— Я голосую за, — еле слышно произносит князь Грозин.

Так тихо, что его слышим только мы с Юрием.

Внутри меня как будто взрывается бомба. Страх за деда смешивается с отчаянной радостью.

Мы с Юрием смотрим друг на друга. Взгляды сталкиваются, как шпаги, выбивая искры. Новая волна эмоций сдавливает моё горло. Гнев и горечь. Мерзкий коктейль, от которого меня физически начинает тошнить.

Глава рода, мой дед и отец Юрия, страдает. Возможно, что через минуту его уже не будет в живых. Но Юрию как будто плевать на это, потому что он услышал то, что не хотел слышать.

И вот мы стоим рядом с князем, которого терзает невыносимая боль, и тараним друг друга взглядами. Юрий молча, без слов, объявляет мне войну.

Не могу передать, как мерзко чувствую себя от этого. Именно оттого, что Юрию сейчас важнее мой статус, чем состояние его отца.

Держась за грудь, дед издаёт тихий стон и медленно сползает на пол.

— Князь! — восклицаю я и в тот же миг получаю удар в лицо.

В челюсти вспыхивает боль, перед глазами — звёзды. Я оказываюсь на полу, и несколько мгновений пытаюсь понять, что произошло.

— Я же сказал отойти, ублюдок! — рычит Юрий, разжимая кулак.

— Охренеть, — с усмешкой комментирует Дмитрий.

Сука. Даже так, да? Решил заткнуть меня кулаком, по старинке?

Сплюнув кровь, я встаю и сбрасываю пиджак. Юрий шагает навстречу. На его лице — полная готовность к схватке.

— Так и позволишь своему отцу валяться на полу? — спрашиваю.

Моя реплика на секунду озадачивает дядю. Он ведь точно решил, что я хочу ударить в ответ.

Но вместо этого я сворачиваю пиджак и кладу его деду под голову. Стягиваю с него галстук, расстёгиваю рубашку, чтобы ему было легче дышать. Князь никак не реагирует — он вроде в сознании, но охвачен слишком сильной болью.

— Где чёртов врач? — спрашиваю я.

— Едет из главного здания, — раздаётся изумлённый голос Виталия.

— Хорошо.

Встаю и шагаю к Юрию. Твёрдо встречаю его ненавидящий взгляд.

— Вы подумали, будто я хочу озвучить решение князя, дядя? Поэтому ударили меня?

— Закрой свой поганый рот, пока не получил ещё, — Юрий хватает меня за рубашку.

— Если что, то он сказал «за», — говорю я так, чтобы все услышали.

— Перестаньте! — к нам бежит Татьяна. — Что же вы творите, Грозины⁈

— Не лезь, — бросает дядя.

— Думаете, я боюсь получить ещё? — с железом в голосе интересуюсь я. — Или думаете, будто ваш удар останется без ответа?

Мой кулак врезается в челюсть дяди. Он молодец, держит удар. Бьёт в ответ, но я уклоняюсь и выдаю мощный боковой, заставив Юрия пошатнуться.

— Вы что, с ума сошли⁈ — гремит мощный голос Алексея.

Кто-то хватает меня сзади, обездвиживая руки. Я пытаюсь вырваться, но держат крепко. Рядом появляется мама и со слезами просит прекратить. Алексей тем временем встаёт перед Юрием.

— Сука! — орёт тот, размазывая кровь из разбитой губы. — Ты понимаешь, кого ты ударил⁈ Тебе пи***ц, бастард! Слышишь⁈ Тебе пи***ц!

— Замолчите оба! — приказывает Алексей, удерживая моего дядю. — Как вы смеете такое устраивать⁈

Рядом с Юрием вдруг оказывается Татьяна. Нежно обхватывает лицо мужа ладонями и направляет его взгляд на себя.

— Юра, пожалуйста. Хватит. Посмотри на отца.

Юрий дышит тяжело, глаза метают раскалённые молнии. Но он слушает супругу и смотрит на князя.

Я тоже. Григорий Михайлович лежит, прикрыв глаза. Дышит тяжело и медленно, а его лицо настолько бледное, будто он уже мёртв.

— Ладно! — бросает Юрий, сбрасывая руки Татьяны. — Успокоились. Где врач, вашу мать⁈

— Сейчас будет, — раздаётся голос Виталия рядом с моим ухом.

Оказывается, это он меня держит.

— Отпустите.

Пытаюсь говорить спокойно, но голос всё ещё дрожит от злости. И не только на Юрия. За предательство Виталия я тоже злюсь на него.

