Юрий прикусил губу – про часовню и священника у него из головы как-то вылетело, в Бога ведь он почти не верил в том времени, только сейчас стал приобщаться. После того как с ним судьба злую шутку сыграла, и там, и здесь, в рабство отправив…

– Хоть что-то получилось надежное и приглядное, чем то кривое посмешище, – Юрий приставил к стене сарая османскую фузею, превращенную им за четыре дня упорного труда в приличное ружье. Причем, снабженное большим числом ноу-хау, о которых в этом времени еще не ведали нынешние оружейники.

Времени ушло много – выстрогал нормально ложе с прикладом, наложил ствол, а кузнец закрепил его кольцами. Кузню поставили в первый же день под навесом, укрепив наковальню, соорудив горн с кузнечными мехами. С ковалем Микулой, широкоплечим верзилой с могучими бицепсами (культурист любой позавидует) Галицкий был знаком еще по крымскому походу. Знающий и сообразительный мужик, с ходу понял, что от него требуется, и работал как проклятый трудоголик, без всяких «перекуров».

Юрий устроил на ложе гнездо для шомпола, разобрал и отладил ружейный замок, вставил и затянул новый кремень. На ложе укрепили антабки с ремнем, благо выделанной кожи имелось в достатке. В этом времени он здесь погонных ремней вообще ни у кого не видел – пехотинцы ружья носили на плече, а всадники крепили к седлу.

Ружье обзавелось прицельной рамкой и мушкой, а также «новоизобретенным» штыком, для которого установили специальное крепление. Штык Микула отковал с длинным обоюдоострым клинком, с рукоятью и нижней гардой. Снабдили и ножнами, так что можно было применять его в качестве кинжала, и ножа для бытовых надобностей.

– Да, боярин, такого чуда я не только не видел, но о том и слышать не приходилось, – Грицай, со странной фамилией Незамай, покрутил в своих руках штык, примерился и легко срубил веточку.

– В европейских странах только багинет появился, такой же, как этот мой штык, только рукоять тонкая, не ухватистая, да неудобная. Ее в ствол вставляют после выстрела и используют как пику или русскую совню, только короткие. Правда, последняя в одно заточенное лезвие.

Удовлетворенно ухмыляясь, со знанием дела пояснил Галицкий. В свое время Юрий прочитал о старинном стрелковом оружии несколько книг. Даже с антикваром пообщался, и, особенно тесно реконструкторами, что выдали ему немало полезных советов.

Бизнес ведь дело такое, не знаешь, чем займешься в будущем, и что прибыль принесет. Так что лишними знания здесь не бывают, они завсегда будут полезными. Вот и пригодились, хотя как он мог знать, что на три с половиной века в прошлое его закинет.

– Хитрая задумка, – пробормотал казак, не отрывая взгляда от ружья – запорожцу оно явно понравилось, и, судя по горящим глазам, будь у него возможность, увел бы немедленно.

– Да и за спину повесить можно, и в любой момент с плеча сорвать. А само ружье от удара саблей поперек спины от смерти убережет. Заметь, полка на замке сверху надежно самим огнивом закрывается – не будет высыпки пороха при долгой скачке.

– Дюже понравилась твоя задумка, боярин, вещица гарная!

– А ты как думал, я о том два года размышлял, столько стараний положил. А хочешь, мы тебе такую же сотворим? Из лучшей османской фузеи переделаем. Или ваши самопалы переправим в полезные, чтоб у всех казаков ладные ружья были. То будет за сторожевую службу, что здесь несете. Только, чур, помощника мне выделите, и без штыка ружье будет.

– Да он без надобности, стрельцам твоим нужен, а нам саблей сподручней в бою рубиться.

Казак сощурил глаза, видимо представляя себя с ладным ружьем, но хватку проявил сразу, деловито уточнив:

– Сколько сдерешь за обновку, боярин?

– Исключительно натурой, казак, – рассмеялся Юрий, заметив непонимающий взгляд казака. И пояснил, ухмыляясь:

– Отстрел турецких стволов на себя возьмете, как я третьего дня пальбу устроил у подножия кряжа. Дело то хлопотное, но отнюдь не хитрое, вот лежат пулелейки разные.

Юрий показал на разложенные по холстине формы, предназначенные для выплавки свинцовых пуль.

