Испанская монархия представляла в глазах Кампанеллы начало силы, папская власть воплощала в себе мудрость, в дополнение необходимо было изобразить и идеал любви. Кампанелла видел этот идеал в первой христианской общине, где братство вело к коммунизму. С другой стороны, изучение классиков воодушевило его в пользу Платоновой республики, которая представляла развитие тех же начал. Кампанелла захотел сам начертать образ идеального государства, оставив в стороне свои планы всемирной монархии и приспособляя классические предания к своей метафизике. Это он сделал в сочинении, которому он дал название „Город Солнца“ (Civitas Solis).

Кампанелла не упоминает об „Утопии“ Мора; но он очевидно имел ее в виду. Само изложение, так же как в Утопии, имеет форму разговора. Генуэзский путешественник описывает великому мастеру Гошпитальных рыцарей виденный им около Индии город Солнца. Сначала изображаются великолепные здания, которыми город украшен, потом повествователь переходит к образу правления и к общественному устройству. Верховная власть вручена здесь священнику, которого жители на своем языке называют Солнцем, но которого европейцы назвали бы метафизиком. Он судья светских и духовных дел, которые все подлежат его верховному решению. Под ним состоят три помощника, Пон, Син и Мор, т. е. Сила, Мудрость и Любовь. Первому поручены дела войны и мира, которыми он распоряжается самовластно, подчиняясь одному Солнцу. Второй заведует науками и искусствами, имея под собою столько подчиненных, сколько есть отдельных наук. Третьему, наконец, вверено попечение о деторождении: он обязан смотреть, чтобы порода сохранялась возможно лучшая. Он же заведует воспитанием детей, а также медициною, земледелием — одним словом, всем, что относится к пище, одежде и народонаселению.

Таково устройство правления. Что касается до общественного быта, то в городе Солнца господствует полный коммунизм. У граждан все общее, не только имущества, но и жены. Этим устраняются эгоизм и все дурные наклонности человека, остается одна любовь к общему благу. Другие люди думают, что необходимо каждому иметь свой дом, свою жену и своих детей; солярийцы не признают этого, полагая, вместе со св. Фомою, что деторождение установлено для сохранения рода, а не лица и что поэтому размножение народонаселения касается не частных лиц, а общества. В городе Солнца все, что относится к этому делу, заведуется общественными властями и совершается по их приказанию. Воспитание детей, разумеется, также общее. И здесь руководителями являются сановники, которые назначают каждому его ремесло, смотря по характеру и по созвездию, под которым он родился. Поэтому все исполняют свое дело хорошо и с любовью, так как труд их отвечает естественным их наклонностям. Способнейшие в каждой отрасли знаний определяются к общественным должностям. Кандидаты на должности предлагаются сперва начальниками в большом совете, составленном из всех граждан выше двадцати лет, здесь всякий может высказать о них свое мнение. Затем происходит окончательный выбор в более тесном совете, где заседают все должностные лица и граждане выше пятидесяти лет. Для того чтобы быть избранным в метафизики, необходимо основательно знать все науки; поэтому здесь управлять государством может только гений, который своею мыслью проник в самую сущность вещей. Это сан пожизненный, так же как и должности трех ближайших его подчиненных. Остальные чиновники могут быть сменяемы по воле народа, эти же четыре переменяются только тогда, когда по общем совещании они найдут лицо, более достойное занимать их место, нежели они сами. Тогда они добровольно уступают ему свое звание.

Кампанелла входит в значительные подробности насчет образа жизни, верований и философских мнений солярийцев; но все эти фантастические описания имеют весьма мало интереса. Очевидно, что здесь новой и серьезной мысли нет никакой. Коммунистические начала доведены до еще большей крайности и односторонности, нежели у Мора, вследствие чего общественное устройство, изображенное Кампанеллою, является еще менее сообразным с природою вещей и с естестаом человека. Поэтому его сочинение далеко не получило такой известности, как «Утопия». В истории науки оно не имеет значения. Кампанелла как философ занимает одно из первых мест в ряду мыслителей XVI века, как публицист он стоит весьма низко. В его учении соединяются различные элементы нравственного закона: и религиозный, и философский, и политический; он старается сочетать власть, закон и любовь, или общее благо, но все это бродит у него в хаотическом беспорядке. Он является здесь не столько двигателем науки, сколько образцом тех странностей, в которые впадали даже сильные умы того времени.