Не сразу, но он ослабляет хватку. Я поправляю рубашку и ещё раз сплёвываю кровь.

С улицы доносится резкий скрип автомобильных тормозов. Уже через несколько секунд из коридора звучат быстрые шаги.

Врач врывается в комнату с чемоданчиком в руке. Ни с кем не здороваясь, сразу кидается к князю. Щупает пульс, приподнимает веки.

— Скорее всего, инфаркт, — констатирует он. — Кто-нибудь один, помогите.

— Я помогу, — говорит Алексей. — Все остальные, в сторону!

— Теперь ты раздаёшь приказы, дядя? — недовольно спрашивает Юрий.

— Сейчас не время спорить, — отвечает тот.

— Звоните в больницу, — открывая чемоданчик, говорит врач. — Ему требуется срочная госпитализация. Ваше сиятельство, откройте ему рот и подержите.

Алексей делает, что велено, и врач кладёт деду под язык маленькую таблетку. Нитроглицерин, полагаю. Следом он закатывает рукав князя и готовит какой-то укол.

— Это Виталий Грозин! — говорит тем временем дядя в трубку. — Готовьте операционную. У князя инфаркт. Через сколько мы приедем?..

Виталий бросает по сторонам беспомощный взгляд.

— Через десять минут. Я подниму гвардию, — хмуро бурчит Юрий и достаёт свой телефон. — Они расчистят дороги.

Алексей поворачивается к нему:

— С ума сошёл? Может, сразу МКАД заблокируешь?

— Ты сам слышал, его надо скорее в больницу!

— Вертолёт? — предлагает Виталий.

— Долго готовить, — качает головой Алексей. — Юра, положи трубку! Какая гвардия, нам не нужна шумиха! Сейчас я позвоню генералу, полиция поможет.

— Шумиха всё равно будет, — цедит Юрий. — Думаешь, мы сможем скрыть, что князь…

Он не договаривает. Но все мы понимаем, что Григорий либо умрёт, либо надолго застрянет в больнице. И да, это не лучшим образом скажется на позициях Династии.

Снова та же история. Человеку плохо, а его родные думают о бизнесе и репутации, а не о том, выживет ли князь вообще.

Конечно же, я понимаю, что в их положениипо-другому никак. Но приятнее от этого не становится.

Через минуту появляются гвардейцы с носилками. Укладывают на них Григория Михайловича и выносят. Юрий и Виталий выходят следом, Татьяна семенит за ними. Алексей, по дороге говоря по телефону, тоже выходит.

— Боже, ну и сцена. Какой кошмар, — раздаётся за спиной голос Евгении. — Ты вряд ли мог повести себя хуже, бастард.

— Заткнись! — неожиданно восклицает мама. — Ты слышала Александра — князь проголосовал за нас!

— Ну, это мы ещё посмотрим.

Евгения обворожительно улыбается, встаёт и уходит, плавно качая бёдрами.

— М-да, — протягивает Дмитрий. Он единственный так и не сдвинулся с места. — Просто высший класс. Эй, Санёк. Добро пожаловать в семью.

Молча киваю в ответ.

— Анютка, тебя я тоже поздравляю.

— Спасибо, Дима, — бормочет мама.

Не сразу понимаю, почему он так фамильярно говорит с моей матерью. Потом доходит, что он приходится ей двоюродным братом, он ведь сын Алексея. Просто ведёт себя как подросток-раздолбай.

— В больничку не поеду, — говорит Дмитрий, наконец-то поднимаясь. — Сань, маякнёшь потом, чем всё закончится.

Даже удивляюсь. Почему это он обращается ко мне с такой просьбой? Вернее, почему именно ко мне?

А потом вдруг понимаю, что в комнате никого больше не осталось, только мы трое. Когда испарился Максим, я не заметил.

— Хорошо, — киваю.

— Пасиб. Пока. Анюта, — Дима посылает ей воздушный поцелуй, — ты красотка, как всегда.

Сунув руки в карманы куртки, Дмитрий внезапно направляется к окну и выпрыгивает на улицу.

Да уж. Любопытный персонаж. Как и все Грозины, впрочем, каждый по-своему.

Когда мы с мамой остаёмся вдвоём, она прячет лицо в ладонях и начинает плакать. Прижимаю её к себе и ничего не говорю.

Отвратительная получилась сцена. Меня до сих пор потряхивает от царящей в груди какофонии эмоций.

— Дай посмотрю, — мама отстраняется и внимательно глядит на моё лицо. — У тебя губа разбита.