— У меня полный порядок. Как ты? — все же даю ответ на ее вопрос.

— Отлично. Знаешь, я тут подумала и решила, что выйду за тебя, — сообщает любезно.

— Почту за честь… — отвечаю хрипло.

Сжав пальцы в кулак, подношу его к губам, испытывая дикий приток адреналина и удовлетворения жизнью.

— Восьмого октября, — объявляет. — Если у тебя нет возражений, я подам электронное заявление от своего имени.

— У меня нет возражений, — стараюсь звучать убедительно.

На самом деле у меня есть возражения, блять.

Восьмое октября — это чуть меньше, чем через месяц. Почти четыре недели, твою мать.

— Я все организую сама, — продолжает. — Тебе нужно только купить кольца и приехать вовремя. Справишься?

— Вполне.

— Вот и отлично. Я кладу трубку и желаю тебе очень хорошего дня, Стрельцов. И вот еще что, звонить тебе я больше не буду. Всю информацию пришлю сообщением. Так что, до встречи, да?

Насмешливое превосходство, с которым она это произносит, явный признак того, что меня слегка поимели.

Тем не менее, я взрослый мальчик, и в состоянии выдержать четыре сраных недели без нее. На это заявление мои яйца отвечают тянущим протестом, и башка взрывается аналогичным сопротивлением.

— Без проблем, — почесываю языком зубы.

— Ну, пока?

— Угу, — кривлю губы. — Пока.

На этом она кладет трубку, оставляя меня одного в самом прямом смысле слова.

— Привет, — бросив на спинку стула пальто, Романов усаживается напротив.

— Угу, — кладу ложку и протягиваю ему руку.

Смотрю на часы, на что он замечает:

— Там пробка на светофоре.

— Я через пятнадцать минут уезжаю, — предупреждаю, возвращаясь к еде.

— Пожалуйста, — официант выкладывает перед ним меню.

— Спасибо, — Саня не торопится в него заглядывать.

Быстро глотаю борщ, потому что голодный дико.

Не знаю, удачливый ли я по жизни, в основном я тупо упрямый, и сейчас у меня есть установка, которая велит ковать железо, пока горячо. Бизнес прет семимильными шагами, и остановлюсь я не раньше, чем к Новому году. Тогда можно будет взять паузу и расслабиться, а пока перехожу к горячему, набрасываясь на стейк.

Рестораны Калинкина можно советовать друзьям. Правда, самого ресторатора я уже месяц не видел. Мы не расставались врагами. На самом деле, я бы мог назвать его другом. Свои рестораны ко мне на контракты он перевел без обсуждения условий, хотя они у него очень персональные.

Выложив на стул руку, Романов барабанит по нему пальцами и с ненавязчивым интересом спрашивает:

— Как дела?

— Как в сказке, — отзываюсь, подчищая свою тарелку.

— Я так и понял. Что жизнь у тебя фонтаном бьет.

Поднимаю глаза, встречая ироничный взгляд своего зятя.

— Ага. Прям нефтяным, — опрокидываю в себя стакан сока.

— Вчера курьер принес, — просунув руку во внутренний карман пиджака, достает оттуда белый конверт с какими-то золотыми вензелями.

Положив передо мной, поясняет:

— Я все понимаю, но о таком принято предупреждать. Хотя бы родственников.

Обтерев салфеткой губы, беру в руки белоснежный конверт и извлекаю оттуда приглашение на собственную свадьбу. По центру мое имя и имя Марго. Края отделаны кружевом и жемчужными бусинами.

— Красиво, — констатирую, хотя мой уровень восприятия утонченностей равен нулю.

Самое охеренное из того, что я когда-нибудь видел — это моя будущая жена в корсете и чулках. После этого зрелища все остальное слегка меркнет.

Странно, что она доверила мне выбор обручальных колец. Я был уверен, что для женщин даже два абсолютно идентичных кольца будут абсолютно, твою мать, разными. С выбором мне кое-кто помог. Кое-кто, у кого со вкусом гораздо лучше моего. Вообще-то, мой тесть отличный мужик. Хотя бы потому, что никогда не задает лишних вопросов и со мной не спорит. Это фишка его дочери. Только ее привилегия.

