В его взгляде что-то сверкнуло, лишь на секунду, но он выдал себя. Это они напали на мое поселение, правда тут же отхватили и еле смылись.

Я насильно влил ему в рот зелье исцеления и уже через минуту он мог говорить. Синяки зажили, он стал почти как новый. Собакевич заулыбался, обрадовался, что груша готова ко второму раунду, но я его попридержал.

— У меня много таких зелий, карусель избиения будет продолжаться неделями… А потом за дело возьмусь лично я. — Я наглядно показал ему электродрель, скальпели и пилу для костей. — Будешь говорить?

— Нет. — Он плотно закрыл рот, на глаза выступили слезы, а затем изо рта хлынул поток крови.

— ****! Язык себе откусил, холоп немецкий, свинья! — Взвыл Собакевич в ярости. Похоже он еще не наигрался.

Я попытался влить подопытному зелье исцеления в рот, но куда там. К тому же откушенный язык вместе с кровью закупорили ему глотку, он задохнулся быстрее чем истек кровью.

«Труп».

Меня накрыла бессильная злоба. Я достал меч и отрубил ему башку. Будем считать это контрольным ударом.

— Ничего, Максимка, там в подвале еще двое сидят. Вы с моими хлопчиками вовремя их отловили, хе-хе. Привести второго! — Гаркнул он на охрану и тех, как ветром сдуло.

Только вот приказ не мог быть выполнен. Двое в подвале тоже откусили себе языки, примерно в то же время что и их коллега на позорном столбе.

— Диверсанты ***** *****! Может это происки НАТО? — Проревел боров.

— Если оно еще существует, то ему вряд ли есть дело до вашей деревни. Эти **** и на мой дом напали недавно. Нужно узнать, были ли еще в городе нападения недавно?

— Я сейчас Катюхе письмо напишу. — Да они на короткой ноге. — Она в городе каждую собаку знает. — Похоже он и сам не понял ультраиронии своего высказывания. — А ты пока передохни, гостем будешь. У меня харчей много, самовар поставим! Могу тебе баб подогнать.

— Спасибо, меня невольницы не интересуют.

Эх, все же в русской деревне есть немало прелестей. Пить чай из настоящего самовара, закусывать баранками и пряниками и слушать как Собакевич материт каждого второго в городе последними словами. Деревенская романтика как она есть!

А на улице чирикают и поют свои песни птицы. Им плевать на апокалипсис, едят себе свои ягодки да жучков и в клюв не дуют.

Ответное письмо пришло через два часа. Что сказать, Катины почтовые птицы работают оперативно.

Собакевич вскрыл письмо и долго и внимательно вчитывался.

— Говорит, что не одни мы такие бедные. Орды мертвяков на многих навалились. Четыре поселения серьезно атакованы. Из лесов новые и новые трупы прибывают. Паровозники эти пропали, укатила их колымага куда-то за город. С противоположной стороны видели день назад. Говорит, что часть путей перед ними разберут и засады организуют. Поймают гадов! Мне бы одного, зачинщика, я бы ему показал, как бунтовщиков наказывают! — И он изобразил руками как правильно откручивать человеку голову. Думаю, практический опыт у него имеется.

— Если мертвецы напали на 4 цели, значит их отряд разделился. Часть бегает и водит толпы, другая охраняет поезд. На поезде минимум человек десять, еще 12 я уложил у своих стен, еще четверых мы прижали здесь. Значит еще шестнадцать диверсантов бегают по лесам, группами по четыре. Как раз 4 эпизода нападения. — Я рассуждал вслух, а Собакевич внимательно слушал и кивал в отдельных моментах.

— Я дам тебе свою конницу, доскачете в обход города в два счета. Мои хлопцы отличные вояки, а следопыты еще лучше. Мертвецы и сами разойдутся, если никто их не водит, нужно сперва поймать диверсантов.

Я попытался открыть рот, но не успел.

— И не спорь. Хватай своих охотников и моих ребят, лошадей хватит. Ловите их, гадов, смутьянов, *******. Кто как не вы их выследит? Неужто в городе есть такие кто в лесах выслеживать умеет?

Он прав. Опять «никто кроме нас».

— Не думаю.

