– Я говорю не о тебе, отродье благословленных миров, – раздраженно бросила наследница. – Ты вечно носилась со своей глупой мистикой.

– Не такой уж и глупой, как оказалось, – парировала Хиенна. – Есть какие-то предложения? Не тяни, выкладывай. У нас куча неотложных дел.

– Да, дорогая, у меня есть предложение, – внезапно успокаиваясь, произнесла Мерилит. – Раз уж поединок сорвался, нам нужен турнир. Трон не должен долго пустовать, ты сама прекрасно знаешь.

– На это нет времени! – топнула ногой Хиенна. – Нужно остановить Минору, позвать в альянс соседей, пока он не разрушил все, до чего дотянулся.

– Значит, ты не будешь возражать, если я займу престол, пока ты с дружками бегаешь по пустошам? Я понимаю, тебе это привычнее, чем править.

– Размечталась, хончикон!

– Тогда решено, проведем турнир, как завещали предки.

Мерилит, не дождавшись возражений, оттеснила Гарба с дороги и, гордо вскинув голову, удалилась.

***

– Так что, этот Минору, он какой-то типа демон и сидел всю дорогу в Каввеле и ждал, пока Гарб зарядит ему по лбу посохом? – непонимающе развел руки в стороны Антонио.

Михель взял из хрустальной вазочки нечто, отдаленно напоминающее яблоко, с хрустом откусил кусочек и с наслаждением начал жевать. По его губам стекал кроваво-красный сок, но монаха это совсем не смущало: на вкус так даже лучше спелого персика из родного мира. Михель доверял Хиенне, а она разрешила есть любую еду в ее покоях.

– Скорее титан – они как бы и боги и не боги одновременно. У меня есть много догадок на этот счет, милый, но это только догадки, – сказала суккуба, ласково взъерошив шевелюру отдыхающего Аггрха, но глядя при этом на монаха.

Орк довольно заурчал, а Михель при этом чуть не поперхнулся косточкой, подозрительно напоминающей птичью. Человек внимательно ее осмотрел и с сомнением положил недоеденный «фрукт» обратно на блюдо.

Прошло всего два дня с момента того танца, но несостоявшийся поцелуй и мимолетный испуг в глазах Хиенны не давал монаху покоя. Девушка все это время вела себя с ним отстраненно, и это начинало беспокоить. Если сначала такое поведение можно было списать на страх девушки перед мачехой, то теперь картина никак не желала складываться.

«Что не так? Ты что же, пытаешься заставить меня ревновать или оттолкнуть от себя?» – подумал парень, бесстрастно глядя на млеющего орка, которому даже в голову не приходило, насколько он близок к серьезным увечьям. – «У тебя получается. Но зачем ты это делаешь?».

– Ты обещала поделиться этими догадками со мной, – напомнил Гарб, теребя пальцами посох.

Гоблин испытывал то, что называется смешанным чувством. С одной стороны, он очень переживал за друга и чувствовал ответственность за произошедшее. С другой, его распирала гордость: именно ему выпала честь стать обладателем грозного оружия, способного менять мироздание. Он, простой ловец духов, мог кроить мир по своему усмотрению, а все вокруг его боялись. Мог ли он представить какой-то год назад, что обретет такое могущество? «Я большой и страшный», – вертелись мысли в голове шамана, изрядно его забавляя. – «Меня боятся даже демоны! Ой. Нельзя впадать в гордыню, ой нельзя! Но чуть-чуть, самую малость же можно? Или нет?»

С такими мыслями оказалось сложно сосредоточиться на разговоре, поэтому гоблин отогнал их, чтобы услышать рассказ Хиенны.

– У моего народа есть древняя, как сам Рахэн-ди, легенда. Настолько древняя, что не осталось никого в живых из тех, кто мог быть свидетелем ее первого рассказа. Разве только сам Иблис да штук десять из правителей слоев повыше.

Адинук восторженно встрепенулся и пошарил в заплечном мешке в поисках письменных принадлежностей. Перспективы сочинить еще одну балладу радовали эльфа даже больше, чем новый облик. «Как же я теперь прекрасен и не похож на троу!» – подумал бард, пообещав себе сочинить балладу и об этом. – «Главное, чтобы теперь все по достоинству оценили мою красоту. А вот интересно, что получится, если скрестить Хиенну и Муфад’ала?»

