11. Затем израильтяне разделили свои силы на две части: одну из них они ночью поместили в засаду около города, другая же половина вступила в бой с веньяминитами, а затем, когда последние стали особенно налегать на них, начала понемногу отступать. Веньяминиты бросились преследовать их, в то время как евреи мало-помалу отступали перед ними, желая их по возможности дальше отвлечь от города. И в то время, как враги только и думали о преследовании, из города выбежали даже старики и молодежь, остававшиеся там вследствие своей непригодности к участию в военном деле, с целью совершенно добить неприятелей. Очутившись в достаточно далеком расстоянии от города, евреи остановились в своем мнимом бегстве, повернулись к врагам фронтом и, вступив с ними снова в бой, дали войскам, сидевшим в засаде, заранее условленный знак. Тогда последние с криком выскочили из засады и устремились на врагов. Видя себя вовлеченными в ловушку, веньяминиты тотчас смутились и не знали, что им делать. Поэтому-то они и дали загнать себя в узкое ущелье, где их со всех сторон стали забрасывать стрелами, так что все тут и погибли, исключая шестьсот человек, которые сомкнулись тесным строем и, пробившись сквозь ряды неприятелей, бежали в ближайшие горы, где им удалось укрепиться и продержаться еще некоторое время. Все же остальные веньяминиты, в числе около двадцати пяти тысяч человек, остались на поле сражения. Между тем израильтяне подожгли Гаву и перерезали всех жителей, исключая женщин и несовершеннолетних мальчиков. Точно таким же образом поступили они и со всеми прочими городами веньяминитов, причем ярость их дошла до такой степени, что они послали двенадцать тысяч отборных воинов к городу Иавису[508] в области Галаадской и поручили им уничтожить его за то, что жители того города не приняли участия в совместном походе против колена Веньяминова. Посланные на самом деле перерезали всех граждан, способных носить оружие, а также детей и женщин, пощадив лишь четыреста девушек. Они были доведены до такой ярости тем, что к позору, постигшему жену левита, присоединилось еще горе по поводу утраты такого множества отличных воинов[509].

12. Впрочем, впоследствии израильтян охватило чувство раскаяния за то бедствие, которое они причинили колену Веньяминову; поэтому они назначили для искупления совершенных жестокостей пост, хотя и считали наказание, понесенное веньяминитами за нарушение этих законов, вполне справедливым. Итак, они отправили послов к бежавшим шестистам веньяминитам, которые тем временем укрепились в пустыне на утесе, носившем название Рои[510]. Будучи подавлены не только постигшим их несчастием, но также и гибелью стольких своих единоплеменников, посланные стали уговаривать их стойко переносить это горе и соединиться воедино, чтобы не доводить дела до окончательного уничтожения всего колена Веньяминова. «Мы ведь уступаем вам, – сказали послы, – всю вашу область и такое количество добычи, сколько вы будете в состоянии взять себе». Тогда веньяминиты, убедившись в том, что их постигла кара Божия за преступления, приняли предложение израильтян и вернулись в свою родную страну. Израильтяне же предоставили им в жены тех четырехсот девушек, которых они захватили в Иависе, и стали затем придумывать средство, как снабдить женами и остальных веньяминитов. Дело в том, что до войны евреи дали друг другу клятвенное обещание не выдавать более дочерей своих замуж за веньяминитов. Между тем теперь нашлись люди, которые стали советовать не обращать внимания на клятву, данную в минуту сильного раздражения без должной обдуманности и соображения, тем более что не будет богопротивным, если таким образом удастся спасти и сохранить целое колено, иначе подвергающееся опасности окончательно вымереть. При этом они указывали также и на то обстоятельство, что клятвонарушение является преступным и опасным лишь в том случае, если оно вызывается какою-нибудь преступною целью, а отнюдь не тогда, когда оно является результатом необходимости. Когда, однако, совет старейшин выразил отвращение перед одним только уже термином клятвопреступничество, то кто-то заявил, что он знает способ, как достать достаточное количество женщин и вместе с тем не нарушить клятвы. Когда же его спросили об этом способе, тот ответил:

