Она встала при его появлении и хотела подбежать, чтобы, как обычно, поцеловать, но он отстранил ее холодным взмахом руки.

       - Сядь, Домина. Нам надо поговорить. - И сел на низкий диван.

       Она упала в кресло напротив, в отчаянии заломив руки.

       - Я виновата, очень виновата! Но моя сестра, понимаете, она постоянно меня провоцирует. Я просто не смогла сдержаться.

       - Она сказала, что я на тебе никогда не женюсь, и ты заявила, что заставишь меня это сделать?

       Домина поникла красивой головкой.

       - Да. Но я так не думала.

       - Конечно, не думала, - жестко подтвердил нескио. - Не настолько уж ты глупа, чтоб предполагать, что я вздумаю жениться на простолюдинке. Даже если б мне в голову и пришла подобная блажь, меня бы тут же лишили дворянства. А ты этого ну никак не стоишь. Мне с тобой было приятно, но не более того. Тебя может заменить любая хорошенькая девчонка.

       Он попытался представил на месте Домины Агнесс, - и не смог. Почему? Он был бы для нее несравнимо лучшим любовником, чем Контрарио.

       Домина внезапно упала перед ним на колени и уцепилась за рукав.

       - Не прогоняйте меня, умоляю! Я так вас люблю!

       Нескио скептически покачал головой.

       - Любишь? Конечно, любишь. Только не меня, а все то, что тебе дает связь со мной. Все это. - Он широко развел рукой, показывая на дорогую мебель и красивую одежду. - Ты любишь роскошь.

       Домина, все так же оставаясь на коленях, отчаянно взмахнула руками, пытаясь опровергнуть его слова, но он не стал ее слушать.

       - Можешь оставаться здесь, пока я не найду тебе замену. И ко мне больше не подходи. Выбери себе мужа и уходи из этого дома. Я дам тебе достойное приданое.

       И вышел, не обращая внимания на отчаянные рыдания.

       В просторном кабинете, по всему периметру уставленном высокими книжными шкафами драгоценного палисандрового дерева, напротив друг друга в креслах с высокими спинками сидели двое очень похожих друг на друга сероглазых и темноволосых мужчин. Они были высоки и статны, молоды и красивы. Любому было ясно, что это родные братья.

       Старший, Беллатор, в роскошном придворном костюме из плотного черного бархата, внимательно слушал младшего брата, только что вернувшегося из военного похода и сидевшего перед ним в простом суконном камзоле. На поясах обоих висели остро наточенные кинжалы в драгоценных посеребренных ножнах с тонкой вязью на старотерминском языке.

       - И отступников становится все больше, Беллатор! - угнетенно докладывал Сильвер. - Я не помню, чтобы когда-либо неповиновение выказывалось так откровенно и так охотно. Они ничего не боятся! Они мне прямо в лицо заявляли, что наместники давно утратили право управлять страной.

       - И кто они?

       - Самые обычные воины! Причем те, кто уже не раз был со мной в бою. Я не понимаю, что случилось! Они не подчинялись приказам! Более того, они попросту мешали! Имгардцы наступают, а у нас спор идет, кто главнее! Я бы от души посмеялся, если б это происходило не со мной.

       - А ты не заметил в них чего-то особенного?

       - Нет. Они просто вели себя не как воины, а как базарные бабы.

       Беллатор наклонился к брату.

       - Сильвер, вспомни барона Оттавио. У них не было ничего общего в поведении?

       Тот призадумался.

       - Вроде нет. Понимаешь, когда нужно идти в битву, как-то не до сравнений. Да я об этом и не думал.

       - Они не вспоминали графа Контрарио? Думаю, это его длинная рука. Кто-то же настраивает их против нас?

       - Несомненно настраивает! - Сильвер сердито тряхнул головой, рассыпав по плечам кудрявые волосы. - Эта битва выиграна, но с ненужными потерями, их вполне можно было избежать, веди отступники себя как подобает. Если так пойдет и дальше, страна не продержится и года. Имгардцы нас попросту раздавят и превратят в рабов.

