— Смотрю, ты хорошо ладишь с людьми. Одного вывела из себя, и он чуть не убил тебя. Другого чуть не убила сама. Потрясающе.

— Учить надо лучше. Ошибки учеников полностью зависят от мастерства учителя. Боль притуплялась, но единственное, что я могла использовать с легкостью — это язык. Приходилось только говорить.

— Я уже заметил, что наглости тебе не занимать. Как и глупости.

— Что, лучше всего подхожу в ваши ученики? Мужчина снял капюшон и подошел ко мне. Белое, как мел лицо с сильно выделяющимися скулами. Тонкие бесцветные губы под слегка искривленным длинным носом. Острый подбородок и темные глаза. Он был похож на неудачную фотографию давно почившего человека.

— Глупая девчонка меньше всего подходит мне в ученики, — усмехнулся мужчина, приближаясь вплотную к моему лицу.

— А я такими глупостями и не намерена заниматься. Лучше бы о себе позаботились и о своих ученичках. А не то мало ли у вас после моего присутствия их поубавится сильно. Нужно было срочно подниматься на ноги и сваливать отсюда. Тем более, пока этот бледнолицый в таком ужасном состоянии. Ведь по его виду, если он и жив, то осталось ему совсем не долго.

— Вы не правы, дитя. Жить мне еще ох как долго. Скажу даже, что вас я переживу непременно. Не заметив, что хоть одно слово слетело с губ, я заподозрила неладное.

— Знаете, а ведь не все чувства порой бывают обманчивы, — шепнул он, расплываясь в мерзкой ухмылке. Вот гадость! Похоже, и правда мысли читает.

— А это знаете ли обидно.

— А вы случайно?.. Верно! Вы ведь тот самый «С.А. Глобус»! От внезапной догадки я даже села, на секунду забыв о боли.

— «С. Аглофус». Тупица! — выкрикнул он. Надо же. Такой человек, и столь самокритичен к себе. Но при совершенно посторонних назвать себя тупицей… М-да, даже моей смелости не хватило бы на подобное.

— Тебе в голову всегда лезет всякий бред? — сжав виски, прошипел Аглофус.

— Отчасти. И что этот монах так завелся? «С. Аглофус!». Каждый может ошибиться. «С»? Сердобольный? — вряд ли. Сумасшедший? — больше похоже на правду. Самодур?.. Кажется, я начала вспоминать все известные мне слова на эту скромную и в то же время довольно популярную букву.

— Хватит! — распаляясь все больше, мужчина сжал руки в кулаки. — Горэнц!

— Учитель? В комнату влетел тот самый шкафоподобный, припечатав меня дверью.

По-видимому, моя боль позабавила обоих.

— Верни Хазарда — раз. Сними заклинание с темницы — два. Ни хлеба, ни воды ей — три. А теперь, вон отсюда! — рука Аглофуса указала нам направление.

— Это, наверное, четыре? — попыталась пошутить я, прежде чем меня снова схватили за шкирку и выволокли в коридор.

Казалось, лестница была бесконечной. В темноте было легко не заметить обвалившейся ступеньки, или отсутствие таковой вовсе, поэтому каждый шаг был продуман, а каждая последующая опора проверена. Пару раз молодой человек останавливался, присев, стараясь совладать с подступающим страхом от давящей на сознание темноты. Как только последняя ступенька осталась позади, земля снова содрогнулась, а лестница стала осыпаться, превращаясь в бесформенную кучу земли. Обратного пути больше не было. Слева словно искра пробежала по стене, и зажегшийся факел на время ослепил молодого человека. Возвращающееся зрение представило ему отнюдь не приятные картины.

За спиной высилась гора земли. На каменных стенах на расстоянии нескольких шагов друг от друга воткнуты факелы, хотя зажжен был лишь один. Потолок усыпан паутиной, в которой обильно кишели пауки. Под ногами неприятно хрустело при каждом шаге. Дойдя до горящего факела, Эрик протянул было к нему руку, но тут же заметил, как разгорается следующий. По мере приближения к очередному факелу, тот загорался. При этом факел за спиной гас. Дальнейший путь был значительно легче за счет появившегося освещения, но вскоре молодой человек остановился. Его взгляд привлек одиноко сидящий на земле скелет, тянущийся костлявой рукой к мечу на поясе. Стены вокруг словно обуглились. Дальше — хуже. Скелеты попадались все чаще. Некоторые целые, остальные в неприглядном состоянии и разбросанными вокруг костями.

