Я молчу, и Давина приглядывается ко мне, понимающе кивая головой:

- Но, кажется, ты оказалась в другой ситуации. Тебя продали, да?

- Так все говорят, - вздыхаю я, - но я не верю ни единому слову.

Давина пожимает плечами.

- Что ж, понимаю. Такое тяжело принять - особенно, когда ты молода.

И тут я замечаю то, что до этого ускользало от моего внимания. Все присутствующие Искупители действительно очень молоды - тут есть ребята, которым едва лет пятнадцать, а самым старшим не больше двадцати пяти. Единственная взрослая Искупительница, которую я видела - это Нора, но, судя по ее словам, она выросла во дворце. Это вызывает у меня недоумение.

- Но зачем им забирать именно детей?

- Дар детей еще только развивается, - пожимает плечами Давина. - Их легче обучать.

- То есть легче управлять ими.

- Эланис, хватит уже повсюду видеть заговоры. Серьезно, не одна ты их видишь, но это бессмысленно. Да, мы - действительно оружие, но ты думаешь, королю не хотелось бы иметь преимущество после Слепой войны, когда нам даже армию иметь не позволено? Мы живем не в самое мирное время, а дар Искупителей - это гарантия.

- Ты не можешь быть такой наивной, Давина. И ты веришь, что король обучает и кормит нас только, чтобы иметь запасной план? - хмыкнув, отвечаю я. - Я уверена, что мы - это уже наступление. И когда я в этом убежусь, у меня будет шанс переубедить вас и вернуться к своим родителям.

Давина смотрит на меня с жалостью:

- Эланис, я знаю, что тебе трудно осознать, что близкие люди могли пойти на такое. Но...деньги способны на страшные вещи. Не все выбирают подчинение и вековую службу, когда могут получить безбедное существование и спокойствие.

Во мне закипает гнев. Я сжимаю кулаки и приближаюсь к ней вплотную:

- Ты не знаешь моих родителей, а король пока еще ничем не заслужил моего доверия. Я не поверю ни одному его слову, пока не услышу все это от них. И если чтобы доказать тебе правдивость моих слов мне нужно добыть доказательства, что король не так чист, ладно.

Давина вздыхает и поднимает руки в знак поражения:

- Делай, что хочешь. Я просто хотела помочь. Все это очень плохо для тебя кончится, Эланис, и, если ты действительно желаешь добра своим родителям - оставь их в покое. А еще, постарайся сносить голову на плечах. У короля, возможно, нет власти над твоей душой, но он все еще способен за секунду лишить тебя тела. Решать тебе.

Давина не понимает. Это не дело чести, долга или справедливости. У меня просто нет другого выбора. Если я хочу получить свободу, выбраться отсюда живой и найти своих родителей, мне надо переманить Искупителей на свою сторону. А для этого мне нужно узнать, зачем королю взращивать магию, способную его погубить.

Селеста

Жертва не означает ни безвозвратного отчуждения чего-то своего, ни искупления. Прежде всего это действие. Это отдача себя сущности, от которой ты считаешь себя неотделимым.

Антуан де Сент-Экзюпери. Военный лётчик

Моя мама - это отличный пример человека, оказавшегося в тюрьме у короны. Сюда же можно было бы причислить мою сестру, отца, да и всю нашу семью, но ни у кого это не проявлялось так ярко, как у моей матери. Элизабет Бишоп не принадлежала к могущественному роду Лакнеса, а стала лишь частью политической игры, способствующей усилению союза между регионами. Я видела, как трудно приходится маме доказывать свою преданность чужому народу. Она сама сделала из себя идеальную королеву - ее любили все, начиная со служанок и заканчивая моим отцом. Но хоть всем и казалось, что она счастлива, я знала, что это не так. Она скучала по райским пляжам Бишопа, по своей родне, по своим старым поданным, которые обожали ее куда больше жителей Лакнеса, если такое вообще возможно. У моей мамы никогда не было права выбора, как и у каждого из нас. И если отцу повезло, и он действительно полюбил ее до безумия (хотя мою маму сложно было не полюбить), то вряд ли она оказалась так же удачлива. Думаю, в конце концов, она просто приняла свое бремя и сделала из себя самую лучшую правительницу из всех существовавших. Эсмеральда напоминала маму куда больше, чем мы с Адрианом, пусть надежды на удачный брак и возлагали именно на нас.

Но, к сожалению, мамин пример возымел обратный эффект, ведь именно мне приходилось видеть грустные огоньки в ее глазах после показушных улыбок, и замечать, как она устало вынимает шпильки из прически после очередного приема. Я поняла только одно: я никогда не хочу притворяться, что мне нравится престол и навязанный мне родителями муж. Я не была такой сильной, как мама и сестра, чтобы отказаться от свободы во имя долга. Возможно, я просто не умела поступать правильно.

Я сидела в комнате для тренировок, ожидая первого урока с Эланис. Я совершенно не горела желанием заниматься с кем-либо сегодня, но меня уговорил Эйдан под предлогом, что "она подает большие надежды". Я не смогла отказать капитану и очень надеялась, что его планка не упала за последнее время. Она задерживалась, поэтому я стала вспоминать события предыдущей ночи. Накануне у меня не было никакого желания идти на бал и встречаться с принцем Габриэлем. Я его особо не знала, но сам факт того, что он был навязан мне помимо моей воли, заставлял мне кривиться.

Я непростительно задерживалась, но меня это не волновало. Я просидела перед зеркалом около часа, перебирая волосы и поглядывая на часы, усмехаясь тому, какой переполох, должно быть, устроила. Вот сейчас советники суетятся и заявляют послам, что я жутко занята и опаздываю именно поэтому. Пусть эти напыщенные индюки, которые пришли шпионить за нами, понервничают.

После десятого стука в дверь и очередного слуги, которого я прогнала под предлогом, что не одета, раздался робкий голос:

- Можно войти?

- О, мама! Да, конечно.

Разумеется, мама знала, что отец не подпускает меня и близко к политике, поэтому занята я могу быть разве что изготовлением лука. Эта мысль заставила меня схватиться за шпильки и начать в срочном порядке выстраивать из них аккуратную композицию на голове. Мама, одетая в нарядное золотое платье и корону, со смехом наблюдала за мной.

- Что, стараешься всеми силами улизнуть? - улыбнулась она, подходя ближе, чтобы поправить мои локоны.

- Ты же знаешь, какая я горячая поклонница шпионов из Стейси, - хмыкнула я ответ.

- Солнышко, они - члены парламента, а не шпионы. Наши представители так же ездят к ним несколько раз в год, чтобы удостовериться, что все решения принимаются на благо процветания королевства, а не одного региона. Твоя сестра - наш посол мира.

- Ну, думаю, ты весьма разочарована, что я не такая, - вздохнула я.

Мамино лицо, тронутое едва заметными морщинами, озарила очередная улыбка. Она повернула к себе мою голову и посмотрела в глаза.

- Я счастлива, что ты такая, какая есть, Селеста. Смелая, умная, сообразительная и находчивая. Кому какое дело, что ты не любишь ходить в вычурных платьях и обладаешь своими представлениями о том, что лучше для народа? Однажды ты станешь великой правительницей.

Я вздыхаю, отводя глаза. Мама и понятия не имеет, какие у меня представления о том, что лучше для народа. Я бы соврала, если бы сказала, что они вообще у меня есть. Все, чем я занималась в последнее время - это совершала ошибки, за которые всегда платил кто-то другой. Мне хотелось бы, чтобы она мною гордилась, но день за днем я доказывала самой себе, что из меня никогда не выйдет истинной королевы.