— Ты будто лурийских сказок перечитал, — хохотнула я. — Это морские любят детей подкидывать в чужие семьи. Хотя… — меня вдруг осенило. — Слушай, а ведь и правда. Дедушка Ронис в свое время так маму от отбора пытался уберечь.

Арман прыснул со смеху.

— Мама любила мне читать лурийские сказки на ночь. Как сейчас помню «Две жемчужины». Там морскую принцессу заменили на прислужницу, — взгляд оборотня стал мечтательным и теплым. — А историю твоей семьи я хорошо знаю от Элияра.

— Кто это?

— Элияр Шиин — пророк и… мой отчим, который заменил родного отца, — его глаза загорелись фосфором во тьме.

— И что же он напророчил тебе?

— Не мне, а всему миру, — жестом очертил круг. — Когда Айшур прорвался и заразил льдом твоих родителей, Элияру пришло откровение, что отпрыск Тоеров уничтожит мир. Его сила будет такой мощной, что сметет Эртин с лица Диона. Нельзя допустить, чтобы первородный ледяной дракон выжил, — Арман посмотрел мне в глаза иначе, совсем не так, как обычно. Я будто увидела тоску и боль в огромных зеленых, как сочная трава, радужках.

— Я — единственная дочь альена Тоера, — мрачно припечатала и вздернула подбородок. — Так что, лучше бы ты меня убил сразу…

— Я так и хотел, но…

Оборвал ответ на полуслове.

Пока жарилась рыба, мы сидели по углам пещеры и оба молчали. Я осознавала услышанное и стискивала кулаки до боли. Принять, что кучка фанатиков могли заказать мою смерть, не получалось. А теперь один из этих сумасшедших сидит рядом и мучает мое сердце. И я, дура, доверилась не тому мужчине, пошла за тем, кто хотел жестоко убить. Кто…

Может, Рэй правда собирался меня спасти? Но его горячее желание отвести меня в Эртин, не оглядываясь на стигму, пугало и обижало. Он не пошел против своих, чтобы быть со мной, а Арман сделал это.

Зеленоглазый даже через себя и свои принципы переступил, ведь по-настоящему верил, что я уничтожу Эртин. Ха, теперь, если стану альеной, первородным ледяным драконом, пощады для оборотней не будет. Ни фанатикам, ни королевской семье, что выступила против короля Ветроны таким варварским способом. Я сотру их с лица Диона, и через годы все забудут, что была такая страна.

Сердце болезненно сжалось, а грудь, где все еще горела метка, свело приятной судорогой.

Я украдкой посмотрела на притихшего Армана.

Смогу ли я, и правда, поднять руку на него? Говорить можно, что угодно, а вот сделать…

Но я знала точно, что никогда не стану одним целым с ним, не выйду замуж за того, кто так жестоко подчинил мою волю. Я не смогу простить. И никогда не забуду.

Арман не мой отец. Пусть папа и силой забрал маму в Арону, но следовал правилам, а ветронцы были верны драконам, потому он закон не нарушал. Папа был настоящим воином и защищал мир ценой своей жизни, но никогда не жертвовал женщиной ради мира. А этот дикарь, снова посмотрела на оборотня, что хмуро следил за пламенем, смог бы… Только страх за свою жизнь его и остановил.

Разве это не доказательство, что я для него обуза и помеха? А что если он ведет меня домой в надежде, что найду способ разорвать нашу связь? Кто ему после этого помешает завершить начатое и перерезать мне горло?

Пещера наполнилась аппетитным ароматом жареной рыбы. Оборотень снял с костра еду. Уложил одну порцию на пергамент, в который была завернута лепешка Тамуа, и, разломав хлеб, подошел ко мне.

— Поешь, — положил еду мне на колени. — И не смотри на меня так, — ухмыльнулся.

— Как? — вернула ему ухмылку.

— Будто хочешь поцеловать, а потом задушить, — оборотень отошел на пару шагов, молча сел на камень и подтащил к себе вторую порцию рыбы с хлебом.

— Я на тебя вообще не смотрю, больно нужен, — скривилась я, будто выпила горькую настойку, отломала кусочек горячей рыбы и, бросив в рот, с удовольствием прожевала. Стало намного легче, тяжелые мысли отступили, потому, не глядя на оборотня, я быстро и с аппетитом все слопала. И, облизывая пальцы поняла, что не наелась.

Посмотрела на оборотня и смутилась.

Арман смотрел на меня, широко улыбаясь. Вздохнул, покачал головой и ничего не ответил на мои слова. Поднялся и вручил мне свою порцию рыбы, которую не начал есть.

