— Клятву, значит? — неопределенным тоном переспросил Синджей.

Куксон смутился.

Вспомнил, что и Синджей в свое время клятву дал, а он, Куксон, большого значения этому не придал. Получается, что его, Куксона, клятвы — важны, а другие…

Он отвел глаза.

— Ладно, — вздохнул Синджей. — Что с тобой делать, упрямый ты гоблин? Клятва, так клятва. Говори дальше.

Куксон закончил рассказ и умолк.

Остальные тоже молчали.

— Но кто же имеет власть над зеркальной тенью? — задумчиво пробормотал Фирр Даррик. — И когда она снова появится? Вдруг после сегодняшнего хозяин прикажет ей выждать день-другой?

Куксон всполошился.

— Что? Как?! Мы не можем ждать день-другой! — в отчаянии воскликнул он. — Через день-другой Синджей снова в тюрьме будет, а без него…

Тут Куксон спохватился и умолк, позеленев от смущения. Да что с ним такое? Всегда он был гоблином учтивым, деликатным, куда же теперь его хорошие манеры подевались?

Синджей, спасибо ему, промолчал.

Подумал немного, потом сказал:

— Куксон прав. Времени у нас в обрез, так что ждать некогда. Надо самим вызвать тень из зазеркалий. Вот только для вызова требуется знать истинное имя мастера. Да и описание ритуала не худо бы изучить. Куксон, как с этим?

— Описание обряда… — тот с досадой вздохнул. — Этого я у гоблинов из Пяти Княжеств не спрашивал: я ведь обряд-то все равно не смог бы провести, не под силу гоблинам такое! А вот насчет имени…

Он сделал многозначительную паузу.

— Имя я могу разузнать!

Грогер сдвинул брови.

— Что, снова на гоблинский рынок собрался? — хмуро поинтересовался он.

Куксон отрицательно помотал головой.

— Тогда как?

Гоблин Куксон оглянулся по сторонам (появилась в последнее время такая привычка, убедиться, что никто не подслушивает) и проговорил шепотом:

— А вот как…

На службе Куксон появился вовремя, минута в минуту.

Внутри, конечно, так все и бушевало, но внешне — ни-ни! Никто и догадаться не мог, чем прошлой ночью занимался почтенный гоблин и чем собирается заниматься дальше.

Поднялся по лестнице, прошел по коридору.

Кивнул кобольду, помощнику архивариуса, поприветствовал скорохода, пронесшегося мимо и сунувшего приглашение на торжественный обед в Стеклянной гильдии, посвященный празднику начала зимы. Вошел в кабинет, вызвал помощника Граббса (опять вырядился: лилового бархата курточка с хрустальными пуговицами, на каждой пуговице — заклинание сияния) и строго выговорил за заляпанную снурри медную табличку на входе.

Когда Граббс исчез, Куксон прошелся по кабинету сел за стол, побарабанил пальцами по мраморному чернильному прибору (подарок на пятидесятый год службы. С большим вкусом изготовлено и чернила никогда не заканчиваются).

Прозвенели на городской башне часы. Девять утра: теперь жди посетителей.

Раньше бывало, Куксон их с нетерпением ожидал. Кто-то заглянет в кабинет? Расскажет, где побывал, что видел, о городах, а то и о других королевствах. Новости о знакомых узнать, посудачить немножко. А теперь о посетителях Куксон думал с досадой: от важных вещей отвлекают! Однако служба есть служба.

Кого-то северный ветер сегодня принесет?

Ох, только бы не вампира-целителя!

…Небеса просьбу почтенного гоблина услышали, правда, исполнили лишь наполовину: появившийся на пороге посетитель целителем не был.

А был он…

— Приветствую в Лангедаке! Присаживайся, — промолвил Куксон. Этого гостя он ждал, потому как недавно собственноручно написал ему записочку, вложил в конверт с надписью «Хьё Хейзелу в собственные руки» и с почтовым нетопырем отправил. Гоблин искал в столе папку, а сам в это время напряженно размышлял. Беседа предстояла не из легких, слова надо было выбирать аккуратно…

Он положил перед собой папку, уселся поудобней, готовясь к трудному разговору и взглянул на посетителя. Молодой, темноволосый, глаза черные, непроницаемые. Почти, как человек выглядит, разве что бледней обыкновенного.

