3. Здесь мне приходится упомянуть еще о богатом иевуситянине Оронне, который был пощажен Давидом во время осады Иерусалима за расположение его к евреям и за оказанные им царю услуги, о которых я расскажу несколько ниже.

Кроме уже бывших у него жен, Давид взял себе еще несколько других, а также наложниц. Таким образом он стал отцом еще других одиннадцати сыновей, которых назвал именами: Амнуса, Емнуса, Евана, Нафана, Соломона, Иевара, Елиина, Фалка, Иннара, Иеная, Елифала, – и одной дочери, Фамары. Из этих сыновей девять было рождено от законных матерей, двое же последних от наложниц. Фамара была единоутробной сестрой Авессалома[630].

1. Когда филистимляне узнали, что Давид провозглашен царем еврейским, они пошли против него войной на Иерусалим и, заняв так называемую долину исполинов[631] (местность эта находится недалеко от города), расположились там лагерем. Тогда царь иудейский, который ничего не предпринимал без вопрошения и помимо приказания Господа Бога и всегда старался о получении положительного насчет исхода предприятия предсказания, предложил первосвященнику сообщить ему о воле Предвечного по этому делу и об исходе предстоящей битвы. Когда ответ получился положительный, т. е. предсказывалась полная победа, тогда Давид повел свое войско на филистимлян, напал на них во время боя неожиданно с тылу и часть их перебил, а другую обратил в бегство. Впрочем, пусть никто не подумает, что филистимляне повели на евреев незначительные военные силы, равным образом как не следует укорять их, на основании быстроты их поражения и того, что они не совершили ни одного в этом случае выдающегося и достойного замечания подвига, в том, будто бы они были трусливы или робки; напротив, должно принять во внимание, что вместе с ними выступали в поход и участвовали в битве все сирийцы и финикийцы и, кроме этих, также много других воинственных племен. Последнее-то обстоятельство и было причиной того, что филистимляне, несмотря на свои неоднократные поражения и потери стольких десятков тысяч воинов, все-таки были в состоянии идти на евреев со все более и более значительными военными силами. Поэтому-то, несмотря на полное свое поражение в этом походе, они вскоре затем напали на Давида с утроенным количеством войска и расположились лагерем в той же самой местности. Когда же израильский царь снова вопросил Господа Бога об исходе сражения, то первосвященник сообщил ему о совете Предвечного стянуть силы в так называемом «лесу печали», находившемся невдалеке от вражеского стана, и не выступать оттуда на бой раньше, чем при полном отсутствии ветра не зашумит лес. Когда же раздался шум леса и таким образом наступил определенный Господом Богом момент, Давид немедленно вышел оттуда, не сомневаясь более в уготованной ему Предвечным верной победе. И действительно, полчища врагов не выдержали этого натиска и после первого же нападения обратились в бегство, так что Давиду пришлось только преследовать и рубить их. Таким образом он гнался за ними до города Газара[632] (который представляет пограничный пункт), а затем принялся разорять их лагерь, где нашел значительные богатства, и уничтожать изображения их божеств.

2. Ввиду такого благополучного результата сражения, Давид, посоветовавшись со старейшинами, военачальниками и тысяцкими, решил созвать к себе молодежь всей страны, а также священнослужителей и левитов и, отправившись со всеми ими в Кариафиарим[633], взять и перевести оттуда в Иерусалим божественный кивот завета, чтобы затем уже постоянно здесь совершать богослужение с жертвоприношениями и другими, угодными Предвечному, способами. При этом царь был того мнения, что если бы евреи сделали это еще в царствование Саула, то им не пришлось бы испытать такие неудачи.

