Папа издал особый бреве против Григория Геймбургского, внушившего Сигизмунду апелляцию к собору. Христос, говорится в этом документе, дал Петру власть связывать и разрушать, ослушников же отсекать от церкви. Ибо если, по словам самого Спасителя, никакое царство не может стоять разделенным, то может ли стоять церковь Божия, когда ослушники Христова наместника не будут из нее исключаемы? Таково непоколебимое основание церкви. Но с некоторого времени ересь старается разрушить церковное единство, и когда наместник Христа постановил свое решение, ему отказывают в повиновении под пустым предлогом легкомысленных апелляций к будущему собору, т. е. к тому, что нигде не существует и что не может стоять выше Христова наместника (per ludibria frivolarum apellationum ad futurum concilium, seu ad id, quod nusquam est ac super Christi vicarium esse aut reperiri nequit). Эту новость, внушенную духом дьявола, говорит папа мы по зрелом обсуждении на Мантуанском соборе осудили и прокляли и апеллирующих таким образом отлучили от церкви и объявили еретиками.
Сигизмунд однако не унялся и вторично апеллировал к собору, а Григорий Геймбургский со своей стороны издал апелляцию, в которой опровергал постановление папы. Власть, данная Петру, писал он, нисколько не уменьшает власти, данной остальным апостолам, которым Христос всем вкупе сказал: «…елика аще свяжете на земли будут связана на небесех». В первые времена христианства, собрание апостолов стояло выше Петра. Законные же преемники апостолов — вселенские соборы, которые нередко исправляли уклонения пап от истинной веры. Поэтому когда папа говорит, что собор ниже римского первосвященника, то это не что иное, как заблуждение. От решения папы можно апеллировать и к будущему собору, ибо церковная власть бессмертна, и если она в настоящее время рассеяна, то она всегда может быть собрана. Этого настоятельно требует само состояние церкви, и когда папа отказывает в этом верующим, он поступает с ними как господин с рабами. Повиновение, которого он требует, есть повиновение рабское.
Пий II не хотел сам отвечать Григорию, но в защиту постановлений папы выступил Федор Лелий, епископ Фельтрский. Он доказывал главенство римского первосвященника всеми известными доводами папских богословов. Прежде всего выставляется требование порядка. Церковь Христова, пишет Федор, необходимо иметь в себе известный порядок, ибо она устроена Тем, чьи дела совершенны, кто установил порядок на небе и на земле и дал природе закон, чтобы низшее с высшим связывалось средним. Порядок связывает множество, различающееся по степеням, и так как он состоит в подчинении одного другому, то необходимо прийти наконец к чему-нибудь единому как к вершине, ибо иначе открывается путь в бесконечность. На это указывает сама природа, в которой всякое правильное устройство приводится к единому главному началу, управляющему всем; так в теле члены приводятся к единой голове, в дереве ветви — к единому стволу, а ствол — к единому корню. Но всякий должен сознаться, что церковь не может быть менее устроена, нежели природа, ибо благодать выше природы. Следовательно, и церковь должна быть приведена к единству тела Христова подчинением единому главе. То же доказывается и конечною целью всякого царства, которая состоит в мире и согласии подчиненных, а это может быть установлено только единым правителем. Провидение расположило людей по степеням, чтобы уважением низших к главе управления установлялось истинное согласие всех, и из разнообразия вытекала бы общая связь. К тому же приводит, наконец, и само учреждение церкви, которая, составляя единое тело, должна иметь единого главу. Христос как пастырь добрый, собравши овец, сказал: «…да будет едино стадо и един пастырь». Поэтому, отходя к Отцу, он оставил по себе наместника, которому вручил свою власть. Григория Геймбурсского, осмеливающегося отрицать главенство папы, Федор Лелий обвиняет в ереси восточной и богемской.