       - Ты сказал об этом отцу?

       - Да.

       - И что?

       Сильвер сжал челюсти так, что заходили желваки. Сквозь зубы ответил:

       - Он меня почти не слушал. Смотрел куда-то вдаль. Мне кажется, дела государства ему неинтересны.

       Беллатор отпил вина из высокого бокала и мрачно подтвердил:

       - Да. Он забросил страну, забыл свои государственные обязанности и занимается только ублюдками и Зинеллой. Он потакает им во всем.

       Они переглянулись, не рискуя говорить о том, что их мучило больше всего. Вполне возможно, что и у этих стен есть уши.

       - Ты считаешь, что Зинелла и впрямь любит отца? - Сильвер скептически щелкнул сильными шершавыми от рукояти меча пальцами. Колец на них не было.

       Беллатор поднял обе руки в извинительном жесте.

       - Не думал и не думаю. Зинелла не принесла почти никакого вреда стране за эти годы только потому, что за ней пристально наблюдали. И не выпускали дальше ее покоев. Она была постельной игрушкой, и не более.

       - А что случилось теперь? За ней не наблюдают?

       - Наблюдают. Но во дворце становится все больше ее сторонников. И отец этому активно способствует. Он опоен и околдован. И мы оба знаем, кто тому виной. Контрарио становился все сильнее и враждебнее. Ты убедился в этом сам.

       - Граф Контрарио опасный противник, но имгардцы опаснее во много раз.

       - Конечно, с этим никто не спорит. Но Контрарио ничего не стоит занять наше место. А будет ли это хорошо для государства? Непременно вспыхнет междоусобица, и тогда Терминус можно будет брать голыми руками.

       - Но наше место можно занять, лишь устранив нас всех троих. Попросту убить. Ты это имеешь в виду?

       - Конечно. В принципе, нас нетрудно отравить, так же как и отца. Отец жив только потому, что живы мы с тобой. Контрарио нет смысла убирать его одного, потому что в этом случае наместником становлюсь я, и Зинелла тут же не только вылетит из дворца, но и будет обвинена в государственной измене и убийстве наместника. А это смерть, публичная и жестокая. Она же не дворянка, и ее вполне можно сжечь на рыночной площади.

       - Ты думаешь, что Контрарио попытается убить нас всех сразу? Но это трудно сделать.

       - Если постараться, то нетрудно. Ты уже ощутил на себе его силу. Как ты думаешь, мог кто-то из отступников пустить тебе стрелу в спину?

       Сильвер поежился.

       - Вполне. Мне кажется, и пускали. Но на мне прочные доспехи, обычной стрелой их не пробьешь.

       - Вот видишь! Могли и мечом в спину ударить.

       - Мою спину доверенные воины защищают.

       - Отступники тоже были надежными. До поры до времени. Нет, здесь что-то есть, но я пока не могу понять, что именно. Но пока у Зинеллы нет яда, она как змея без зубов. Но вот если он появится... - И Беллатор с силой ударил кулаком по столу, отчего задрожала стоявшая на нем посуда.

       - Если появится? - Сильвер едва успел спасти от падения свой бокал. - И кто в этом будет виноват?

       Беллатор с укором посмотрел на брата.

       - Ты прекрасно знаешь, в чем проблема.

       - Алонсо? - Сильвер нахмурился. - Но мой друг почти не встречается с отцом. И он никогда меня не предаст. Так же, как и я его.

       - Ты не можешь запретить отцу приехать во дворец, навестить сына. Он его наследник, как-никак.

       - Не думаю, что Алонсо каким-то образом может быть замешан в интригах своего папаши.

       - Нет, конечно, я ни в чем не подозреваю твоего друга, Сильвер. Но лэрд Патрем хитер и изворотлив. Кто знает, что он может выдумать, чтоб встретиться с Зинеллой? Если так пойдет и дальше, скоро всем во дворце будет заправлять эта тупая и наглая фаворитка. С попустительства отца. А он одурманен. И как это делается, я не понимаю. Всю его еду и питье проверяют.