— Вот и славно. Езжай и удачи. Тебе моя огромная благодарность. Вернешься я тебе лучшего коня подарю и крестьянку, какую выберешь, а могу и трех.

Ничего, помещик-самодержец. Скоро придут красные и как бы тебя самого кому-нибудь не подарили. Как минимум торговать людьми как скотом тебя отучат.

Мы снова пожали руки, все же он мужик эксцентричный, но не чистое зло. Да и пока меня не кусает претензий высказывать не буду.

…

Ездить на лошади не удобно, трясет сильно, и чувствую себя как-то не уютно, но есть и плюсы, свежий ветерок дует в лицо и чувствую себя как на американских горках, что вызывает новые выбросы адреналина.

Соединившись с охотниками, ждавшими меня в другой деревне, отряд из 30 всадников, поскакал на поиски «иностранных диверсантов».

Поселения, где были нападения мне известны, где примерно выслеживать врага мы знаем.

Не этого ли я хотел? Приключения… новые впечатления. Я получаю их сполна.

Старенький джип с окровавленным «кенгурятником», иными словами, передней таранной рамой, мы нашли в реке. Его умышленно утопили, чтобы запутать следы. Если не искать нарочно, обнаружить его не получилось бы. Сбитые и раздавленные на дорогах зомби нынче никого не удивляют.

Группа была здесь всего час назад. Дальше они шли в сторону ж/д вокзала.

Мы настигли их в редком сосновом лесу. Ехавший впереди всадник получил стрелу прямо в сердце, но больше ничего сделать враги не успели. Как бы они не бегали по кустам, всех четверых настигли. Одного затоптала лошадь, но троих взяли живыми. Отпинав их по всем «почкам и кочкам», их начали связывать, но это оказалось бесполезно. Все трое покончили с собой, учитывая пену, идущую из их ртов, думаю они держали во рту капсулы с ядом и раскусили их, когда попались. Гансы, Стефаны и Мартины умерли без шансов их допросить…

Мы поехали дальше. Всадники громко ругались, а я выучил много новых выражений. Во всем нужно видеть позитив.

Звук работающего паровоза в лесной тишине был слышен за километры. Мы гнались за этим звуком, скача по грунтовым дорогам вдоль путей. Плевать на пешие группы, если взять паровоз они никуда не денутся.

Обогнать паровоз возможности нет, тем более мы серьезно отстали. Остается только догонять.

Пулеметные очереди посекли ветки и один из всадников вывалился из седла. Мы ушли глубже в лес и продолжили преследование на безопасном расстоянии.

— Нужно обогнать его и взорвать пути, тогда никуда он не денется. — Сказал я ближайшему.

— А тебе есть чем? — Отозвался один из всадников.

— Есть *****.

— На лошади не успеешь. И вообще странный паровоз, никогда таких не видел. Слишком быстрый ******.

Хм… А он прав, не понять откуда этот паровоз и где произведен. Будь на нем красная звезда было бы все понятно, но так ничего не ясно.

Я решил не валять дурака и пересел на мотоцикл. Выкручивая максимальную скорость, довольно быстро оторвался от своих и даже оставил гудки паровоза позади. Уже через пять минут я обогнал паровоз, выбрал место для будущего подрыва и спешился.

Меньше минуты ушло на то, чтобы заложить бомбу и отбежать в кусты. Полотно взорвалось, взрыв сильно дал по ушам, надо было закладывать бомбу послабее. Сам паровоз я взрывать не собираюсь, потому что хочу забрать его себе. В хозяйстве все пригодится, как говорится.

На месте взрыва образовалась воронка шириной в два метра и глубиной в один. Паровоз появился минуты через три, после чего резко начал тормозить.

Не знаю какой тормозной путь у паровоза, но этот остановился неестественно быстро, потому и не сошел с рельс. Мои скелеты уже разбежались по кустам с рпг и автоматами. Один я вышел из-за дерева недалеко от дороги и показался.

Поезд так и стоит, прошла минута, две, пять. Конные уже показались в кустах, но на пулеметы никто соваться не рискует.

Наконец из поезда вышла одиночная женская фигура. Герда собственной персоной, только в этот раз не улыбается, на ее лице нет и тени веселья. Скорее печаль.