— Вот что, Хейзел, — начал Куксон. — В Лангедак я тебя не просто так вызвал: дело имеется и срочное. Очень срочное, — подчеркнул он. — И опасное к тому же! Это уж как всегда…

Он сделал паузу, глядя в темные глаза гостя, сидевшего напротив.

— По другую сторону гор в излучине реки деревушка есть, Каменный брод называется. Слыхал?

Гость еле заметно кивнул.

— Хорошо. А я вот никогда не слышал. Глушь, верно, ужасная! На прошлой неделе срочное письмо оттуда пришло. Хозяйничают там вампиры, всех в страхе держат. Бежать людям некуда: кругом леса, да и там не скроешься, по запаху выследят.

Тут гость проронил одно-единственное слово:

— Обращают?

Куксон развернул мятое, закапанное дешевым воском письмо.

— Нет покуда. Пока что только кормятся. Похоже, они из бродячих. Наткнулись на деревню да и решили подзадержаться. Надо бы с этим разобраться.

— Сколько их?

— Около десяти, — ответил Куксон, глянув в бумагу.

Потом придвинул к себе папку с надписью: «Вампиры. Истребление» и раскрыл. Была папка совсем тоненькой, потому что мало кто выбирал для себя такое ремесло. Как сказал когда-то Куксону один прославленный боевой маг (которого в трусости упрекнуть никак нельзя было): «За вампирами охотиться — дураков нет!».

Куксон в глубине души с ним согласен был. Опасное это дело! Не все вампиры целительством занимаются, не все соглашаются добавлять на свои кожаные браслеты еще один треугольник с заклинаниями, особый, который позволяет обходиться без человеческой крови, довольствоваться иной пищей. В глухих лесах, в горах немало водится и других… диких. Попади к ним в лапы, узнаешь, что бывают вещи похуже смерти!

Куксон покосился на другую папку. В верхнем углу написано было имя «Кхевьян» и стоял большой вопросительный знак.

М-да, вот именно.

Он, Куксон, Кхевьяна этого хорошо помнил. Кажется, только вчера приходил молодой маг в этот кабинет за первой своей заявкой. Способный, умный, смелый — цены ему не было!

Сначала боевой магией занимался, а потом бродячих вампиров стал истреблять. Лет пять ему везло, да только всякое везение рано или поздно заканчивается.

Попался однажды им в руки и не спасли его ни заклинания, ни амулеты особые, которые все истребители на такой случай с собой носят.

Был он охотником на вампиров, а теперь и сам в вампирах обретается…

Хейзел заметил, как гоблин взглянул на папку, и сразу все понял:

— Там Кхевьян? Среди этих вампиров?

Деваться некуда, пришлось отвечать.

— Да.

Гоблин Куксон поднялся, подошел к сейфу, отомкнул замки. Вернулся к столу, держа в руках ларец черного дерева, уселся, откинул крышку. Блеснули треугольники-накладки (медные, серебро-то иные посетители недолюбливают), на каждой — заклинания, специально для вампиров созданные.

Куксон выбрал парочку, протянул Хейзелу.

— Это новые. Сможешь находиться под солнцем ровно пять часов. Но следи за временем! Пробудешь одной минутой больше и…

Собеседник гоблина усмехнулся.

Хотел бы Куксон знать, почему вампир (чистокровный, потомственный, а не из этих, новообращенных) вдруг объявил войну своим собратьям, да только Хейзел не откровенничал. Знал Куксон одно: остальные вампиры его побаиваются. Как только становится известно, что он в Лангедаке, так их как ветром сдувает. Пока Хейзел в городе, они на улицу и носа не кажут, и даже к Куксону за заявками не заходят.

— Это точно Кхевьян? — спросил Хейзел, надевая браслет — уже с новыми накладками.

Куксон пододвинул ему письмо.

— Сам почитай. Трактирщик писал, он единственный в деревне, кто грамоту знает. Смышленый: хватило ума подробно описать вожака вампирской стаи.

Несколько минут Хейзел изучал каракули, выведенные рукой трактирщика, потом кивнул.

— Да, это он.

Гоблин Куксон побарабанил пальцами по столу: пора приступать к самой неприятной части разговора.