– Если ты далеко решил стрелять – на две сотни шагов, ты пулю бумагой обертываешь вначале, а потом в ствол шомполом долго забиваешь, чтоб лучше прижалось?

– Да все так делают, – удивился казак. – Если просто пулю бросить в дуло, то не далеко полетит, и в цель редко попадает.

– То газы пороховые вырываются, энергия теряется. А если пулю точно отлить, без зазора, то ее можно в ствол просто бросить и не забивать шомполом, теряя время на заряжание. В бою ведь каждый миг будет дорог, может быть, еще один дополнительный выстрел жизнь твою спасет.

– Так оно и есть, боярин. Только стволы ружейные от таких пуль лопнуть могут, там и неровности есть, и железо порой худое.

– Вот для того и отстрел предварительный ствола производить нужно, чтоб пулю точно подогнать. А заодно отбраковать плохие стволы. Нет, без всякого риска все сделать можно – фузею крепишь к дереву, через скобу привязываешь фитиль горящий. И, отойдя в укрытие, тянешь за веревку. Фитиль тыкается в пороховую полку, выстрел и вдругорядь проба.

– Так дороговато выйдет такое ухищрение!

– А мне людей больше жалко, казак, чем османские фузеи. Но, думаю, из пяти стволов только один разорвет, вроде добротно они сделаны. У меня их четыре десятка – а стрельцов двадцать всего, если меня с кузнецом не считать. Так что потеря восьми стволов не сильно будет накладна, зато в качестве ружей полная уверенность.

– Хитер ты, боярин. Хорошо, отстрел твой произведем, только покажешь, как все правильно учинить.

– И кузнецу помогать станете, каждый свое ружье делать будете, под себя подгонять. Вон бревнышки видишь? От прежних хозяев остались – просушенные на совесть. Из них ложе с приклад выстругать нужно, по образцу имеющемуся, – Юрий положил руку на ружье.

– Я сам все сделал, собственными руками, в охотку. И вы сделаете также – зато каждый из вас весь процесс видеть будет, и с другими сечевиками поделится. Опыт штука полезная.

– Прав ты, боярин, – Грицай, довольный как кот, наевшийся чужой сметаны, ухмыльнулся. Но добавил серьезным тоном:

– И секрет свой не утаиваешь, за то благодарность будет особая. Думаю, на пользу всем казакам будет.

– На войско Запорожское Низовое радею, к чему благодарность мне. А вот помочь могу в будущем немало еще. Нужны ружья османские или другие, много стволов нужно. Я их по этому образцу переделаю. И стрелять они будут намного точнее, поразить врага станет легче.

– Это как так можно?

В голосе казака прозвучало недоверие, причем явственно выраженное. Грицай смотрел настороженно – впервые он засомневался. Юрий усмехнулся, и решил подначить казака:

– Возьми новое ружье и пойди к кряжу. В этой лядунке, то есть патронной сумке, пять патронов. Зубами рвешь бумагу, насыпаешь порох на полку, и в ствол высыплешь потом, затем пулю. Бумагу в пыж скомкаешь. Стрелять будешь, но так как я скажу.

Юрий взял ружье в руки, встал так чтобы видел не только Грицай, но и подошедший Смалец, что уже несколько минут внимательно прислушивался к их разговору.

– Мушка тебе знакома, но ты целился по стволу на нее. Так?

– Да завсегда. А что это за нашлепка?

– Это целик, в нем выступ для мушки. Если та, когда ты прицеливаться начнешь, полностью прорезь закроет, причем вровень с линией, то во врага точно попадешь, как на него наведешь. Но если мушка в целике «плясать» в стороны начнет, вниз или вверх вылезать, то промах обязательно будет, и пуля не туда полетит – вместо головы в ноги, или в сторону. Ну что – хочешь попробовать, нет ружье не девка, чтоб его пробовать…

Казаки рассмеялись незамысловатой шутке, а Юрий только ухмыльнулся – он ждал такой реакции.

– Так что иди и постреляй из ружья, и сам мне ответ дай, по совести своей. Иди на кряж, там шкура старая коровья висит на земляной стенке – из нее пули легче выковыривать, свинец дорогое удовольствие. Я мелом круг обвел, в него и целься со ста шагов. Не торопись с выстрелом – по центру круга наводи ружье. А после каждого выстрела подходи и смотри, куда пуля попала. Так станет понятно, какую ошибку совершил.