Он медленно закрыл за собой дверь.

Я слышала, что для истинной пары сущее наказание быдь рядом и не иметь возможности прикоснуться, так почему же я не чувствую подобного, хотя?

Кого я обманываю… Чувствую, еще как чувствую.

Волнение вновь вернулось, вот только на этот раз оно было больше похоже на истому.

Выключив воду, я медленно вышла из кабины… на внешней, запотевшей стороне стекла все еще виднелись следы мужской ладони. Я даже не заметила его присутствие… И долго он смотрел?

Встав на кафельный пол, я ощутила холод. По всему телу пробежали мурашки, руки дернулись, дыхание предательски сбилось и…

Нет, это невыносимо.

Я медленно надела белье, накинула сверху предоставленный отелем халат и вышла, готовая сдаться оборотню…

Михаил Хартманн нагло спал в кровати.

Вот ведь… Гад… Это что… Это серьезно сейчас?

Медленно забираясь под одеяло, я слышала его мерное дыхание, видела, как нежно он улыбается во сне и не могла поверить, что все это происходит на самом деле. И как он так может сдерживаться, когда даже я уже готова ногти грызть от жажды его прикосновений? Хотя это все к лучшему. Он спит, значит со мной все будет в полно…

— Думала, отстану?

Он резко рванул в мою сторону, мгновенно оказываясь сверху.

Хартманн схватил за запястья, прижал их у меня над головой и уставился прямо в глаза.

— Думала, ты сдержишь обещание, — вот почему я хочу дерзить, играть роль недотроги, когда на самом деле все намного проще? — а как же поиграть? Поиздеваться надо мной?

— Так игры я и не отменял…

Ухмылка на губах, а затем…

Глубокий, страстный, полный жажды поцелуй, от которого тут же онемели пальцы ног, дыхание сбилось, и где-то в груди все мгновенно онемело.

Он с чувством продолжал поцелуй, наслаждался моим порывистым дыханием, навалился всем телом, дав понять, что изнывает от желания. Я чувствовала его мягкие теплые пальцы, его нежные поцелуи в шею. Все мысли исчезли, еще ни разу в жизни я не хотела так сильно любви и ласки.

— И после этого ты будешь говорить, что мы не пара? — его голос дрожал, кажется, на этом игры закончились.

— Замолчи… — я рыкнула, с силой сбрасывая с себя оборотня, села сверху, тяжело дыша и понимая, что сейчас уже не остановиться.

Он тут же стянул с меня халат, схватил за бедра. Тихий мужской шепот, онемение кончиков пальцев, голова мгновенно стала… пустой. Движения медленные, плавные… Он наслаждался мгновением, прижимая к себе как можно сильнее. Я чувствовала его жар, ощущала крепкие руки на своих бедрах, целовала его в губы, не в силах оторваться. Мне так нравилось, когда он с силой сжимал мои волосы, когда рычал, стоило мне захотеть вырваться из крепкой хватки.

Чувство завершенности, сильная дрожь во всем теле наступила одновременно. Мы оба одинаково притихли и тут же обмякли.

Не нужно слов… Просто оба сорвались…

Михаил продолжал обнимать, не выпуская с кровати, прижимал к себе и все равно целовал плечи. Он мягко опускался все ниже, тихонько дошел до ладоней, затем и до кончиков пальцев. Казалось, Михаил хотел покрыть поцелуями каждый миллиметр моего тела. Он наслаждался этими мгновениями, получал удовольствие от близости точно так же, как и я.

Мне никогда не целовали руки… Тем более пальчики… Никогда не массировали ступни и не смотрели таким влюбленным взглядом.

А мне всегда так сильно этого хотелось…

Внезапно он остановился. Лицо Хартманна стало очень серьезным… Кажется, я ошиблась — игры не закончились.

— Я думаю, эту слабость можно считать как… Как возможность стать более хладнокровными для предстоящей битвы…

— Да, именно так мы и можем считать. — вот сволочь! Знала, что дальше только хуже будет! И вот зачем все это надо было делать, чтобы теперь я изнывала всякий раз от его запаха, внешнего вида и взгляда? Как же бесит, — думаю, что уже пора спать.

Внешняя хладнокровность готова была трещать по швам. Я старалась сохранить спокойное лицо, но внутри горело адово пламя. Хартманн спокойно встал с кровати и довольный, словно кот, наевшийся сметаны, побежал в душ.