«Ведь трижды в году, когда мы собираемся в Сило, вместе с нами на праздник являются туда также и жены и дочери наши. Пусть будет предоставлена веньяминитам возможность похитить и взять себе затем в жены тех из них, которые сами того пожелают, так что мы не станем принуждать их к этим бракам, но и не будем препятствовать таковым. Если же родители девушек будут этим недовольны и вздумают потребовать от нас наказания похитителей, то мы ответим им, что они сами виноваты в этом, потому что не достаточно оберегали своих дочерей; при этом можно будет также указать и на то, что пора прекратить раздоры с веньяминитами, которые и без того уже слишком чувствительно и не в меру от этого пострадали». Это предложение было принято, и было решено допустить для веньяминитов похищение жен. Когда затем наступил праздник, то двести веньяминитов, разделившись на группы по два или по три человека, спрятались невдалеке от города в виноградниках и других скрытых местах и стали поджидать девушек, которые, совершенно не зная ни о чем, со смехом и шутками без охраны совершали свой путь. Затем веньяминиты выскочили из своих засад, рассеяли девушек и похитили себе каждый по одной. Таким образом им удалось вновь устроить себе семейную жизнь. Затем они возвратились к себе домой, к своим занятиям и стали прилагать по-прежнему всяческое старание вернуться к былому благополучию. Итак, благодаря мудрому плану израильтян, колено Веньяминово, подвергшееся было опасности совершенно вымереть, вновь возродилось к жизни, вскоре опять достигло значительной численности и добилось обеспеченного положения[511].

1. Такой-то исход имела война эта. Подобная же судьба постигла и колено Даново, которое дошло до такого состояния по следующей причине: так как израильтяне вскоре опять успели отвыкнуть от военного дела и совершенно предались обработке земли, то хананеяне совершенно перестали бояться их и собрали значительное войско, не потому, впрочем, что опасались подвергнуться каким-нибудь новым притеснениям со стороны евреев, но оттого, что, нанеся им жестокое поражение, твердо рассчитывали совершенно безопасно и спокойно жить в своих городах. Ввиду этого хананеяне заготовили множество боевых колесниц, набрали хорошо вооруженное войско и соединились в колене Иудовом с сочувствовавшими им жителями городов Аскалона и Аккарона, а также с другими расположенными на равнине городами. Затем они принудили данитов бежать в горы, не оставив им ни клочка земли на равнине.

Не будучи в состоянии вести войну, а также не найдя [в горах] достаточного количества подходящей земли, даниты выбрали из своей среды пять человек и послали их к морскому побережью, чтобы они там высмотрели землю, куда бы им всем можно было переселиться. Сделав дневной переход и встретив хорошую и плодородную почву недалеко от Ливанского хребта вблизи источников Малого Иордана на большой Сидонской равнине, посланные сообщили об этом своим единоплеменникам. Последние тотчас отправились туда со своим войском и основали там город Дану, по имени сына Иакова и родоначальника их колена[512].

2. Между тем государственное устройство у израильтян приходило постепенно в упадок вследствие того, что они отвыкли от труда и стали пренебрежительно относиться к вопросам религиозным. А раз у них пошатнулось это, каждый вскоре стал думать только о своих собственных удовольствиях и жить, как ему вздумается, так что между ними в непродолжительном времени широко расцвели все пороки, присущие хананеянам. За это Господь Бог сильно разгневался на них, и им пришлось, благодаря своему беспутному образу жизни, потерять то благополучие, которое они создали себе раньше бесчисленными трудами и лишениями. Дело в том, что на них пошел войною ассирийский царь Хусарф[513], и тут евреи потеряли в битвах множество войска, а другие были взяты в плен после ожесточенных осад городов. Между евреями оказались и такие, которые покорились царю добровольно, из страха. При этом им пришлось заплатить дань, превышавшую их платежные силы, и подвергаться в продолжение восьми лет всевозможным насилиям[514]. По истечении этого срока они избавились от указанного бедствия следующим образом.