Вторженец вдруг обернулся через плечо, глянул на меня с прищуром и дунул.

Что ж, неожиданно для управления магией жестом. Воздушная стрела чуть не пронзила меня насквозь; на всякий случай я даже пригнулся. Благо, щит выдержал, и пришла моя очередь стрелять.

С привычным звуком шея мужчины была пробита насквозь. Кровь залила красивый, вроде как даже новый ковёр. Вот же, какая грязь; будто тут апокалипсис прошёлся, стремительно и неумолимо, не пощадив ни одного угла. В том, чтобы держать тело, уже не было необходимости; оно упало с громким стуком, и я мог лишь надеяться, что в здании хорошая звукоизоляция.

Я приблизился, осматривая неудавшегося убийцу. Нагнулся и безо всякой брезгливости порылся в его карманах; ничего интересного или содержательного. Разве что нашивка на воротнике — её я оторвал и сунул в свой нагрудный карман.

Итак, где здесь можно спрятать тело? Надеюсь, в академии нет системы безопасности, вроде: «Садовник, здесь труп закопан!»

Я подумал. Затем решил, что идея отличная. Амелия моя горничная, вроде как не стукачка и неплохо здесь ориентируется. Если кто-то мне и поможет, так это она.

Я снова включил свет и огляделся, чтобы отыскать верёвку, которую показывала горничная; я должен был её дёрнуть, да посильнее — тогда колокольчик в комнате служанки зазвенел бы.

Амелия примчалась быстро; настолько, что я едва успел натянуть что-то приличнее пижамы. Горничная же этим не озаботилась — как была в ночнушке так и явилась. Благо, не одной из тех, что ничего не прикрывают, а длинной и плотной. Не хотелось бы мне заставлять девицу бегать по общежитию почти голышом.

Оказавшись в дверях, Амелия застыла. Затем моргнула и потёрла переносицу. Даже стало неловко — ясно же, кто поддерживал здесь чистоту. Я бы на её месте уже свернул кому-нибудь шею.

Но Амелия — не я. Она вздохнула и глянула на меня с немым вопросом, на что я только развёл руками.

— Так уж получилось. Ты не могла бы мне помочь?

Как моя горничная она, конечно же, могла. Всё оказалось куда проще и приятнее, чем тащиться копать могилу в милых садах академии; девушка протянула руку и буркнула:

— Чистка.

Тело тут же свернулось в энергетический поток и исчезло в ладони Амелии. Мало того, что удобно, так ещё и довольно сильно для служанки. Даже кто-то вроде неё оказался магом: нормальные люди-то в этом мире есть?

Амелия, как всегда понимающая всё с полуслова (за сутки я успел убедиться в её поразительной интуиции), пояснила:

— Осколок. Немного колдую. Не помните?

— Нет, — покачал головой я.

Амелия кивнула то ли мне, то ли своим мыслям, и спросила:

— Покушение?

— Ага, неудачное, — отозвался я. — Ты что-то знаешь? По глазам вижу.

Горничная, очевидно, была осведомлена — по крайней мере, больше, чем я. И всё же она уклонилась от ответа.

— Позже.

Амелия вышла из комнаты; я заинтересованно последовал за ней, и вскоре мы оказались в подсобке в конце коридора. Горничная бесцеремонно вручила мне ведро — и я даже не мог её в этом винить, — и отправила за водой. Сама же схватила тряпки и метлу и вернулась в мою спальню. Стоит предположить, остаток ночи будет о-очень длинным.

Странная система в этом мире; свет без электричества есть водоснабжение тоже есть, а единственный транспорт — лошади, повозки да кареты…

Я притащил воду; Амелия уже разбирала завалы. По её команде — как знал, властная, — я принялся оттирать пятна крови там, где это было возможно. Что ж, насвинячил — убирай. Не белоручка, потерплю.

Мы двигали мебель (удивительно, что никто из моих соседей не пришёл узнать, что за страшный грохот), расставляли вещи и вешали шторы и балдахин. Да уж, чтобы убивать магия полезна, а как бардак прибрать, так всё своими ручками. Провозились до самого рассвета; к тому времени, как спальня стала максимально похожа на свой первоначальный вид, мы с удивлением обнаружили, что уже пять утра.

