилию, и через минуту мы усаживаемся за столик на двоих, не переставая привлекать внимание, на которое мне уже плевать.

Широкое запястье Стрельцова украшает металлический ободок часов. Длинные, сильные пальцы обнимают ножку пустого винного бокала и вращают его из стороны в сторону. Гул приглушенных голосов разбавляет тихая музыка. Глаза обводят вырез моего платья, а язык задумчиво почесывает зубы.

— О чем думает мужчина, когда у него на лице такое выражение? — спрашиваю, заглянув в меню.

— Как у меня? — бормочет Стрельцов, беря свое меню.

— Угу, — откидываюсь на спинку стула.

Положив ногу на ногу, сажусь боком и вытягиваю ноги в проход.

— Я расскажу. Позже, — обещает суховато.

Именно этот будничный тон и то, как его глаза цепляются за серебряное кольцо на безымянном пальце моей ноги, подогревает адреналин у меня крови.

Еще секунду он пялится на этот аксессуар, а потом ныряет в свое меню и ерзает по стулу.

Прикусив губу, решаю побыть стервой.

— Думаешь, у тебя будет шанс? — интересуюсь.

Подняв на меня глаза, отвечает вопросом на вопрос:

— О чем думает женщина, когда провоцирует мужика?

— Ну, — тяну, небрежно листая страницы. — она думает о том, что за окном двадцать первый век, а не каменный.

— Зря она так думает, — сообщает он.

Мои губы стремительно расходятся в улыбке.

Совершенно не умея флиртовать, этот мужчина умудряется быть кошмарно привлекательным.

Поджимая пальцы на ногах, интересуюсь:

— Вам не жмут ваши яйца, капитан?

— Мои яйца мне по размеру.

Это я уже поняла.

“Размер его яиц” с каждой минутой тревожит все больше. Даже больше, чем обещающий прищур его глаз. Вдогонку к его словам, этот прищур — прямой намек на то, что я знала, куда ехала, и прекрасно знаю, чем этот вечер закончится.

Подошедший официант ставит точку в нашем “споре”.

Сделав заказ, откладываю меню и бормочу, вставая из-за стола:

— Мне нужно в дамскую комнату.

Помешав насаженной на пику оливкой мартини в своем бокале, Маргарита обнимает зеленый плод губами, сбивая этим кровообращение у меня в башке.

— Почему ты решил стать полицейским? — интересуется.

Быть тормозящим идиотом в ее обществе немного меня достало, но я потерплю. Это не больно, а приятно, и такое со мной впервые.

Слизнув языком соус с губы, отвечаю:

— У меня был не особо большой выбор.

— То есть, плывешь по течению? — выпускает очередную стрелу.

Прожевав кусок стейка, делюсь собственной философией:

— Плыть по течению не всегда безопасно. Нужно еще не захлебнуться.

— Хм… — жует свою оливку. — Были подводные камни?

— Как и у всех.

Облизнув губы, подносит к ним бокал.

Бросаю взгляд на вырез ее потрясающего платья, возвращаясь к еде.

Я в курсе, что совместный ужин, перетекающий в совместную ночь, не совсем тот случай, когда принято ужинать в прямом смысле, но после дежурства и пятичасового сна я тупо хочу поесть.

Салат в тарелке Марго почти не тронут, и то, что мне приходится есть “в одиночестве”, немного напрягает.

Сделав глоток, она бросает быстрый взгляд на мои руки, которыми сжимаю приборы. Покусывая изнутри губу, смотрит в мои глаза. Опустив свои, быстро жую.

Я несу с собой мало романтики и джентльменства, и, тем не менее она здесь, со мной, а не с кем-то другим.

Если две недели назад я понятия не имел, во что вляпываюсь, то сейчас сомнений у меня нет.

Я готов пробовать с ней отношения любой сложности.

От секса без обязательств до секса с большими обязательствами. Я бы прямо сейчас начал со второго варианта, но меня… не пускают на порог.

