Настало время обменяться кольцами. Джек протянул Адаму небольшой серебряный поднос, на котором лежал перстень с аквамарином. Этот камень, напоминающий цвет глаз Мэллори, Адам купил недавно в Лондоне, куда ездил за разрешением на брак. В ювелирной мастерской аквамарин оправили в золото и украсили перстень мелкой россыпью алмазов. Адам надеялся, что он понравится Мэллори.
Чувствуя, как дрожит рука новобрачной, Адам надел ей на палец кольцо и в этот момент осознал, что Мэллори стала наконец его законной женой. Сбылась заветная мечта Адама!
«Пока смерть не разлучит нас», — с сильно бьющимся сердцем думал он.
Через несколько мгновений Мэллори надела ему на безымянный палец широкое золотое кольцо. Обряд не требовал этого, однако невеста сочла нужным сделать это, чем доставила Адаму большое удовольствие.
Затем священник сказал заключительное слово и официально объявил Адама и Мэллори мужем и женой. На этом церемония бракосочетания закончилась.
Или почти закончилась.
Адам с улыбкой взял Мэллори под локоть и прижал к себе. Она наконец-то подняла на него глаза. В их аквамариновой глубине читалась тревога.
Наклонившись, Адам коснулся губами ее щеки.
— Не нервничай, дорогая, — прошептал он. — Рядом с тобой я, Адам Грешем, которого ты с детства знаешь. Тебе нечего бояться.
Мэллори кивнула, и выражение беспокойства исчезло с ее лица.
— Я буду холить и лелеять тебя и никому не дам в обиду, — пообещал Адам, а затем, нарушая условности, припал к ее губам в долгом поцелуе.
Как только губы Адама коснулись ее губ, Мэллори показалось, что раздался колокольный звон. Но часовня не имела колоколов. Вспомнив об этом, Мэллори догадалась, что слышит громовой стук собственного сердца, которое бешено забилось в груди. Кровь гулко стучала в висках, а по коже пробегал мороз. Однако вскоре от горячего поцелуя Адама, который обжигал ее, как яркий солнечный свет, она как будто оттаял а и согрелась. От тела Адама тоже исходил жар.
Мэллори вдруг осознала, что на них устремлены взгляды сотни гостей, и почувствовала себя актрисой на театральной сцене. Однако через мгновение она снова забыла об окружающем мире. Для нее существовал только Адам.
Адам, ее старый верный друг.
Адам, близкий и родной, как собственное дыхание.
Но почему тогда она так сильно нервничает?
Почему мысли о браке вызывали у нее страх?
Мэллори не знала ответов на эти вопросы. По всему ее телу от пылкого поцелуя разлилась нега, в душе закипал восторг. Она хотела уже обвить шею мужа руками и крепче прижаться к нему, но тут Адам прервал поцелуй.
Мэллори не сразу вернулась к действительности, ее взор заволокло туманом, перед глазами плыли радужные пятна. Она почувствовала сладковатый аромат цветов и вспомнила, где находится. В окна часовни падал яркий солнечный свет. Гости во все глаза смотрели на новобрачных — одни с изумлением, другие с любопытством, третьи с завистью.
Мэллори зарделась от смущения и потупила взор. В храме раздался сдержанный смех. Мэллори метнула взгляд на Адама и заметила, что он лукаво улыбается, а в его глазах сквозит выражение удовольствия и веселья.
Она прыснула со смеха, а потом широко улыбнулась. Адам положил ее руку на сгиб своего локтя и повел по проходу между рядами скамеек к выходу из часовни.
Впереди их ждал свадебный завтрак. В столовой были накрыты десятки столов. Их застелили белыми крахмальными скатертями и уставили хрусталем, мейсенским фарфором с цветочным узором и золотистой каймой, а также столовым серебром.
Мэллори и Адам сели за главный стол вместе с близкими родственниками и шаферами. Новобрачным налили шампанского и Мэллори пригубила из своего бокала. Шипучий холодный напиток щекотал ей язык.
Слуги разносили блюда. Праздничное меню было обильным и разнообразным. На завтрак подавали яичницу-глазунью на намазанных маслом тостах, маленькие пирожки с сиропом и взбитыми сливками, копченого лосося, ростбифы, ветчину, паштеты, пудинги, сыры, сочные свежие ягоды, спелые золотистые персики и хрустящие красные яблоки.
