Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Было видно, что тот инцидент ещё долго будут мне припоминать, а от матери исходила решимость со странным привкусом фатализма. Странный коктейль чувств, но было ясно, что шутить или церемониться со мной не будут, да и мне пока сложно сдерживать свои порывы, к которым я отвыкла. Меня не боялись, но и ненависти не было, однако в то же время для местных я была почти неразумным ребёнком без особого авторитета, что подкупало с одной стороны, но изрядно раздражало с другой, что подбешивало порой.

Парящий в небе замок плыл, окутанный разрядами электричества, метаморфозы завораживали, даже когда я переключилась на духовное и псионическое зрение, многое оставалось для меня непонятным. Души либри, оставшихся в замке, превратились в парящую серую кляксу, их души странным образом переплетались, и я впервые увидела оболочки души здания со стороны, создавая впечатление, что души всех оставшихся сливались с душой непонятной субстанции, которая раньше была маленьким замком.

Почти час я наблюдала за метаморфозами, и невозможно описать словами красоту этого зрелища. Мой подсознательный страх перед тем, что могут творить либри со своими душами, тоже невозможно передать словами. Огромный фиолетовый кристалл, в центре которого находились вмурованные тела либри, стоящие вокруг неподвижной матери, держащейся за руки, превратился в духовную химеру. Все оболочки душ слились, а ядра кружились в центре с чудовищной скоростью.

Кристина неожиданно прервала мои наблюдения и последние сомнения, толкнув меня в сторону Зилван и всучив копьё. Молча, находясь под впечатлением от увиденного, я направилась к своему месту. Когда я оказалась в круге, его яркость увеличилась, и тело Зилван сдвинулось в мою сторону. В щите, который раньше защищал её и закрывшем её тушу, появилась брешь прямо напротив головы старой альфы. Кристина положила свои лапы мне на плечи, и мы вошли в единство. В моих мыслях сформировалось молчаливое одобрение, и просьба начать, когда я буду готова. Меня не торопили, дали время подготовиться морально.

Мощный удар копьём в голову и псионический импульс завершают жизнь безумной альфы. Сразу после этого я начала поглощать сущность, осознавая на подсознательном уровне, что благодаря поддержке матери процесс проходит очень легко и быстро. Когда я почти закончила поглощать остатки души, меня внезапно выбросили из состояния единства. Затем я почувствовала, как моё тело вышвырнули из круга. Кристина не жалела своих сил, когда меня швырнула, я прочувствовала всю её злость, отчего моя ярость, как обычно, разбушевалась и мой самоконтроль опять дал трещину. Однако, когда я поднялась с земли и обнаружила ту, кто так грубо меня отбросил, гнев и ярость мгновенно сменились непониманием и растерянностью.

Мать усыхала, и по её телу пробегали молнии и протуберанцы псионической энергии. Постепенно всё её тело превратилось в пепел, рассыпавшись. От Кристины не исходило чувство страха или сожаления, только решимость и предвкушение. Никакие сожаления не омрачали её душу, даже боль от самосожжения в псионическом шторме она обволакивала и с дикой радостью куда-то направляла.

Тело Кристины не выдержало натиска энергии и рассыпалось, а душа устремилась к центру ритуального круга, откуда сразу же поднималась в кристалл. По линиям в круг поступали огромные объёмы энергии, которые уходили из эпицентра в небо, устремляясь в парящий кристалл, который под напором входящей энергии от миллионов участвующих особей в ритуале расцвёл всеми цветами радуги.

В небе разразился мощный психический шторм, эпицентром которого был огромный кристалл. Я не понимала, что происходит, но заметила несколько мёртвых тел либри и орочьих воинов, преклонивших колени с опущенным оружием. Один из орков, стоявших неподалёку, опустился на колено и положил перед собой топор, прошептав что-то.

