— Говори, Доллар, — сказал жирный демон. — Я слушаю тебя. Хотя позже ты можешь пожалеть об этом.

С губ князя сорвался странный звук — будто несколько кирпичей упало в грязную жижу. Он так смеялся. Похоже, наша встреча забавляла его.

— Я хотел спросить вас об обвинителе Гразуваке. Точнее, о покойном Драко Гразуваке. Вы могли знать его под псевдонимом Трававоск.

Услышав это имя, Ситри перевел взгляд на администратора отеля, который все еще пылал румянцем и выглядел как сваренный краб.

— Эй, ты, проваливай отсюда!

Старший менеджер безмолвно и послушно отбежал на почтительное расстояние и занялся переоформлением идеально составленного цветочного букета на одном из столов. Ситри перекатил свои блестящие акульи глаза и вновь посмотрел на меня.

— Трававоск мертв. Причем окончательно. Ты же знаешь это. Что именно тебя интересует, маленький ангел?

Я не заметил в его черных буркалах ни тени тревоги. Он не почувствовал бы вины, даже если бы лично прервал жизнь Трававоска своими жирными пальцами. Без такого бесстрастного лица вы не смогли бы стать инфернальным принцем.

— Я слышал, он задолжал вам деньги. Или, по крайней мере, был обязан вам чем-то. Азарт губит многих существ.

И вновь тестообразная улыбка. На этот раз я увидел его зубы с подточенными острыми кончиками. Если бы вы скрестили пиранью с гигантской саламандрой, а затем облучили бы эту смесь смертельной дозой гамма-лучей, то вашим первым результатом был бы принц Ситри — первым и последним.

— Да, Трававоск любил делать ставки. Насколько мне помнится, он имел слабость к скачкам. И он действительно мог проиграть мне некоторую сумму. Неужели ты думаешь, что я стал бы убивать его из-за каких-то денег?

Он снова разразился окаменевшим смехом. После этого его многочисленные подбородки продолжали двигаться почти полминуты.

— Ах, мой маленький дружок. Что за нелепая идея!

Затем улыбка исчезла с его лица. Голос все еще звучал, как танк на холостом ходу. Но я услышал в нем неописуемую ненависть, которую он питал к моему виду. Это немного охладило меня. Да что там! Его взгляд заставил мой желудок сжаться. Ситри был очень старым и могущественным демоном.

— И даже если бы я его убил, тебе какое дело?

Его речь наполнилась тектоническим грохотом. Внезапно я понял всю ширину и глубину своей импульсивной глупости. Мы находились в нескольких ярдах от главного фойе, и поблизости сновало множество людей. Однако представители обеих сторон нашего великого конфликта поглядывали на меня с недоумением зевак в городском зоопарке: «Смотрите! Спятивший придурок пробрался в загон черного гризли!» Мне было поздно притворяться простачком.

— Я слышал, что Трававоск завладел драгоценностью, украденной у Элигора. Предметом исключительной важности. Вы ведь знаете Элигора? Великого Герцога? Ему принадлежит три четверти Сан-Джудас.

— Ты имеешь в виду нашего нынешнего хозяина? Мистера Валда?

Жирный демон снова улыбнулся.

— Конечно, я знаю его. Он владеет этим отелем.

Наверное, мое выражение позабавило принца, потому что Ситри снова рассмеялся.

— Ты и этого не знал?

Элигор — парень, который хотел наказать меня (и в лучшем случае, убить), владел «Рэлстоном»? Мне показалось, что гризли, в чей загон я забрался, надел свой фартук и разжег угли для барбекю. Нужно было выходить из неловкого положения.

— Да, мы говорим об одной и той же персоне. Вы не могли бы ответить мне на нескромный вопрос. Трававоск завладел той украденной вещью в надежде оплатить свой долг перед вами?

— А-а! Вот в чем дело!

Он кивнул или, по крайней мере, поджал свои подбородки.

— Значит, ты не подозреваешь меня в убийстве Трававоска. Ты хочешь узнать, не мог ли убить его мой старый друг и коллега, Великий Герцог Элигор?

Администратор отеля нервозно посмотрел на часы. Он устал подравнивать цветы. Его терпение иссякло. Я решил, что мне не стоило притягивать к себе так много внимания.