Амелия ушла, прежде чем какая-нибудь ранняя пташка увидит её неприглядный вид. Напоследок она одарила меня таким взглядом, что мне расхотелось когда-нибудь учинять беспорядок. Убийственная аура у неё сильная — любой наёмник бы позавидовал.

Завтрак. Главный приём пищи и прочее, и прочее, и прочее. Главный недостаток подросткового тела и мозга взрослого человека — вроде ты можешь жить без сна, а вроде и понимаешь, что уже староват для таких выкрутасов.

Я снова подсел к Райану (только потому что он махал мне, привлекая внимание всех студентов в столовой). Тот критически оглядел меня и заключил:

— До Обеля ещё далеко, но видок у тебя помятый. Плохая ночь?

— Не мог уснуть на новом месте, — ответил я. Поразительным образом у меня получилось не солгать, отвечая этому парню. Снова. — И, кажется, мне попался шумный сосед.

— Шумный? — Зенфер фыркнул. — Насколько? У нас через стены ничегошеньки не слышно.

Что и требовалось доказать.

— Закрывай окно на ночь, — посоветовал Обель. — Ты ещё привыкнешь к общежитию.

— Да, вот именно! — Райан хохотнул. — Слова опытного человека: по секрету, Обель тоже нервничал. Недели две или три. А теперь вот его утром не поднять.

Обель ткнул Зенфера под рёбра. Пока они обменивались дружескими тычками, я на пробу глотнул местный кофе. Не так хорошо, как хотелось бы, но уже какая-то радость в жизни. Перебиваться травяным чаем после «рабочей» ночи мне бы не хотелось.

Завтрак тянулся. Я продолжал ждать. Ждать, когда новые знакомые представят неожиданного четвёртого человека за столом. Вчерашняя девушка, отказавшаяся от спарринга — та самая, в ведьминской шапке. Как раз благодаря этой шапке и голубым, напоминающим причудливый парик волосам, она была воплощением всего, что люди ожидают от попадания в другой мир.

И Мари, и Листра, и Амелия — все они были нормальными, и, если сменить им одежду, вполне вписались бы в мой родной мир. А эта? Я даже не знаю, есть ли тут краска для волос. Где ещё родится голубоволосый человек, как не в магическом мире?

Теперь стало ещё более сюрреалистично — хотя, казалось бы, куда уж больше?

Я не собирался никого подталкивать. Девушка тоже молчала. И Листра показалась мне робкой? Эта явно умрёт, если ей придётся заговорить первой.

— Кстати, Альб, — фамильярно сказал Райан; я не собирался возмущаться. — Это Тайла. Она кузина Обеля.

Девушка кивнула.

— Она немного стеснительная, — добавил Обель. — А ещё она не практикует боевую магию и не дерётся. У тебя же нет с этим проблем?

Я кивнул. Какие проблемы? Только приятнее знать, что хоть кто-то из окружающих учится не ради того, чтобы однажды прибить кого-нибудь своим колдовством. Интересно, детишки сами это осознают, или пришли по принципу «драться магией это так классно!»?

— Что у нас сегодня? — спросил я.

Райан скривился. Обель и Тайла же тут же воспряли духом.

— О-о, тебе это понравится, — пообещал Сейнфай.

День самостоятельного исследования? Чёрт возьми, этому миру нужно что-нибудь вроде реформы образования. Как ещё объяснить то, что у студентов было целых два дня в неделю на эту чушь?

В чём вообще смысл существования Типрихса, а? Даже инструктаж в моей первой организации был содержательнее: а он состоял из семи самых напряжённых дней в моей жизни под командованием заправского убийцы.

Как и ожидалось, студенты пинали балду. По крайней мере Райан — накрыл голову книгой и спит, как ни в чём ни бывало. По сравнению с ним Обель и Тайла горели небывалым энтузиазмом. Никогда не видел такого рвения к учёбе; может, внешне эти двое и не были похожи, но сейчас, занятые общим делом, они как никогда походили на родственников.

Что ж, я всё равно собирался сидеть в библиотеке. Что в этом плохого? Конечно, помимо того, что польза магической академии явно преувеличена. Может, у них книги какие-то особенные?

Я прошёлся между полок и выделил стопку книг, которые нужны мне сейчас. Неудобно без всемирной паутины — так бы парой нажатий узнал всё, что хотел.