— Я смело, с открытым взором навстречу, с честью ухожу к предкам на поля вечной охоты! — стоило ему закончить фразу как его тело рассыпалось пеплом отдавая всю свою скудную пси силу и бешённый импульс жизненных сил. Перейдя на духовное зрение, я увидела нарастающие вспышки, обозначающие выбросы жизненных сил, за которыми следовали очередные смерти. Не было сожалений страха, только уверенность в своих действиях и правильность сделанного выбора, ведь их суть — это сражаться и защищать других особей их расы, погибая в боях во имя Праматери и зергов. Через пару минут, я ощутила, как процесс передачи энергии стал более структурированным с более высоким КПД, но вмести с ним пришла боль от астартас ордена «Волков Зеруса». Они умирали, молча и величественно, осыпаясь как древние исполины из преданий терранов, о которых я читала в академии. Жизненная энергия поддерживала всех особей, что участвовали в ритуале, подпитывая, а иной раз спасая их жизни. Когда я внимательно осмотрела место проводимого ритуала, к тем телам сотен мелких, что первыми умерли в первые мгновения ритуала, добавились тела матерей, пары десятков рексов и нескольких инвиторов, которые неподвижно лежали, отдав свои жизни в неизвестном мне противостоянии.

Они не боялись, они не испытывали страха, у них была цель, ради которой они были готовы пожертвовать своими жизнями и душами. Это была ужасная жертва ради неизвестной цели, и некоторые из умирающих понимали происходящее даже меньше меня, но им было плевать, они просто выполняли свой долг, не задумываясь о причинах, они жертвовали собой, не задумываясь для чего. Ведь им хватало веры в своих собратьев, безграничного доверия и сплочённости.

В ближайшие часы всё решится, я чувствую всё нарастающее нетерпение моей дочери и внучек. Усталость даёт о себе знать, и с каждым днём мне становится всё труднее удерживать щиты. Моя душа начинает болеть от постоянного потока энергии, который я пропускаю через себя.

Краем сознания я ощущаю, как столица заполняется огоньками душ. Свободных мест больше нет, дети толпятся повсюду: на каждом метре пространства, в зданиях, парках, подземных частях города, на заводах. Каждая улица парк, подземная часть города, заводы везде были мои дети некуда было упасть яблоку. Все они готовятся присоединиться к единству и, наконец, атаковать врага. Мне же остаётся только ждать, так как я не знаю всех деталей плана. План Звездочки, который я успел прочитать, объясняет только основные принципы, но не раскрывает всех подробностей. Я понимаю, что будут жертвы, и существует вероятность того, что сама Звездочка может не пережить этот ритуал.

Сам безумно злился, но другого плана у нас не было. Я понимал, что долго удерживать щиты не смогу — максимум меня хватит на неделю или две. Страха смерти у меня не было, ведь после перерождения и сохранения знаний в новой жизни, смерть перестаёт пугать. Больше всего меня раздражала мысль о гибели детей, но холодный рассудок говорил, что дети не оставят меня, и в случае моей неудачи вместе со мной погибнут миллиарды моих детей.

Наша раса выживет, но Зерус, скорее всего, будет уничтожен. Детки для свершения своей мести не будут сдерживать мелких, матери и другие особи просто молча позволят мелочи сжечь дотла всю планету. Их не остановят последствия. Они просто откроют моё завещание, а в нём всего одна фраза: «Живите по совести». Но у моей расы своеобразная совесть. Древняя тройка меков уведёт остатки расы в другие миры. Осознавая, чем грозит моя неудача, я держался и надеялся на маленькую старую либри.

Началось: дети зашевелились, дочь, которая ещё вчера управляла Единством, которое постоянно снабжало меня энергией, вместе со старшей внучкой начала плести сеть Единства, хотя пока не интегрировала её со мной. Всё население Зеруса и космических станций, до которых она могла дотянуться, было собрано к этому моменту, особенно более старые и опытные особи, которые были отобраны и доставлены из других миров. Томительные часы до решающего момента тянулись мучительно долго, и я снова использовал простую атаку, но на этот раз я использовал почти всю доступную мне энергию одновременно, и в этот самый момент, когда враг ожидал небольшой, но болезненный укол, древний получил сильнейший удар, который он даже не смог отразить от меня. В этот самый момент, когда очередная атака уходила по врагу, произошло сразу два события: