Хотел сначала сказать ей, что безумно рад её обществу, но сказал другое:

— Поссорились с Мариной?

Кивнула. Вот тебе и лучшая подруга, выгнала на улицу, а урод Парфенов приютил. Ирония жизни. Как хорошо, что у меня не было друзей.

— У неё гормоны… Она не со зла, — оправдывалась Алина, только судя по её грустному голосу, она сама себе не верила.

Не стал ничего говорить. Ни к чему сейчас ей разочаровываться в тех, кого она так сильно любит. Остановился у кафе и попросил мою спутницу подождать в машине.

Долго думал, что написать ей на стаканчике. Мыслей было много, но ограничился простым: Улыбнись.

Не улыбнулась. Отпила кофе и очень серьёзно спросила, выудив фантик из подстаканника:

— Паш, зачем ты в школе дарил мне эти конфетки?

Я вот во всю эту чертову эзотерику не верю и не верил никогда, но стоило мне только попросить вселенную об отсрочке, потому что я не успел придумать ответ, как нам в зад въехала газель.

Алина побледнела и прошептала:

— Паша, клянусь, это не я.

— Ага, не ты, конечно, а тот мужик слепошарый сделал. Да, что за день…

Секс с любимой девушкой сорвался, квартиру залили, штраф получили. Но она со мной здесь и сейчас.

— Сиди, не сбегай. Пойду разбираться.

Перед тем как захлопнул дверь, сделал глубокий вдох и выпалил:

— Конфеты я дарил потому что влюблён в тебя был с первого взгляда.

Уф. Сказал. Теперь ход за ней.

Бампер в кашу, но на душе легко как никогда. Конфетки, блин. Она, оказывается, помнит обо мне не только дерьмо.

Алина

И что мне делать с этим открытием? Влюблён он в меня был. Серьёзно? Если это действительно так, то у Паши серьёзные проблемы с выражением своих чувств. Кладбищенские цветы, шлепки по заднице и выдуманный подростковый секс. Как-то с трудом верится. Зато я верю в другого Пашку, который свалился на меня, как снег в июле, и начал методично решать мои проблемы, попутно став самой главной и не решаемой.

Машина, жильё. Что дальше? Украдкой посмотрела в боковое зеркало за его разговором с водителем газели. Мой начальник был внешне спокоен, но его руки то и дело тянулись ко внутреннему карману куртки. Ну и почему же ты не закуришь, Паша? Улыбнулась, вновь почувствовав на сердце уютное тепло. Он же мне, вроде как, пообещал бросить. Как мне преступно хорошо рядом с Парфёновым, и с каждым днем это все сложнее отрицать. Пусть я все ещё злюсь на него за украденную должность и школьные годы, но прямо сейчас просто не в силах сопротивляться тому новому, что накрывает меня с головой.

Он нервно откидывает со лба волосы, теребит фантик от мармеладки, а я сама становлюсь податливая, как конфета с начинкой из приторного сиропа. Бабуля, кажется, я превзошла себя в магии и окончательно влюбилась по щелчку. Что же мне делать? Надо рассказать ему обо всем. О проклятье, о моем даре, о том, что чувства мои, скорее всего, дурман, и за них придётся платить нам обоим.  Но хуже другое, они могут развеяться однажды, как любой невнятный приворот.

Стукнула себя книжкой по лбу, мечтая найти выход из этой ситуации. А вдруг мы с Пашей поженимся, нарожаем детей, и магия резко улетучится. Я пойму, что совсем его не знаю и не люблю. А вот детей и ипотеку мы уже никуда не денем.

Кла-а-асс. Я уже думаю о детях от Парфенова. Бабуля, как это остановить? Как перестать влюбляться в него ежесекундно?

Телефон. Даже подпрыгнула на месте от резкого звука. Терехов. Мы же опаздываем всего на пять минут, чего это он уже нас хватился? Бросила беспомощный взгляд сквозь зеркало, но Пашка был занят, а сама я окончательно превратилась в нерасторопный кисель. Ничего не ответила и вжалась в кресло, дожидаясь пока названивать перестанет. А что я скажу?

Андрей Николаевич, мы тут с Павлом Викторовичем попали в ДТП. Почему вместе? Ну-у-у-у…

И тут я даже в собственных мыслях начала мямлить и спотыкаться, а уж большому боссу точно внятно объяснить ничего не смогу.