Во время разгара борьбы между католиками и протестантами во Франции образовалась средняя партия под именем политиков. Они стали в положение независимое от обеих сторон и стремились к водворению мира в государстве признанием свободы вероисповедания. Эта партия, к которой принадлежали лучшие люди того времени, как, например, канцлер Лопиталь, окончательно восторжествовала с восшествием на престол Генриха IV. С этих пор монархия, отрешившись от исключительных требований религиозных исповеданий и возвышаясь над противоположными партиями, сделалась исходною точкою чисто светского развития государственной жизни.

К этому среднему направлению принадлежал один из замечательнейших публицистов XVI века, Иоанн Боден Qean Bodin[230]). Он был политическим деятелем на Генеральных штатах того времени и вместе плодовитым писателем. Из его сочинений самое значительное книга «О республике» (De la Republique). По основательной и обширной учености, по юридическим сведениям и по государственному смыслу оно занимает почетное место в политической литературе всех времен и народов. Боден подробно и отчетливо исследовал существо и устройство государства, выставляя главным его признаком верховную власть. Это начало он противопоставил теориям монархомахов.

Боден начинает с определения: государство есть правое управление несколькими семействами и тем, что у них общее, притом с верховною властью (Republique est un droit gonvernement de plu-sieurs mesnages et de ce qui leur est commun, avec puissance souve-raine). Это определение разбирается по всем частям.

Первое, что в нем представляется, это то, что государство есть правое управление, т. е. что оно действует сообразно со справедливостью и с естественным законом. Этим оно отличается от шайки разбойников. Мы видели, что древние мыслители определяли государство главным образом его целью — совершенною жизнью. Боден критикует это определение. Он замечает, что в нем недостает главных составных частей политического тела: семейств, того, что им обще, и, наконец, верховной власти. В собственное свое определение он вовсе даже и не ввел государственной цели. Однако он касается ее, говоря о государстве как о правом управлении; но она имеет для него совершенно второстепенное значение. Цель государства, как и отдельного лица, говорит он, состоит в блаженной жизни, которая заключается главным образом в теоретической деятельности и в развитии соответствующих ей добродетелей. Но так как невозможно достигнуть этого без материальных условий, то государство должно прежде всего заботиться о защите против внешних врагов, о внутреннем мире и об охранении правосудия, не считая, впрочем, всего этого конечною целью своей деятельности, а рассматривая эти требования, как предварительные условия счастливой жизни. Боден очевидно заимствовал эти начала у Аристотеля, но они не клеятся с остальными его воззрениями, а потому остаются у него без дальнейших последствий.

Затем Боден переходит к другой части своего определения, к семейству. Семейство, говорит он, есть правое управление несколькими лицами и тем, что им принадлежит, под властью отца семейства. Оно составляет основание государства, которое через него продолжает свое существование. От семейного быта зависит благосостояние политического тела, которое процветает, когда части, его составляющие, управляются как следует. Хорошо устроенное семейство — настоящий образец государства, домашняя власть уподобляется политической. Однако между тою и другою есть существенная разница: одна управляет частным достоянием, другая общим, ибо там нет государства, где нет ничего общего. Но это общение не должно поглощать в себе семейного быта и частной собственности. Боден восстает против коммунизма, который проповедовали Платон и Томас Мор. Там, где все смешано, говорит он, где частное не отличается от общественного, там нет ни семейства, ни государства. Такой быт противоречит естественному закону, который запрещает брать чужое; он разрушает семейное начало и уничтожает разнообразие, которое одно делает гармонию приятною. Еще хуже общение жен, оно разрушает кровные связи и любовь между мужем и женою, между родителями и детьми. Проповедники коммунизма воображают, что люди более заботятся о том, что принадлежит всем, а на деле всегда бывает наоборот: каждый старается из общего достояния приобрести что-нибудь для себя. Свойство любви таково, что чем она становится общее, тем более она слабеет. Мы узнаем в этих возражениях следы изучения Аристотеля.