Итак, когда весь народ, сообразно принятому решению, был в сборе, царь отправился за кивотом завета. Священники вынесли последний из жилища Аминадава и, поставив его на новую колесницу, запряженную волами, велели везти ее братьям и сыновьям Аминадава. Царь же и весь народ с ним шли впереди колесницы, прославляя Господа Бога, распевая свои родные песнопения под аккомпанемент музыки, провожая кивот с плясками, пением и игрою на трубах и кимвалах до самого Иерусалима. Когда же они достигли местности, носящей название «гумна Хидонова», то некоему Озе пришлось тут умереть от гнева Предвечного. Дело в том, что, когда волы наклонили несколько колесницу, он протянул руку, желая воспрепятствовать падению священного кивота. Но так как он прикоснулся к святыне, не будучи священнослужителем, то тут же умер. Царь и весь народ были глубоко опечалены смертью Озы, а место, на котором он умер, еще и поныне носит название «удара Озы». Давид же побоялся, как бы такая участь, какую испытал Оза, не постигла его самого, если он примет кивот завета в свой город, так как человек, только протянувший к нему руку, погиб таким образом; потому он не привез кивота к себе в город, но свернул с дороги во владения некоего праведного левита, по имени Оведама, и оставил кивот у него. Тут кивот оставался в продолжение целых трех месяцев и принес дому Оведама большое благополучие и счастье. Когда же царь узнал, что Оведама постигла такая удача, что он из раньше бедного и незначительного человека обратился теперь в богача и счастливца, который служит предметом зависти для всех, кто видит и знает его дом, Давид собрался с духом и решил перевести кивот к себе, не боясь уже потерпеть от этого какое-либо несчастье. Таким образом, священники понесли кивот, а семь хоров, обученных царем, шли впереди его, сам же Давид играл на арфе и был так весел, что его жена Михала, дочь первого царя Саула, при виде его в таком настроении, выразила свое негодование. Когда кивот завета был доставлен в город, то его поставили в том шатре, который воздвиг для него Давид. Затем царь устроил торжественные и изобильные покаянные жертвоприношения, во время которых угостил всю массу народную и роздал женщинам, мужчинам и детям по печеному хлебу, сухарю, слоеной лепешке и части мяса жертвенных животных. Угостив таким образом народ, царь отпустил его домой и сам возвратился в свой дворец.

3. Тут пришла к нему жена его Михала, дочь царя Саула, поздравила его и пожелала ему удачи и счастья во всем, чего бы ни дал ему всемилостивый Господь Бог, но при этом стала упрекать Давида в том, что он, такой могущественный царь, неприлично плясал и обнажался при этом перед толпой рабов и рабынь. Давид, однако, ответил, что ему нечего было стыдиться, делая это в угоду и честь Господа Бога, который предпочел его ее собственному отцу и всем прочим, и прибавил к этому, что он еще часто намерен играть и плясать, несмотря на то, что это нарушило бы чувство благопристойности как в ней самой, так и в рабынях.

Эта Михала первоначально не рожала Давиду детей. Когда же она впоследствии была отдана отцом своим Саулом в жены другому человеку (у которого затем ее опять отнял Давид), то она стала матерью пяти детей. Но об этом мы скажем впоследствии.

4. Когда царь заметил, что дела его начинают с каждым почти днем идти все лучше и лучше благодаря благоволению Господа Бога, то счел за грех в то время, как он сам живет в великолепнейшем, высоком и с чудной обстановкой дворце из кедрового дерева, оставлять без внимания помещение священного кивота в простом шатре. Поэтому Давид, сообразно предсказанию Моисея, задумал воздвигнуть Господу Богу храм. Когда же он поговорил об этом с пророком Нафаном и тот укрепил его в этом решении, указав на то, что Господь Бог будет сопутствовать Давиду во всех его начинаниях, то царь еще более убедился в целесообразности построения храма. Но в следующую же ночь Предвечный явился во сне Нафану и повелел передать Давиду, что Его очень радует благое и столь сильное желание царя построить храм, тем более что никто раньше его не возымел мысли сделать это, но что Он вместе с тем не может позволить Давиду приступить к сооружению святилища, так как он вел множество войн и обагрил руки свои кровью убитых врагов. Вместе с тем Господь сказал, что после смерти Давида, которая постигнет последнего в преклонном возрасте после продолжительной жизни, храм этот будет сооружен тем его сыном, к которому впоследствии перейдет царская власть, а именно Соломоном. При этом Предвечный поручил передать Давиду, что Он будет охранять Соломона и заботиться о нем, как отец о сыне, а также сохранит и передаст царство его потомкам, а самого Соломона, в случае каких-нибудь с его стороны прегрешений, накажет лишь болезнью и неурожаем. Узнав это от пророка и обрадовавшись тому, что теперь наверное царская власть будет сохранена за его потомством и что его дом достигнет блеска и великой славы, Давид предстал перед кивотом завета и, пав ниц, начал возносить к Предвечному благодарственную молитву за все то добро, которое Он оказал ему, за то, что Он сделал его, некогда ничтожного пастуха, теперь таким могущественным и славным вождем народа, за обещания, дарованные Господом Богом относительно его потомства, и за ту заботливость, которую Он выказывает евреям в деле сохранения ими свободы. Вознеся эту молитву и прославив Господа Бога в благодарственном гимне, Давид возвратился домой[634].