Адам следил затем, чтобы Мэллори ела, подкладывая ей на тарелку лакомые кусочки или предлагая что-нибудь попробовать со своей вилки. Шампанское лилось рекой. Каждый раз, как только Мэллори отпивала пару глотков, слуга подливал ей шампанского до прежнего уровня, поэтому ее бокал всегда был полон.
— Откуси, — сказал Адам, поднося к ее губам крупную сочную ягоду клубники.
Мэллори послушно впилась в нее зубами и почувствовала во рту сладкий ароматный сок. Капелька сока упала на ее подбородок. Засмеявшись, Мэллори потянулась за салфеткой.
— Разреши, я сам уберу ее, — промолвил Адам и вытер алую каплю большим пальцем, а потом, к изумлению Мэллори, облизал его.
Глядя в глаза Мэллори, Адам медленно, с наслаждением доел ягоду. По телу Мэллори пробежала дрожь. У нее было такое чувство, как будто Адам нежно ласкает ее у всех на глазах.
«Господи, надеюсь, за нами сейчас никто не наблюдает, — с опаской подумала Мэллори. — Адам пожирает меня глазами».
Чтобы скрыть смущение, она снова взялась за шампанское, и вскоре у нее сильно закружилась голова. Бокал закачался в ее руке, и шипучий напиток едва не вылился через край на платье. Мэллори поспешно поставила бокал на стол и снова засмеялась.
— Да вы, я вижу, уже прилично набрались, леди Грешем, — с ухмылкой заметил Адам.
Мэллори, задумчиво наморщив лоб, взглянула на него.
— Леди Грешем? А кто это?
Адам засмеялся.
— Это ты, дорогая.
Некоторое время Мэллори сосредоточенно молчала, пытаясь что-то сообразить, а потом засмеялась.
— Ну да, конечно, это я! А я и забыла! Как странно, я теперь графиня…
Адам взял ее руку, поцеловал ладонь и провел пальцем по кольцу, которое надел ей сегодня.
— Теперь тебя зовут Мэллори Грешем, моя дорогая.
— Да, верно, я больше не Мэллори Байрон.
— Нет, отныне ты принадлежишь мне и носишь мою фамилию.
От его пылкого взгляда у Мэллори перехватило дыхание, однако она списала свое волнение на действие алкоголя.
— Пожалуй, мне больше не следует пить.
— А я советовал бы тебе продолжать.
— Почему?
— Ты мне нравишься в таком состоянии.
— Ты хочешь сказать, что я нравлюсь тебе пьяная? — икнув, спросила Мэллори и тут же прикрыла ладошкой рот, опасаясь, что снова рассмеется.
Адам покачал головой.
— Не пьяная, а счастливая, — поправил он. — Мне нравится, когда ты смеешься.
И не дожидаясь, что она скажет, Адам взял с тарелки еще одну посыпанную сахарной пудрой ягоду — на этот раз ему попалась ежевика — и сунул ее в рот Мэллори. Она пожевала ее, проглотила и запила шампанским.
Спустя три часа Мэллори с помощью горничной уже переодевалась в дорожное платье, все еще витая в облаках после вкусного завтрака и нескольких бокалов шампанского, которое ударило ей в голову.
Платье — один из шедевров мадам Морей — было сшито из ярко-желтой тафты. Наряд дополняли короткая ротонда с небольшими рукавами и восхитительная соломенная шляпка. Ее атласные кремовые ленты завязывались спереди под подбородком.
Сидевший на стуле Шарлемань с тревогой поглядывал на Мэллори, как будто чувствуя, что вокруг происходит что-то необычное. Подойдя к коту, она погладила его по бархатной шерстке.
— Ты поживешь здесь, с Эсме, пока я не вернусь из свадебного путешествия, — промолвила она. — А потом мы с тобой поедем в Грешем-Парк, нас ждет масса приключений.
Кот за мурлыкал.
Приключение… Именно так Мэллори называла теперь свой брак. Она подумала о том, что очертя голову пускается в смелую авантюру и сравнивала себя с путешественником, которому предстояло исследовать новые, еще не обжитые земли.
И действительно, семейная жизнь была для нее новой, неисследованной землей. Хотя своего мужа она хорошо знала с детства.
Стук в дверь прервал ход ее мыслей, В комнату вошла вся женская часть семейства Байронов. Дамы хотели пожелать новобрачной счастливого пути. Каждая из них обняла и поцеловала Мэллори, произнеся несколько напутственных слов. Дамы добродушно подтрунивали над ней, заметив, что у нее еще не выветрился хмель.