— Да. Вы верно уловили ход моих мыслей.

Губы принца сморщились в отвращении, словно пара сношавшихся угрей.

— Трававоск был идиотом, который не знал своего места.

Большой серо-синий язык прокрался между острого частокола клыков и увлажнил его длинные губы, придав им еще большее сходство с морскими существами.

— Он заслужил все то, что с ним случилось. Его никто не жалеет, и о нем никто не скучает. И о тебе не будут скучать, любознательный ангел.

— Ваше высочество, давайте поднимемся в номер.

Администратор отеля возник как черт из табакерки. Он снова начал подгонять своих работников. Я не нашел других возможностей для продолжения разговора и отдал принцу небрежный салют.

— Поживем — увидим. Наслаждайтесь отдыхом.

Повернувшись к нему спиной, я услышал скрип и стоны грузового лифта. Похоже, коридорным удалось втолкнуть в кабину чертову тележку с Ситри.

У меня появилось несколько новых пазлов для составления общей картины. Принц знал Трававоска, и он был неплохо осведомлен, по какой причине обвинителя предали казни. Демоны лгут постоянно, но иногда, когда им выгодно, они умеют говорить правду. Его Отвислость без стеснения вещал о мертвом обвинителе. Значит, он радовался тому, что проблемы Элигора стали известны даже ангелам, хотя это наносило ему небольшой репутационный ущерб. Или он действительно был абсолютно невиновен в данном преступлении и в крайне болезненной смерти Трававоска (если только демонического принца можно было называть «невиновным»). Кроме того, Ситри мог считать, что он общается со стопроцентным кандидатом в мертвецы — то есть ему не требовалась излишняя осторожность. Меня не радовали все эти возможности, и я не чувствовал, что стал ближе к разгадке каких-либо тайн. Просто теперь один из самых гнусных ублюдков нашей вселенной задумался о любознательной натуре некоего ангела.

Прекрасно, Бобби. Ты многого добился!

Когда, пройдя через фойе, я направился к гостевым лифтам, мой локоть сжали чьи-то крепкие пальцы. Поворачиваясь, я испуганно сунул руку в карман, где хранился мой пистолет. Однако разум уже преодолел телесные рефлексы. Я понимал, что никто не будет атаковать меня на общей конференции — единственной за несколько десятилетий. И все же, увидев человека, стоявшего рядом со мной, я с облегчением вздохнул. Он прибыл с Небес.

Ангел, державший меня за руку, выглядел как военный летчик средних лет — загорелый, бравый и подтянутый. В нем все говорило о воинской службе. Даже складки брюк дорогого серого костюма были так тщательно отглажены, что его одежда казалась офицерской формой.

— Помедленнее, сынок.

Его железная хватка подсказала мне, что нужно выполнить это указание. Я никогда не видел архангелов в человеческих телах. Самый грозный из них встречался мне в другой форме. Тем не менее я высказал догадку:

— Караэль?

Он не потрудился представиться.

— Я видел твой рапорт. Завтра во время конференции ты будешь отвечать на вопросы делегатов. Мне хотелось бы поговорить с тобой до начала первого заседания.

Тон, которым он произнес слово «поговорить», заставил меня подумать о резиновых дубинках И других болезненных методах убеждения в необходимости командной игры. Хотя, возможно, это был его стиль дружелюбной беседы.

— Теперь ты понял, как упорно эти ублюдки скрывают свои трюки и пытаются представить их неудачами в нашей работе?

Я осмотрелся по сторонам, тревожась о «лишних ушах». Но если Караэлю было все равно, то и мне не стоило беспокоиться. Этот парень сражался на нашей стороне с Седьмого дня. Он знал, что делал. Фактически его осведомленность волновала меня больше, чем демоны, которые могли нас подслушивать. И все же я понизил голос.

— Подождите. Вы хотите сказать, что Третий путь является фасадом их козней? Что Оппозиция ворует души, а это просто их прикрытие?

Он нахмурился, словно я был школьником, который только что написал на стене трехбуквенное ругательство (надеюсь, вы поняли, что речь шла о слове «ЛОХ»).