Время, которое Давид прожил в филистейском селении Секеле, обнимало четыре месяца и двадцать дней. В течение этого периода Давид предпринимал внезапные походы на соседей филистимлян, серритян и амалекитян, разграблял их владения, забирал в виде добычи множество волов и верблюдов и возвращался затем домой. Людям он при этом не причинял никакого насилия, боясь, как бы не извратили в донесениях царю Анхусу об этих походах истинного смысла последних. Впрочем, Давид всегда посылал при этом часть добычи в дар Анхусу. Когда же царь осведомлялся, откуда у Давида такая добыча, то тот отвечал, что она взята им у евреев, живших к югу от него и на равнине. Этому Анхус охотно верил, потому что надеялся, что Давид будет всегда и впредь ненавидеть свой народ и что он, Анхус, со своей стороны будет иметь в нем верного слугу в продолжение всего того времени, в течение которого он останется в пределах его владений[608].

1. В то же самое время филистимляне опять решили пойти походом на израильтян и стали поэтому рассылать всем своим союзникам приглашение собраться на войну в Ренгу[609], чтобы уже оттуда напасть объединенными силами на евреев. Царь Гитты, Анхус, предложил и Давиду с его собственными воинами принять в качестве союзников участие в походе против евреев. Когда Давид охотно выразил свое согласие, указывая на то, что теперь наступил наконец момент, когда ему будет возможно отблагодарить Анхуса за его доброе к нему отношение и за гостеприимство, царь обещал Давиду сделать его после удачного исхода войны своим телохранителем, имея в виду обещанием такой почетной и доверенной должности еще более расположить его к себе.

2. Между тем случилось, что царь еврейский Саул изгнал из страны своей всех прорицателей, чревовещателей и лиц, занимавшихся подобными профессиями, за исключением пророков[610]. Узнав, что филистимляне уже успели вторгнуться в его пределы и расположились станом в непосредственной близости к городу Суне[611], расположенному в низменности, он выступил против них во главе всех своих войск. Достигнув горы, известной под именем Гелвуи[612], Саул стал лагерем как раз против врагов своих и страшно испугался, не того, впрочем, что очутился в столь близком соседстве с неприятелем, но того, что войска последнего были многочисленнее и очевидно сильнее его собственных. Поэтому Саул вопросил при посредстве пророков Господа Бога относительно исхода боя. Когда же ответа от Предвечного не последовало вовсе, то Саул испугался еще более и совершенно пал духом, ясно предвидя неизбежное поражение, если Господь Бог не окажет ему поддержки. Поэтому он приказал отыскать себе какую-нибудь прорицательницу и вызывательницу душ усопших, чтобы таким образом узнать, что ожидает его впереди. Дело в том, что лица, принадлежащие к разряду предвещателей, умеют вызывать души умерших и при помощи последних предсказывать желающим будущее. Саулу было сообщено кем-то из приближенных, что в городе Эндоре[613] имеется такая женщина. Тогда он переоделся в простую одежду, захватил с собою двух вполне преданных ему слуг и тайно от всех находившихся в лагере явился в Эндор к прорицательнице с просьбою погадать ему и вызвать для него душу того усопшего, которого он ей сам укажет. Но волшебница стала отказываться, говоря, что она не станет нарушать приказания царя, изгнавшего из пределов своей страны весь класс прорицателей, и что он сам, хотя она и не подавала ему повода к тому, желает ее гибели, подбивая ее к такому нарушению, которое запрещено и за которое, если ее накроют, придется отвечать жизнью. Но Саул поклялся ей, что об этом никто не узнает, так как он о ее гаданье не сообщит никому, и что она может быть на этот счет вполне спокойна. Уговорив ее путем таких клятвенных уверений, Саул потребовал вызова тени Самуила. Гадалка, не зная, кто такой Самуил, стала вызывать тень его из преисподней, и когда эта тень появилась и женщина с ужасом увидала величественную боговдохновенную фигуру, то, пораженная этим зрелищем, обратилась к Саулу с вопросом: «Не ты ли царь Саул?» Так поступить повелел ей дух Самуила. Когда Саул ответил на вопрос заклинательницы утвердительно и вместе с тем спросил, почему она так испугана, женщина отвечала, что видит подымающуюся из земли величественную фигуру. На приглашение описать внешность и указать возраст видения, она сказала, что это горделивой осанки старик, облаченный в священническую одежду. Царь тотчас узнал Самуила, которого он почтительно приветствовал, пав ниц на землю. Когда же дyx Самуила спросил, почему его потревожили и ради чего заставили подняться из преисподней, Саул стал жаловаться на то, что сделал это в крайности: жестокие враги напали на него, сам же он совершенно потерял голову в своем бедственном положении, так как Господь Бог покинул его и он не может от Него добиться предсказания ни чрез пророков, ни путем сновидений. «Вот нечему я и решился прибегнуть к тебе за советом», – сказал Саул в заключение. Самуил же, зная, что уже наступает конец Саулу, ответил, что последний совершенно напрасно желает от него узнать о будущем, раз сам Господь Бог покинул его. «Впрочем, услышь от меня, – сказал он, – что царствовать придется Давиду, которому и суждено удачно закончить эту войну. Ты же потеряешь власть и жизнь, сообразно тому, как я предсказал тебе это еще при своей жизни, за то, что ты ослушался Господа Бога во время войны с амалекитянами и не поступил сообразно с Его повелениями. Поэтому знай, что народ твой будет побит врагами, ты сам с сыновьями своими падешь в битве и завтра же будешь там же, где я теперь»[614].