Тем временем уже Паша отвлёкся на свой телефон, бросил взгляд сначала на экран, потом на машину и быстро ответил. Я аж запищала в кулак. Как же хочу послушать, что он говорит Терехову. Усиленно читала по губам, но точно не уловила ничего похожего на:

– Мы кувыркались с ней голышом на мокром полу и чуть не переспали, но вечером обязательно наверстаем, когда окажемся одни. Да-да, Андрей Николаевич мы живем вместе.

От идиотских фантазий меня отвлек негромкий стук по стеклу.

– Прием Алина Сергеевна, – не дожидаясь моей реакции, позвал Паша, открыв дверь.

– Все в порядке? – спросила его, вцепившись в ремень.

Он с улыбкой качнул головой.

– Не-а. Терехов нас потерял. Недоволен люто. Подыграешь?

– Зачем?

Неужели руководитель отдела продаж не мог придумать причину, по которой чуть-чуть задержался. Да и придумывать не надо, его зад красноречивее всех объяснение. Зад машины, точнее.

Паша озадаченно разглядывал меня:

– Ну, ты же сама не хочешь афишировать наши отношения, – он зачем-то протянул мне свой паспорт, я же все ещё вопросительно хлопала глазами. Отношения?

Взяла документ, не понимая, чего конкретно он от меня хочет. Расписаться?

– Я сказал Андрею Николаевичу, что отправил тебя сделать нотариально заверенную копию паспорта для банка. Справишься? Это объяснит твоё опоздание и не вызовет у него никаких подозрений. Как тебе план?

Не сразу осознала, что покрывает Паша именно меня, а вовсе не стесняется афишировать наши якобы отношения. Это же я его сторонюсь так-то. Очень пытаюсь сторониться. Вон даже переехала к нему. К успеху иду, такими темпами мы завтра в одной постели проснёмся, душ-то уже вдвоем принимали. Держи друзей, как говорится, ближе, а Парфенова... А с Парфёновым мы даже в эпической порнушке вместе снялись. По-любому я тоже светанула голым задом на камеру пару раз, пока мы боролись. Надо будет попросить Пашу удалить наше охренительное хоумвидео с его телефона.

— Вот так вот запросто доверяешь мне свой паспорт? – отстегнулась и выбралась из машины.

– Ну да, ты же мой персональный помощник. Доверяю как самому себе, – он положил руку мне на плечо, и все рецепторы вновь сконцентрировались лишь в этой точке моего тела. Это определённая моя новая эрогенная зона.

– А если наберу кредитов, ну или попрошу знакомого из ЗАГСа поставить тебе лишний штампик? – выдохнула осипшим голосом. Что за чушь я несу, и почему у меня во рту вдруг пересохло.

– ЗАГС? – переспросил Паша с внезапной хрипотцой, а его ладонь вдруг переместилась со всеми моими рецепторами к щеке. – А я бы хотел, Алина. Очень хотел.

Это сейчас бабулины заклинания так на нас действуют? Потому что у меня ни единой идеи, отчего я гипнотизирую его губы и мечтаю почувствовать их своими.

– Правда? – меня хватает только на короткие вопросы.

Кивает, осторожно гладит мою щеку большим пальцем и тоже разглядывает мои губы, а затем как-то горестно выдыхает:

– Жаль, что это невозможно.

– Почему? – непонимающе спрашивает сиропчик по имени Алина. Меня словно не карусельках крутануло из обжигающей страсти в леденящее отчаяние.

– Я уже женат, Алина, – горестно вздыхает Парфенов, руша мои тупые фантазии и мечты, и только ноющая боль в груди напоминает о чёртовом привороте. Да как же так?

Зато теперь понимаю, к чему было признание про конфетки. Ключевое:был влюблён, но уже, видимо, нет. Бабуленька, я чуть не переспала с женатым мужчиной, который продолжает разгонять рецепторы по моей щеке и смотрит уже в намокающие глаза.

Алина

Говорят, что за мгновение до смерти проносится целая жизнь. Я сейчас, конечно, не умирала, но перед глазами действительно пролетела вся моя личная жизнь с Парфеновым, вернее, какой она могла бы быть. С совместными пробуждениями, традиционным кофе по утрам, страстными сценами в душе, возможно, с любительской порнушечкой снятой под странным углом на мобильный телефон. Порнушечка могла бы перерасти в большой живот, а он бы, в свою очередь, дал мне ответ, почему некоторые беременные ведут себя, как последние стервы. Ну вот, ещё и про Марину вспомнила, усугубляя своё и без того мокрое положение.