Где-то скелетов и вовсе не было, а вместо них одиноко лежали черепа и кости. Дальнейшая прогулка обещала быть все менее живописной, поэтому Эрик был бы больше рад, если факелов не было бы вовсе. У одного из наиболее приглянувшихся скелетов молодой человек осмелился позаимствовать меч и пояс с притороченными к нему ножнами.

Хозяину они вряд ли еще послужат, а вот Эрику возможно и пригодятся в недалеком будущем, хотя драться на мечах он не умел абсолютно. Но замысловатые орнаменты-буквы на серебристом лезвии и резная рукоять не смогли бы оставить равнодушными никого. Не меньше нескольких часов молодой человек брел по своеобразному тоннелю, когда огонь факелов стал казаться тусклее. Впереди замаячил яркий свет. Прибавив шаг, Эрик вышел к небольшой круглой пещере. В центре возвышался алтарь, воздух над которым словно мерцал и искрился.

Прямо под алтарем полукруг, выложенный из раздробленных костей. От алтаря в стороны, словно разводы на воде, шли мерцающие волны, создавая подобие воронки. Отступать было некуда. Сделав глубокий вдох, Эрик ступил на алтарь и протянул руку сквозь мерцающий воздух. Кожу обдало свежестью и прохладой. Поддавшись сиюминутному порыву, молодой человек вошел в неизвестность. В лицо дунул ветер, растрепав волосы и дав полностью насладиться сладким воздухом. Щебетание птиц перемежалось с голосом настырной кукушки. Где-то вдали лаяли собаки. Слышалось ржание лошадей. Оглядев воронку со стороны и запомнив ее местонахождение, спрятанное за кустами кроваво-красных роз с дико острыми шипами, Эрик пошел сквозь лес. Идя на звуки цивилизации, молодой человек отправился на поиски местных жителей.

Уже знакомый мне коридор выглядел более чистым. Или уборщицы сюда все-таки захаживали, или же я постаралась. Давно бросив уговоры поставить меня на ноги, я походила на улов глупого охотника, продолжавшего целеустремленно растягивать мой свитер. В голове то рождался, то унимался один единственный вопрос, который я никак не решалась задать своему непутевому проводнику. Когда комната моя вновь обернется пещерой, чем станут вещи? Исчезнет ли найденная в копии шкафа одежда, обратив невезучее подобие Золушки в нагого узника сырой пещеры? Попавшийся навстречу субъект в серой рясе, делающей его похожим на грязное приведение необъятных размеров, остановился и жадно вгляделся в улов коллеги. Последовавший после гадкий смешок сильно обрадовал моего провожатого.

— Все-таки надурила девка нашего любимчика? Горэнц хмыкнул и нехотя кивнул. Возможно, ему не было велено распространяться по поводу неудачи молодого человека. А может он просто не желал общаться с тем, кого я начала узнавать.

— А ты смотрю, переоделся? — расхохотался мужчин, кого Аглофус назвал Горэнц. Его собеседник недовольно зарычал. По-видимому, была задета больная тема. На смену веселью живо пришло раздражение, переросшее в активную и ожесточенную перепалку. Мужчины явно давно и хорошо знали друг друга, козыряя воспоминаниями давно ушедших лет. Моя персона отошла на второй план, чем я не преминула воспользоваться. Высвободившись из уже порядком растянутого свитера, не разбирая дороги, я бросилась бежать. Да и разбирать-то было, в общем-то, и нечего — коридор был всего один. Пропажу довольно быстро заметили и пустились в погоню, сопровождая свои передвижения криками вперемешку с избирательной руганью. Многие из выражений были мне не известны. Благоразумно решив не оборачиваться, добежав до круглой залы, где уже практически не осталось народа, я свернула в коридор, что еще не был обследован. Коридор оказался довольно коротким и петляющим, оканчиваясь тупиком, коим служила дверь с небольшой кривой табличкой. Корявыми буквами на дереве было выведено «Не входить!». Не раздумывая, я повернула ручку, закрываясь с другой стороны. Задержав дыхание, я прислушалась к топоту в коридоре. К двери не подошли, разворачиваясь и возвращаясь обратно. Шаги стихли, и можно было вздохнуть с облегчением. Опустившись на пол, уткнувшись лбом в колени и стараясь успокоить сердце, словно старающееся пробить дорогу на волю, я прикрыла глаза, спасаясь от начавших кружиться вокруг черных точек. Ноги гудели.