3. Когда Саул услышал это, то онемел от горя, а затем упал в обморок, от которого легко мог бы умереть, потому что на него столь сильно повлияло скорбное предсказание, или даже оттого, что он страшно отощал (за все предшествовавшие сутки он не брал в рот пищи). С трудом приведя его наконец в чувство, женщина стала упрашивать Саула поесть немного, прося об этом, как об единственном вознаграждении за ее труд по вызову тени, труд опасный и предпринятый ею только из чувства страха, при полном неведении, кто такой Саул. Итак, в виде возмездия за свою работу, она просила его лишь присесть к столу и отведать пищи, чтобы подкрепить хоть немного силы и иметь возможность благополучно добраться до своего лагеря. Хотя Саул и отклонил это предложение и в своем унынии положительно отказывался от всякой пищи, она его наконец все-таки уговорила и склонила исполнить ее просьбу. Она была бедна, жила трудом рук своих и имела одного только теленка, которого очень любила и которого вскормила в своем доме. Этого-то именно теленка она теперь зарезала и, зажарив, предложила его мясо Саулу и его слугам. Затем Саул отправился в обратный путь и еще тою же ночью прибыл в свой лагерь[615].

4. Здесь будет вполне уместным подчеркнуть доброту и человеколюбие этой женщины; хотя царь запретил и ей занятие гаданием, которым она была бы в состоянии снискать себе лучший заработок и лучше устроить жизнь свою, и хотя она его раньше никогда не видала, она тем не менее не питала к нему злобы за причиненный ей таким запрещением убыток и не только не отказала ему, чужому и совершенно незнакомому ей человеку, но даже почувствовала сострадание к нему и старалась утешить его в постигшем его чрезмерном горе и убеждала его, несмотря на его к этому отвращение, принять несколько пищи, причем охотно предложила ему для этого единственное, что имелось в ее убогом доме. Все это сделала она с чрезвычайной готовностью, нисколько не рассчитывая ни на какое за то вознаграждение и не стараясь снискать тем благоволение царя на будущее время, потому что слышала, что ему придется скоро умереть. Так поступила она вопреки обычаю других людей, которые оказывают услуги либо в расчете получить воздаяние за это, либо в уповании на возможность как-нибудь иначе иметь выгоду от своего образа действий в настоящую минуту. Поэтому поступок этой женщины заслуживает полного сочувствия, и хорошо, если, по ее примеру, мы станем оказывать поддержку всем, кто впал в стесненное, бедственное положение. Нет ничего лучшего и более человечного, чем этот ее поступок, и ничем мы не смогли бы снискать себе большего благоволения и расположения со стороны Господа Бога.