Два месяца назад я считал, что у меня все есть. Теперь я понимаю, что у меня нихрена не было. Без Марго сейчас все вообще потеряет нахер свой смысл. Еще в те дни, когда разгадал загадку под названием Дмитрий Миллер, понял, что отмотать все назад и сделать, как было, у меня не получится.

Без нее нихера как прежде не будет, и у нее без меня тоже. Хочет она это признавать или нет, мне все равно.

С любым ее сопротивлением лучше бороться не спеша. Но я и сейчас боюсь, что она, блять, взбрыкнет. Я не расслабился даже в тот день, когда подписал поступившее мне электронное заявление на заключение брака.

Она не была бы собой, если бы я мог до конца дней расслабиться.

Она чертовски последовательна. Все, как и обещала. Ни звонков. Ни встреч. Только моя фамилия в обеих графах. Она берет мою фамилию, и это нихрена на нее непохоже. Получить от нее то, что мне нужно вот так, без приложения усилий — фантастика, и это самую малость напрягает, потому что уже две недели я понятия не имею, где она и что с ней происходит.

Очевидно, дел у нее по горло.

С учетом того, что я сам не знаю, где моя свадьба состоится, в первую очередь читаю выведенный печатным курсивом адрес на обратной стороне приглашения, и это не ЗАГС. Это за городом. Это… музей-усадьба в тридцати километрах.

Отлично. Нихрена скромного, как я понимаю.

Если она хочет бал с фанфарами, я это осилю.

— Пф-ф-ф… — откинувшись на стуле, верчу в руке изящную картонку.

Я лет с двадцати не заморачивался празднованиями любых праздников. Включая день своего рождения, который восьмого октября. Если она и в курсе этого совпадения, то мне об этом не известно. В любом случае, это ничего не меняет.

— У меня напрашивается вопрос, — со скепсисом говорит Саня. — Ты сам вообще в курсе?

Испустив хриплый смешок, сообщаю:

— Да. И сколько таких разослано? — киваю на приглашение в своих руках. — Знаешь?

— Дохрена, — округляет он, глядя на меня в легком и дурковатом замешательстве. — А ты что, не знаешь сколько их разослано?

Возвращаю ему приглашение, и снова принимаюсь за еду.

В ответ на мое молчание, он подозрением предполагает:

— Это что, свадьба на спор?

— Обыкновенная, — заканчиваю обед.

— Но ты не знаешь, где она пройдет? — продолжает рассуждать.

— Теперь знаю, — поднимаю руку, зовя официанта.

— Блять, — бросает пораженно. — Вы реально друг друга стоите.

— Спасибо.

Трет ладонью шею, явно собираясь что-то сказать. Выглядит напряженно, что заставляет меня обратить на него внимание.

— Люба не фанатка Марго, — выдает вдруг.

— Не слышал, чтобы у нее были фанатки, — намекаю на то, о чем он и сам прекрасно знает.

— Это точно, — задумчиво улыбается, глядя в стол.

— У вас что-то было? — спрашиваю прямо.

Подняв на меня глаза, почесывает подбородок.

Я не пятилетний, чтобы не понимать — у взрослой женщины возможны любые сексуальные связи, но вот о таком “соседстве” все же предпочел бы знать. Не потому что ревную, а потому что собирать информацию — моя работа, хоть и бывшая.

— Что-то было, — отвечает ровно. — Это важно?

— Нет, — встаю, забирая со спинки стула куртку. — Я в аврале до следующей недели. В баню не приеду.

— Глеб, — зовет Романов.

Одеваюсь, глядя на него сверху вниз.

— Это было давно, — поясняет. — Она потрясающая…

— Сань, — обрубаю. — Закрой пасть.

У меня охуенное терпение, но оно не бесконечное, как и границы моего всепонимания.

— Понял, — встает, протягивая мне руку. — Кхм… поздравляю.

Пожимаю ему руку и, кивнув, выхожу из ресторана.

— Очень мягкий образ… — одобрительное замечание над моей головой. — Выглядишь девчонкой совсем…

Мягкая кисточка порхает по моим щекам, разнося по коже румяна.

— Скажешь тоже… — прикрыв глаза, позволяю Вере, визажисту, колдовать над своим лицом.

Она штатный визажист редакции уже четыре года, и лучше нее особенности моего лица и моей кожи знаю только я сама, поэтому не вмешиваюсь в процесс. Гораздо больше меня волнует то, что происходит за моей спиной.