Любезное это приглашение было с благодарностью принято. За Волковыми увязались Володя с Жориком — решено было продолжить гульбу на квартире. Пьяные дела часто имеют неожиданный поворот: молодые грузины — явные профаны в торговом деле, и опытные урки сообразили, что нагреть руки на их апельсинах ничего не стоит. К тому же у братьев была с собой крупная сумма денег.

Водка на квартире Волковых лилась рекой всю ночь.

Валентина, которой было велено обслужить гостей, едва успевала менять пустые бутылки и тарелки на полные. Назавтра у нее был выходной, и Валентина охотно включилась в операцию по возможному облапошиванию коммерсантов. Разумеется, водку и закуску оплатили братья Махарадзе в обмен на оказанные домашние услуги, бесплатное проживание и знакомство с «девочками без комплексов». Махарадзе были довольны тем, что так хорошо у них сегодня получилось с товаром — он под замком, в надежных руках, и у самих крыша над головой теперь имеется. А покупателя они со временем найдут, Володя с Жориком это гарантировали.

Пили за хозяйку дома, Валентину, за дружбу русских и грузин, за интернациональный бизнес, за процветание великих народов и восстановление СССР, но без коммунистов: коммуняки, по общему мнению, будут интернациональному бизнесу мешать.

— Махарадзе и Волковы — братья навек! — время от времени провозглашал Волков-старший, и все охотно поднимали стаканы, тюкали их друг о дружку, обнимались и даже цеювались.

Темпераментные коммерсанты после очередного тоста вовкслали «девочек без комплексов», как им было обещано, но где их в три часа ночи найдешь? Тут не Москва, по телефону в такое время не вызовешь.

Чтобы отвлечь гостей от мыслей о теплых женских ногах, хозяева искусно меняли темы разговоров, гарантируя грузинам уже поутру свести с «нужными людьми, которые апельсины оторвут вместе с руками». Два-три дня, и счастливые коммерсанты могут ехать в свой жаркий Батуми за новой партией апельсинов.

Молодым грузинам такой поворот дела очень льстил, но они признались, что в обороте деньги небольшие у них пока что, своего транспорта нет, а аренда — нервное и не всегда надежное предприятие. Был бы свой «МАЗ» или «КамАЗ»…

— Джаба, я могу помочь тебе по дешевке купить машину, — сейчас же предложил Койот. — У меня много знакомых автомобилистов в городе, на автобазах… Сейчас купить приличную машину — раз плюнуть.

Джаба покачал хмельной головой.

— «КамАЗ» нужен, Паша. Но он дорого стоит. Как сразу его купишь? Большие деньги нужны.

Вот продадим апельсины, еще привезем, потом мандарины поспеют…

— Зачем так долго ждать, Джаба?! Я же сказал: все устрою. Машину ты недорого купишь. Хочешь — можно и в рассрочку, в кредит. Зачем тебе на случайные фуры тратиться? На своей будешь ездить, это же выгоднее.

Молодой коммерсант заколебался.

— Конечно, своя машина — это удобно… Хорошо, Павел, помогай. Может, в долю с нами войдешь? Мы возить фрукты будем, ты здесь продавать, а? Магазин откроем, хорошо торговля пойдет.

Сидеть в ларьке и торговать грузинскими фруктами Койоту не улыбалось. Еще чего! Деньги надо делать быстро и другим способом. У него теперь есть оружие, и оно поможет ему стать богатам. Ходить к Маринке с пустыми руками западло. Ну, раз-другой она и примет его, напоит-накормит, но чтобы постоянно… Он же не альфонс какой, за счет бабы существовать. И домой деньги надо приносить… Найдет он способ разбогатеть, найдет. С черными этими сама судьба связала, не иначе. Когда кореша отца намекнули там, на рынке, мол, шабашка хорошая есть, фуру с апельсинами надо разгрузить, он, Павел, сразу сообразил, что навар тут может быть побольше, чем за разгрузку. Сказал об этом отцу (Володя с Жориком тут же стояли, слушали), и отец одобрил:

— Действуй, Пашек. У тебя голова молодая, варит что к чему. Соображай. А мы на подхвате будем.

Так инициатива оказалась в руках Койота.

И сейчас он вел свою намеченную уже линию по приобретению «КамАЗа» и получению за помощь гонорара. А идея в его голове родилась, кажется, неплохая.

— Будет вам «КамАЗ», братцы! — веско, уверенно говорил Койот развесившим уши грузинам. — Сделаем. Дня три-четыре вам придется в Придонске покантоваться, не без этого… Вам какой сделать: с тентом, с прицепом или с железным кузовом?

