По сравнению со взрывом и ликвидацией его последствий – а это было грандиозное предприятие, сравнимое с передвижкой гор, – сама пятидесятидневная война представляется незначительной военной операцией. Ради чего же изнуренных войной офицеров и солдат уже после того, как деревня-государство-микрокосм погибла в результате войны, обрекли на такой адский труд? Возможно, чтобы с помпой возвестить: войска действительно вошли в эту укрытую в горах долину и были расквартированы там, но лишь для того, чтобы, готовясь к войне в Китае, которая вот-вот должна была начаться, провести в горной впадине, своим рельефом напоминающей будущий театр военных действий, большие маневры – настолько грандиозные по своим масштабам, что даже изменился рельеф местности. Но, может быть, командир роты, которому это было поручено, бросая измученных войной офицеров и солдат на выполнение такой огромной и фактически бессмысленной работы, руководствовался еще какими-то соображениями, имевшими магический смысл? Люди, живущие в долине, придерживались антигосударственных взглядов, что было выше разумения верноподданных слуг Великой Японской империи; и все эти люди: старики и молодежь, мужчины и женщины – оказывали сопротивление. Так вот, чтобы предотвратить повторение столь ненормального явления в будущем, необходимо было извести гнездящийся в горной впадине дух непокорства… Ради этого, мол, и было все совершено.
Теперь я задумываюсь вот над чем: не оказала ли и в самом деле магического действия их разрушительная работа, порожденная темным страхом, сродни тому, который движет людьми, когда они забрасывают камнями уже убитую змею? Со времени поражения в пятидесятидневной войне и по сегодняшний день продолжается упадок нашего края. И упадок этот привел к тому, что за последние двадцать лет в долине и горном поселке не родился ни один ребенок.
Жители деревни засыпали то место, где с двух сторон почти вплотную подступали друг к другу скалистые склоны, поросшие дикой азалией, – таким оно было до того, как его взорвали во время пятидесятидневной войны, – и, не перекрывая наглухо реку, использовав бамбуковые трубы, поставили похожую на клин плотину, которая ни в чем не уступала громоздившимся здесь в древние времена огромным обломкам скал и глыбам окаменевшей земли. Когда бульдозер начал срывать склоны, чтобы засыпать горловину и заложить основание плотины, работала вся деревня: старики и дети, мужчины и женщины. В критические моменты истории нашего края всегда прибегали к совместному труду… Люди плечом к плечу, сплотившись, перетаскивали в мешках землю для сооружения плотины. Эта огромная работа, на которую были мобилизованы все жители долины, не прекращалась ни днем, ни ночью. Плотина между двумя склонами росла. Но тут наступил сезон дождей. Зарядил ливень, который не прекращался три недели. Затяжной дождь принес с собой неизвестно откуда взявшееся зловоние, окутавшее долину. Сползавшая с дамбы земля забила отверстия уложенных на дне бамбуковых труб, сток воды прекратился, и долина начала превращаться в огромную запруду. Но работа по укреплению насыпи и наращиванию плотины продвигалась вперед, и труд ни у кого не вызывал недовольства. После окончания Века свободы ничто, кроме двух восстаний, так крепко не сплачивало людей деревни-государства-микрокосма, как угроза войны.
Силой, столь прочно объединившей волю людей, стал приказ Разрушителя, полученный стариками в их снах. Здесь нужно сказать еще и о том, что сама подготовка к пятидесятидневной войне дала возможность жителям долины наконец-то испытать на себе то, о чем повествует миф об основании нашего края Разрушителем и созидателями. Ясно, что предания об основании деревни-государства-микрокосма до этого воспринимались людьми лишь как мифы. А теперь каждый день совместного труда все больше убеждал их в том, что мобилизующая сила мифов весьма велика и что все они к тому же в своей деятельности исходят из реального опыта Разрушителя и созидателей. Можно с полной уверенностью утверждать, что, готовясь к пятидесятидневной войне, жители долины и горного поселка слили воедино личные и коллективные интересы и воплотили в жизнь то, о чем поведали мифы об основании деревни-государства-микрокосма.