— Хорошо, что мы друг друга поняли, — он улыбался, — а то я беспокоился, что ты теперь за мной хвостом бегать будешь.

— Не буду, — тихо ответила я, чувствуя обиду, — я получила, что хотела. Так что спасибо за помощь. Честно говоря, колдун мне не очень нравится, а снять напряжение было необходимо…

Я развернулась к нему спиной, накрылась одеялом и вопреки собственному ожиданию, мгновенно уснула.

Последнее, что я запомнила — это ощущение. Волк другой реакции ожидал, совсем другой.

Игры продолжаются, милый Миша, мы еще с тобой так поиграем, что ты меня назад к валькириям вернуть захочешь!

Марианна

— Эм… ребята, — напряжение витало в воздухе, оно ощущалось в виде еле заметных вибраций, — что происходит?

Леонид и я уже давно вышли на улицу, Воэр возился с машиной и судя по тому, как он частенько поглядывал по сторонам — в тихую колдунствовал над мотором. А вот Василина с оборотнем… Словно кошка с собакой, они готовы были порвать друг друга прямо на месте.

— Судя по всему, этой ночь свершилось чудо, — колдун в очередной раз рассмеялся, откупорил бутылку с газировкой, делая большой глоток и явно остался доволен напитком, — но кажись кто-то облажался, да, Хартманн? Что, размер не имеет значение, как оказалось? Силенок не хватило?

— Если вы еще раз поднимите тему своих органов, я вам их отсеку к чертям собачьим! — Валькирия не дала ответить оборотню. Натянутая струна лопнула и девушка перестала контролировать свой голос. С ее пухлых алых губ срывались проклятья, она рычала, искрила яростью и была крайне возмущена.

— Ты чего, идиот, реально накосячил? — у Воэра округлились глаза, он невольно отошел в сторону от машины, понимая, что Василина не играет и на этот раз ее злость более чем реальна, не говоря уже про угрозы, — мне напомнить, как надо женщине приятно делать, чтобы она не зверела? А ну верни обратно мою валькирию! Тихую, спокойную и уравновешенную, а эту плюющуюся ядом змею себе оставь… Иди ко мне, милая, я тебя пожалею… Достался какой-то блохастый в истинную пару, да? Бедненькая моя…

Валькирия застыла на месте, уставилась на раскрытые магом объятья и…

— Хоть кто-то меня понимает, — и приняла их… При чем как Хартманн охренел от такого вида, так и я застыла с открытым ртом, не говоря уже о самом Воэре, который к объятьям с валькирией на самом деле готов не был.

— Бедняжка моя пухлогубая, девочка моя длинноволосая, смертоносная маленькая леди, — Воэр тихо ржал, гладя валькирию по голове и судя по всему применял свой дар. От его ладони исходило залотое свечение, он явно успокаивал Василину, будто забирал на себя ее нервозность, — слушай, ты как с таким грузом ярости внутри-то ходишь? Странно, что этот мохнатик еще не пошел под каток…

— Во-от, — жаловалась девушка, — мне так трудно, так тяжко… как же вы все меня достали…

— Не расстраивайся, моя милая, — колдун как-то странно покосился на Василину, а затем совершил очередную ошибку, — ты ко мне ночью приходи, я тебя заставлю радость испытать такую. Что… понял… не предлагаю… Не лезу и… Хорошо, больше не глажу.

— Василина, — как только мы залезли в машину, я все же не выдержала, — что случилось?

— Мозги Хартманну выношу, — стоило оборотню отвернуться, как на лице Василины мгновенно появилась неотразимая улыбка, — пусть мучается, думу думает, а я хоть посмеюсь на досуге. Хорошо ведь играю, качественно, да?

— Ага, — резкая перемена в девушке меня напугала, я невольно отодвинулась от нее, наблюдая за тем, как она надевает грустную маску, стоило оборотню вновь начать наблюдать за ней, — судя по всему, Михаил совершил ошибку?

— О да, моя юная ведьма. Так что теперь я включила режим обиженной. И Хартманну полезно и Воэр от меня отстанет…

— Не отстанет, — заметила я, — он не дурак, наверняка все сразу понял. Главное, что не сдал.