Братья Махарадзе, посовещавшись, сошлись на том, что им нужен грузовик с тентом, подешевле, пусть и не новый, но и не такой уж старый. Словом, чтобы работал года три, не меньше, пока они разбогатеют и смогут купить новую машину.

— «КамАЗ» у вас будет, кацо! — говорил и Волков-старший. — Если Пашка сказал — значит, так и будет. Это человек слова.

Загомонили и Володя с Жориком, дружно стали убеждать грузин, что сделать машину в Придонске — раз плюнуть, надо только захотеть и немного подождать.

И Махарадзе кивали, соглашались со всеми, говорили в который уже раз, что рады новым доузьям, верят им, звали в гости в свою солнечную прекрасную Грузию, заверяя, что встретят их там, как родных…

Когда сморенные водкой и долгими разговорами братья заснули на приготовленных им Валентиной постелях, Жорик, сверкая золотой фиксой, с ходу предложил:

— Чего цацкаться с этими черножопыми? Замочить их на хер, а апельсины толкнуть. Я знаю, кому предложить… И денег у них в сумке видели сколько?

Жорик, сидя за кухонным столом, поигрывал ножом с выкидным лезвием, то и дело нажимал кнопку в рукояти, из которой выскакивало острое жало клинка.

— Я их аккуратно зарежу, в сердце, крови мало будет, — говорил он, обращаясь к Волкову-старшему. — В крайнем случае, Валентина замоет пол. Или давайте придушим их. А трупы, вон, в водохранилище стащим. Темень, глянь, какая… А денег у них — «лимонов» десять, не меньше, на всех хватит. Да апельсины продадим.

— Я тебе зарежу! Я тебе замою пол! — прикрыв дверь кухни, закричала Валентина. — Иди у себя дома их режь. Мясник! На новую ходку захотел? И всех нас под монастырь подведешь. По-умному надо все делать, а не с твоими куриными мозгами. Только и знаешь, что резать!..

— Да это я так, пошутил, — заявил с ухмылкой Жорик и нож убрал.

— Не надо никого мочить, они и так все отдадут, — сказал Койот, и крепко поддатне, со стажем, урки поверили ему на слово. Молодое поколение, видно, поумнее, поизобретательней. В конце концов, деньги у черных выманить гораздо интереснее и безопаснее, тут Пашка прав. На зону всегда успеть можно. А вот провернуть аферу и на свободе остаться — тут голова нужна, да.

И старший Волков, и его кореша решили во всем положиться на Павла. Поверили, что он все организует как надо.

Так оно и вышло.

В помощники Койот взял Валентину и Жорика Жорик, во-первых, умел ездить на «КамАЗе», и, во-вторых, физиономия у него не была такой уж пугающей, как у Володи. Того за версту видно, что урка, наколки до локтей, угрюмый, злобный вид, мат через каждое слово. А операция, какую задумал Койот, требовала деликатности в обращении с людьми и толковых исполнителей.

…Понравившийся им «КамАЗ» — довольно новый, с красной кабиной и крепким тентом — они присмотрели у областной туберкулезной больницы. Больница эта находилась на окраине Придонска, можно сказать, в пригороде, километрах в семи от города Привозили сюда занедуживших со всей области, естественно, и родственникиблизкие приезжали с самых дальних районов, и добирались на чем придется, в том числе и на грузовиках.

До города дорога от больницы шла по лесному массиву, петляла и снова выпрямлялась, изобиловала поворотами, и скорость на ней водители вынуждены были держать небольшую. А самое главное — машины тут нечасто бегали: раз в полчаса пройдет рейсовый автобус, две-три легковушки прошмыгнут — и снова тишина, покой, свободное шоссе. Лишь иногда вприпрыжку пересечет его рыжая, озабоченная чем-то белка или стая бездомных голодных собак.

«КамАЗ» стоял у ограды больницы долго, и Койот начал уже беспокоиться: не собирается ли белобрысый щупленький водитель ночевать здесь, в больнице? Хотя, может, это было бы и лучшим вариантом? Угнать грузовик не составило бы труда. За ночь на нем можно далеко уехать. Но в таком случае не исключена погоня, розыск, который сразу же объявит ГАИ, задержание. А братья Махарадзе должны уехать из Придонска спокойно, спокойно добраться до солнечной своей Грузии, а там «КамАЗ», как и любую другую угнанную машину, ищи-свищи. Что к черным попало — то пропало, это известно.