В этот момент жахани внезапно дернулся и ударился головой о стену, у которой стоял. «Какое омерзительное извращение», – подумал дьявол, передернулся всем телом до самых копыт и приложился лбом еще разок.

Удар был не сильный, но все заметили. Суккубе, однако, это не помешало продолжить рассказ.

– Согласно преданию, существо по имени Минору жило еще в те незапамятные времена, когда не сотворили смертных, – продолжила суккуба. – Это было даже до того, как Люцифер восстал против Део. Кто-то считает, что он был одним из детей Део, а некоторые думают, что он древнее самого Део и никакого отношения к нему не имеет. Это, конечно, вряд ли, но так тоже говорят.

– В свете последних событий, я уже перестал удивляться, – встрял в рассказ Михель. – Так он все-таки кто?

– На самом деле никто точно не знает, – огорчила всех ответом Хиенна. – Разве только кто-то сможет лично разузнать у богов про него. Известно, что Минору вечно устраивал ссоры между детьми Део, и был то ли изгнан, то ли наоборот ему запретили появляться в божественных доменах. Также про него говорят, что он был прародителем части существ, коих принято именовать демонами или пуутами.

– Это он типа твой прапрадедушка? – прыснул в кулак Антонио.

– Если и так, то семейное сходство больше проявлялось у Каввеля, – спокойно парировала Хиенна. – Минору считается прародителем некоторых пуутов, но не всех.

– А крылья? Я сам видел крылья, как у... – Гарб замялся, не зная, как тактичнее назвать покойную.

Хиенна печально улыбнулась.

– Да, ее крылья были проявлением могущества. Когда-то такие гордо носила моя мать. И еще долго бы носила, если бы не притязания Меридианы.

– Кажется, я догадываюсь, как именно крылья передаются от одного носителя к другому, – заявил Аггрх, – и меня сейчас стошнит.

– Сказал тот, кто со своими соплеменниками нас чуть всех не слопал, – съехидничал Михель, не забывший, как его первого орки назначили на роль ужина.

– Я никогда не ел разумных существ! – возмутился Аггрх, пытаясь приподняться на кровати.

Хиенна негромко покашляла, намекая на готовность продолжить и не давая перепалке увести всех от темы. Когда взгляды устремились на нее, суккуба возобновила свой рассказ.

– Так передаются не крылья, а сила и власть над этим слоем Рахэн-ди, – сообщила она, глядя на орка. – И это наша главная проблема сейчас. Каввель в виде огромного фурора был большим, страшным, опасным, но не настолько, чтобы паниковать. Рано или поздно мы бы привели его в чувство. С Минору все обстоит иначе. Никто не знает, кто он и на что способен. Зато я точно знаю, что именно может делать та или тот, у кого эти крылья есть.

– А вы уверены, что это действительно Минору, а не Каввель получил могущество и решил так пошутить? – с неподдельным интересом осведомился Муфад’ал, попытавшись украдкой стянуть «яблочко» из вазы.

Получив по руке от Михеля, он обиженно надул губы.

– Помрешь, дурачина, – одними губами прошептал монах. – Для тебя это вообще яд.

Хиенна бросила на мара строгий взгляд, чтобы напомнить о его присутствии в королевских покоях из милости.

– Кушать очень хочется, – передал мысль жахани как можно жалобнее.

Михель жестом показал, что нужно терпеть. До обеда было еще далеко, и Муфад’ала обижало и огорчало подобное положение вещей.

– Да, – неожиданно поддержал дьявола Гарб. – Он использовал в речи семантические конструкции, характерные для Каввеля.

– Чего? – переспросил Антонио, укоризненно посмотрев на гоблина. Мол, ты опять?

Гарб виновато потупился.

– Он разговаривал, как говорят пираты, – пояснил Аггрх.

– Сейчас нет способа это проверить, но если это действительно минотавр, то откуда ему знать про Минору? – привела довод пуута. – Кроме того, есть пророчество. Я о нем уже говорила.

– Да, еще твоя родственница потом швырялась обвинениями, – вспомнил Гарб.

– Это не удивительно. Она всегда попрекала меня увлечением древностью. Так что мне даже немного радостно, что пророчество все-таки сбылось.