Миф утверждает, что узкий вход в долину между двумя склонами гор был некогда завален огромными обломками скал и глыбами черной окаменевшей земли, преградившими Разрушителю и созидателям дальнейший путь вверх по реке. Значит, можно снова перекрыть горловину высокой и широкой плотиной, и тогда она, как в давние времена, отгородит горную впадину от тех, кто будет подступать к ней снизу. А потом, в ливень, можно и взорвать ее. Именно так поступил Разрушитель, когда он основал новый мир – деревню-государство-микрокосм. Сопоставляя реальность с мифами, можно прийти к выводу, что коллективный труд людей в подготовке к пятидесятидневной войне не означал одного лишь отчаянного сопротивления вторгшейся армии Великой Японской империи. Это было величайшее предприятие, которое вполне можно поставить в один ряд с основанием деревни-государства-микрокосма. Такую мысль подтверждает мифологическая метафора – огромные обломки скал и глыбы черной окаменевшей земли.
И еще дождь. Сразу после взрыва, произведенного Разрушителем, – еще не успело улечься облако пыли над огромными обломками скал и глыбами черной окаменевшей земли – он хлынул вдруг и на пятьдесят дней затопил, парализовал созидателей. Тот ливень смыл из заболоченной низины все, что издавало зловоние, и обнажил плодородную землю. И вот теперь снова припустил дождь, беспрерывно поливая занятых коллективным трудом людей. Он и заставил их понять значение дождя, о котором рассказывал миф. Тот дождь явился главной силой, позволившей созидателям основать наш край, поэтому люди верили, что и нынешний ливень будет им в помощь, и радостно работали под проливным дождем, не жалея сил ради сохранения и укрепления плотины.
Когда горловина, на дне которой лежали функционировавшие до последнего момента бамбуковые трубы, была полностью засыпана, кипящий водоворотами мутный поток стал поглощать долину. Первым ушел под воду наш дом, находившийся в самом низком месте, – там жила еще не родившая нас с тобой, близнецов, мать, добрая и приветливая со всеми, хотя отец-настоятель и не признавал ее своей законной женой. Матери с двумя сыновьями пришлось спасаться в храме Мисима-дзиндзя, стоявшем в самой высокой точке долины. Все время, пока шла подготовка к пятидесятидневной войне, мать, которую отец-настоятель по-прежнему третировал, находилась с ним под одной крышей. Вот тогда-то и были зачаты мы с тобой. Произошло это не из-за возникшего вновь между матерью и отцом-настоятелем взаимного влечения, а скорее всего, на волне всеобщего чувства единения, сплотившего жителей долины и горного поселка, двигавшихся навстречу войне…
Как только долина, которую заволокло дождем, словно паром из кипящего котла, до краев заполнилась водой, неведомо откуда появилась и невыносимая вонь. Прямая ассоциация с мифом о страшном зловонии, с которым столкнулись в то давнее время Разрушитель и созидатели. А когда с помощью динамита, заложенного в нескольких местах, земляная плотина была взорвана и переполнявшая долину вода мутным потоком хлынула вниз, это своеобразное наступательное оружие в борьбе с армией Великой Японской империи было подкреплено еще более мощным – невыносимым зловонием. Страшное зловоние, в давние мифические времена уничтожившее все живое в заболоченной низине, выход из которой завалили огромные обломки скал и глыбы черной окаменевшей земли, люди образно связали со зловонием, возникшим оттого, что в результате сооружения огромной плотины в долине скопилось несметное количество воды, и поверили во вмешательство сверхъестественных сил, которые помогут уберечь наш край, вступивший на путь войны. Быстро накопившаяся в долине-запруде вода была наступательным средством, таившим в себе и огромную губительную силу.
На высоченной, только что отстроенной клинообразной стене плотины, заменившей огромные обломки скал и глыбы черной окаменевшей земли, о которых говорилось в мифе, можно было увидеть выведенные дегтем большущие иероглифы: «Мы не поклоняемся чужим богам», «Непокорные японцы». Вряд ли эта надпись была сделана людьми Великой Японской империи для того, чтобы унизить тех, кто, укрывшись за плотиной, замуровал себя в долине. Ведь плотина тщательно охранялась боевым отрядом нашего края. Я думаю, сестренка, деревня-государство-микрокосм хотела, чтобы эти слова были восприняты так, будто она первой объявила войну. Даже после окончания Века свободы деревня-государство-микрокосм одним из основополагающих принципов считала необходимость скрывать от внешнего мира свою истинную сущность. Внешний мир так никогда и не узнал настоящего названия нашей земли обетованной. Слово «Авадзи» было вымышленным, вот почему я, человек, призванный описать мифы и предания нашего края, позволяю себе называть наш край только именем, придуманным дедом Апо и дедом Пери: деревня-государство-микрокосм.