Что ж, ее право.

Если это означает, что я должен быть терпеливым, я так и сделаю.

Я ждал ее слишком долго. Слишком, твою мать, долго, чтобы это могло меня остановить. Именно поэтому упрямо приканчиваю свой ужин, пока Марго купается в лучах созданного вокруг нас переполоха.

Не знаю, что связывает меня по рукам и ногам сильнее — блеск матовой загорелой кожи или полный манящий рот, который, как рог изобилия, мечет в меня колкие насмешки.

Без разницы.

Ее острый язык и любовь к провокациям — то, чего бы я ни за что не стал в ней менять. Я хочу ее такой, какая она есть, но… блять… сегодня я на острой грани необходимости увидеть эту женщину под собой. Я на острой грани необходимости донести до нее, что трахать ее буду я, а не наоборот. Она будет сопротивляться, но я тоже бываю упрямым, и ее привычка ускользать меня больше не устраивает. Это то, что я собираюсь пресечь. Да, именно это я собираюсь сделать.

— Оплата будет картой?

Обтерев салфеткой рот, киваю официанту.

Расплатившись и закинув в рот пластинку жевательной резинки, встаю из-за стола, предлагая Марго свою руку.

Взмахнув ресницами, поднимает на меня глаза.

Черт.

Я хочу ее рот. Хочу ее в принципе. Жгуче и охеренно сильно. С тех пор как она вышла из такси.

Я не шутил. Если она хотела подергать меня за усы, ей это удалось, твою мать.

На плавных скулах легкий румянец. Кажется, не совсем настоящий, но ей идет этот макияж. Давлюсь желанием провести по ее губам пальцем и попробовать на ощупь бархатную кожу щеки.

Прохладные пальцы ложатся в мою ладонь. Воздух колышет запах сладких духов.

Веду ее к выходу, чувствуя примитивную мужскую гордость, потому что эта женщина моя. Думаю, ни у одного мужика в этом зале не возникает вопроса — что я буду делать с ней этим вечером, и то, что Марго не мешает всем так думать — гвоздь сегодняшней программы, но мне все равно хочется набросить на ее плечи гребаный пиджак.

Администратор возвращает ей букет, и я толкаю ладонью дверь, прижавшись грудью к спине Риты.

На улице прошел мелкий дождь, из-за чего в воздухе появилась свежесть.

Моя машина припаркована прямо напротив.

Марго направляется к ней без подсказок. Постукивая каблуками и покачивая бедрами, молча идет к “форду”, пока достаю из кармана ключи. Открыв ими пассажирскую дверь, помогаю Маргарите сесть в машину и обхожу капот.

— Если захочешь опустить стекло, придется покрутить ручку, — бормочу, заводя машину.

— Обойдусь, — фыркает.

Кажется, мне пора сменить машину.

Бросив на панель телефон, опускаю стекло со своей стороны, пуская в салон свежий воздух.

Глядя в окно, моя пассажирка задумчиво молчит. Она сидит в моей машине добровольно и, повернув голову, ловлю ее взгляд на своем лице. Отведя его, смотрит на букет у себя на коленях.

Сдаю назад, выезжая на проспект.

Наше молчание кажется мне комфортным. Оно продолжается, даже когда добираюсь до своей многоэтажки, оно меня не напрягает. Меня напрягает то, что я не знаю, о чем она думает. И то, что сам я думаю хреново.

Открыв дверь своей квартиры, пропускаю ее внутрь.

Положив на тумбочку букет и крошечную сумку, осматривает коридор.

— Ты что, недавно переехал? — спрашивает, прижавшись спиной к стене.

Глядя на меня исподлобья, складывает на груди руки.

Почесав затылок, смотрю на строительную отделку потолка и стен.

Если меня должно это смутить, то оно смущает. Уверен, на ее утонченный вкус моя квартира — убогое зрелище. Но для меня она вполне сгодится.

— Год назад, — чищу свои карманы и снимаю обувь.