— Набирайся сил, Лиа. Завтра будем бежать весь день без привала.

— Тебе они тоже нужны, — протянула лист ему обратно. — Я наелась.

Наши взгляды скрестились до безумия звонко. Почему, стоит посмотреть в его глаза, мне кажется, что я ухожу под воду и задыхаюсь?

— За меня не беспокойся. Ешь, — будто погладил приятным теплым голосом.

— За лишние килограммы на боках эртинский принц спасибо не скажет, — скупо отшутилась я и с трудом посмотрела в другую сторону, но хотелось утонуть в его глазах. Снова.

Я отдала еду Арману, настаивая на том, чтобы и он поел. Вернувшись к сумке, присела на сухое место и сложила перед собой ноги крест-накрест. Только потом вспомнила, что на мне одна рубашка и бедра оказались открыты взору мужчины. Спохватилась, виновато поджала губы, взяла грязные брюки и подступила к краю озера.

— Ничего, пережи… — слова Армана повисли в воздухе. — Лиа, не шевелись, — он потянулся к кинжалу и до скрипа сжал рукоять.

Ну нет, не поведусь снова.

Я отмахнулась и, присев, опустила штаны в холодную воду. На поверхность воды поднялась черная голова змеи с желтыми глазами и угрожающе зашипела возле моих пальцев.

Отец учил в моменты опасности выключать эмоции. Я неосознанно дернула рукой и в одно движение переломала змее хребет. Вытащила из воды обмякшее тельце и заулыбалась, глядя на испуганного Армана.

— Змейку испугался?

Его глаза округлились. Оборотень ошарашено смотрел на мертвую тварь в моих руках и, отступив на шаг, споткнулся о камень. Смешно рухнул на пятую точку и закричал:

— Выкинь эту гадость! — выставил сверкнувшее остриё кинжала вперед, защищасясь, будто мертвая рептилия сейчас вскочит и отгрызет ему не меньше чем пол ноги.

— Еще чего, — захихикала я, — столько нежнейшего мяса портить. Она вкуснее рыбы. Не ел никогда?

— Даже не думай, что я притронусь к этой скользкой дряни! — Арман подскочил на ноги, с отвращением окинул взглядом змею в моей руке и подобрал с камней оставленную еду. Сел на мое место, подальше от берега, отвернулся и принялся уплетать жареную рыбу.

— Мне же больше достанется, — хмыкнула. — Зато теперь я знаю, чего ты боишься. Скажи, к драконам такая предвзятость, потому что мы, якобы, рептилии? — сощурившись, я приблизилась и села напротив оборотня. Взяв с камня оставленный им нож, одним движением отсекла змее голову.

Наблюдая за мужчиной и получая удовольствие от его напряженности, распорола брюхо и выпустила кишки рептилии на камни, после чего ловко освежевала и зигзагом наколола ее на заостренную палку.

— Какая жирная попалась, — приговаривала. — К ней бы еще лурийских специй, пальчики оближешь, — опустилась на корточки возле костра и оценила, что Арман уничтожил мясо рыбы вместе с костями и явно не наелся. — Да и жарить ее очень просто и быстро. Мы с Вивьяном только этими лакомствами и питались, когда гуляли часами в нашем лесу, а еще ягоды и грибы собирали. Хорошее было время…

Покрутив палку, убедилась, что мясо хорошо подрумянилось, принюхалась и сладко облизнулась.

— Готово, — заметив заинтересованный взгляд Армана, с наслаждением впилась в сочную мякоть.

— Я ничего не боюсь, — нахохлился и облизнулся оборотень. — Их яд может убить. Так что осторожность не помешает, — старался говорить непринужденно, а сам безотрывно наблюдал за тем, как я ем.

— Эти не ядовитые. Будешь? — протянула ему оставшееся мясо.

Он отвернулся.

— Все рептилии не внушают доверия. Хладнокровные твари, — насупился с отвращением. — Но ты другая, — едва заметно улыбнулся. — Отчасти жаль, что мы познакомились при таких странных обстоятельствах, — пожал плечами.

— Моя кровь не холодная, и я не рептилия — это такое смешное заблуждение. Драконы по сути те же оборотни…

— Немного побольше оборотней, — развернувшись ко мне спиной, Арман сдавленно рассмеялся и подошел к озеру. Сполоснул руки и непринужденно скинул тряпицу, что прикрывала его пах. Оголил ямочки на пояснице и крепкий мускулистый зад.