Григорий не замедлил ответом. Он написал апологию, в которой одно за другим опровергал доказательства Федора Лелия. Апология писана самым грубым языком. «Лукавою тропою лжи нисходя в бездну ада, — так начинает Григорий, — зачем клевещешь на меня, будто я отрицаю первенство Римской церкви?.. Но ты хочешь уничтожить остальных апостолов, чтобы соединить всю власть в одном Петре, и отрицаешь, что собрание всех апостолов выше Петра. Ты не признаешь, что святые вселенские соборы составляют основы христианской веры и от Христа имеют власть над всеми христианами». Что в мире существуют порядок и гармония, продолжает Григорий, это я знал с детства, но внутреннюю связь церкви уничтожает один папа, который препятствует действию членов и присваивает себе права остальных должностей, разъединяя соединенное и нарушая гармонию. В теле члены подчиняются голове, но голова не должна присваивать себе деятельности руки или ноги, все сосредоточивая в себе и не оставляя ничего другим частям. Доказательство власти папы, взятое из конечной цели государства, также лишено основания. Всякое благоустроенное государство имеет в виду сохранение мира и спокойствие народов, однако писатели различают три правильных образа правления. Первый — монархия, которая сама по себе совершеннейшая форма, когда власть находится в руках героя. Таковы были некогда цари у греков и у римлян. Им воздавались божеские почести, но таковых не родит более наша земля. Между тем испорченностью одного человека монархия легко превращается в тиранию. Поэтому она рушилась, и вместо нее установилось правление вельможей или аристократия. Последняя искажается не так легко, ибо порча одного исправляется другими. Но когда и вельможей обуяла жажда власти, и аристократия вследствие того превратилась в олигархию, тогда водворился третий образ правления, народный, или полития, которой искажение есть демократия. Государственное единство сохраняется в каждом из этих образов правления, несмотря на их различие. Точно так же и единство церкви, даже без папы, сохраняется во вселенских соборах, и церковь остается единым стадом единого вечного пастыря — Христа. Ты же, говорит Григорий Федору Лелию, полагаешь иное основание, кроме Христа. Не на одном Петре зиждется церковь, но Христос есть глава тела, которого все мы члены по любви. Церковь не умирает со смертью папы или когда двое борются за власть. Где ты читал, чтобы Петр посвятил кого-либо из апостолов? Ему было дано первенство, но и всем другим вручена была власть непосредственно от Христа, на всех одинаково низошел Святой Дух. Наконец, ты утверждаешь, что я впадаю в заблуждения, осужденные Констанцским собором, а сам, презреннейший еретик, отвергаешь постановления этого собора.
Григорий Геймбургский написал и сильную инвективу против Николая Кузанского. Но все это не повело ни к чему. Папская власть была еще слишком сильна, хотя и принуждена была постоянно делать уступки, Сигизмунд скоро принес покаяние и примирился с папою. Григорий Геймбургский продолжал еще ратовать на различных поприщах против папской власти, но под конец и он смирился и получил отпущение грехов. Соборы же католического духовенства превратились в чистые орудия Рима. Таким образом, католицизм возвратился к устройству, освященному всею его историею. Начало внутреннего единства, к которому привело его развитие мысли, не могло водвориться при неизбежной противоположности этого начала с единством внешним. Соборы исчезли перед папами. В сущности, сами соборы, составленные преимущественно из высшего духовенства, были аристократическим учреждением, которое не представляло собою всей совокупности церкви, и еще менее заключало в себе все элементы средневекового общества. Внутреннего единства они водворить не могли. Но с восстановлением исторических основ католицизма не воскресла средневековая жизнь. Светская область не возвратилась к прежней зависимости, а совершенно освободилась из-под церковной опеки. И мысль и государство получили полную самостоятельность. Это был результат всего развития средних веков. Другой результат оказался в области самой веры: из борьбы противоположных начал вышла новая, последняя форма христианства, основанная на свободе. Протестантизм одинаково отверг и власть, устанавливающую внешнее единство, и предание, охраняющее единство внутреннее. Отбросив весь исторический элемент церковного устройства как человеческое дело, он признал единственным основанием веры Св. Писание, свободно толкуемое всеми христианами. Этими результатами обозначается конец средних веков и переход к Новому времени.
