Хорошо бы найти этого парня. Надо погонять своих — Колорадского Жука, Рыло, Мосола — пусть понюхают, поспрашивают осторожненько своих знакомых. Да и он сам, Кашалот, тоже кое у кого наведет справки. Не может быть, чтобы в их уголовном мире кто-то не проговорился. Если, конечно, что-то знает.

Надо бы и Мерзлякова потрясти. Им, в уголовку, поступили ориентировки, какие-нибудь приметы парня (или двоих-троих), нужно поработать с этими приметами. Глядишь, он, Кашалот, быстрее ментов сообразит, что к чему.

Но, судя по телеобращениям и газетам, у ментов ничего пока нет.

Значит, дельный парень стрелял, с умом. Именно его и нужно найти. Можно было бы его получше припрятать, отправить куда-нибудь отдохнуть, поберечь, дать милиции ложный след. Швали много развелось, да, кое-кто заслужил уже ходку, и не одну. Пусть посидит, возьмет на себя убитых этих ментов.

Хорошая, кстати, мысль. Стоит ее хорошенько обмозговать, выбрать лоха, подсунуть через Мерзлякова нужную информацию. Пусть менты раскалывают этого лоха. А парень останется в стороне, Кашалот знает, как прикрыть его.

Только бы выйти на него, познакомиться.

А общий язык они с ним найдут.

Разморенный солнцем, задремал и Кашалот.

Снилась ему большая белая вилла где-то на берегу синего ласкового моря, белая же большая яхта и все три его голые продавщицы. За штурвалом на задних лапах стоял Спонсор, лихо крутил рогатое это колесо, спрашивал человечьим голосом:

«К берегу держать, шеф? Или еще покатаемся?»

«Давай еще», — отвечал Кашалот и смеялся всей этой чертовщине: где это котяра управлять яхтой научился?

Это был глас отчаяния.

Прошло уже трое суток, а милиция ничегошеньки не знала об убийце.

А какие это были три дня и три ночи!

Безумная по своему напряжению работа. В сущности — ведь никакой информации! Новая проверка всех подозрительных, склонных, замеченных, сидевших, обиженных властью, озлобившихся, затаившихся… фактически ничего не дала.

Их в Придонске, как и в любом городе-миллионнике, — сотни.

Оперы мобильными небольшими группами рыскали по городу из конца в конец. Групп этих полковник Васильев сколотил десятки. Из управленческих. Из оперов райотделов областного центра. Из районщиков, вызванных в Придонск. Возглавляли группы, как правило, свои, городские, а в их состав входили все, кого можно было хоть на сутки-двое оторвать от стола, от иных дел.

Шерстили эти группы Придонск капитально.

Никогда еще местные урки не чувствовали такого прессинга. Раскинут был даже не невод — просеивали через сито!

Ни-че-го!

Глядя прямо в телекамеру, начальник УВД генерал-майор Тропинин говорил:

— Уважаемые придончане! Сограждане! У нас в городе случилось страшное и очень дерзкое убийство. Погибли два молодых сотрудника милиции, оборваны две молодые жизни. У них остались семьи, вдовы, дети. У одной из вдов от пережитого потрясения начались преждевременные роды, другая женщина также оказалась на больничной койке. Уверен, что любой неравнодушный человек близко к сердцу принял происшедшее.

Преступники бросили вызов не только органам правопорядка — всему обществу. Мы обязательно их найдем, и они будут наказаны по всей строгости существующих законов. Но мы, управление внутренних дел, просим вас помочь. Преступники, должен сказать со всей откровенностью, не оставили следов. У нас есть немало версий случившегося, и наши оперативники, поверьте, трудятся день и ночь. И тем не менее результатов пока нет. Если кто-то из вас что-нибудь знает, случайно оказался в ту роковую для наших сотрудников ночь у Дома офицеров, в сквере и обладает хоть какой-то информацией позвоните нам. Анонимность звонка я, как начальник управления, официальное лицо, гарантирую. Позвонившего ждет и солидное денежное вознаграждение…

Звонки были.

Какая-то женщина, не пожелавшая назвать своего имени, сказала, что видела в интересующее милицию время, как молодой человек вышел из сквера, держа в руках какой-то продолговатый предмет, сел в поджидавшую его красную «девятку» (а может, «восьмерку»?), и машина рванула с места…

Сейчас же заработал отлаженный механизм ГАИ. Компьютер выдал данные о сотнях красных «девяток» и «восьмерок», адреса их владельцев, и по этим адресам разлетелись оперработники.

Ни-че-го!

То есть, нашли, конечно, и того парня, который около полуночи на красной «девятке» — «Жигулях» стоял у Дома офицеров, ждал своего друга, ходившего в «круглосуточный» киоск покупать сигареты. Да, они спешили, они «рванули» с места, так как надо было ставить машину в гараж, время было позднее. Да, в руках приятеля был «продолговатый предмет» — блок сигарет… Нет, никак выстрелов в сквере у Дома офицеров они не слышали, лежащего у клумбы с цветами милиционера не видели. На часах в машине было ровно половина двенадцатого, водитель это хорошо помнил, потому что спешил поставить отцовскую машину.

Похоже, что эти парни уехали от Дома офицеров минут за пять до того, как преступник зашагал к сидевшим на лавочке милиционерам.

Позвонила молодая девушка, сказала дежурному по УВД, что они с Вадиком, ее другом, видели около полуночи двух парней, которые бежали через сквер к остановке троллейбуса. Да, они сели в троллейбус, уехали в сторону железнодорожного вокзала…

Пошла в дело и эта информация.

Были опрошены все водители троллейбусов и автобусов, работавшие на линии в это время, а также отозвавшиеся на телепросьбу пассажиры.

Звонила и пожилая пара из дома, расположенного рядом с кинотеатром «Юность». Услышав выстрелы в темном сквере (у них был открыт балкон), оба супруга вышли на него, постояли. Видели кого-нибудь? Да, видели. Буквально под балконом у них прошла смеющаяся парочка (молодые люди держались за руки), потом на большой скорости промчалась черная «Ауди», потом прошагал военный (он держал фуражку в руках), а минутой позже, по той стороне улице, — парень с сумкой на плече… Но именно об этом парне супруги смогли рассказать меньше всего. Они даже заспорили между собой: была ли у него все-таки сумка на плече или нет? И вышел ли он из сквера или шел мимо по улице?

Милиции эти сведения почти ничего не говорили, во всяком случае, не более, чем о влюбленной парочке или парнях в красной «девятке».

Все проверки заходили в тупик.

У потенциальных преступников, которые могли бы замочить милиционеров ради оружия, оказывалось железное алиби.

Был объявлен федеральный розыск бандитов без примет и каких-либо паспортных данных, но имеющих на руках два «Макарова» с такими-то номерами…

Оружие рано или поздно должно было заговорить.

Лежа на диване в тещиной квартире, Койот со всем вниманием и профессиональным теперь интересом смотрел телевизор. Серьезно, без какихлибо ухмылок и злорадных хмыканий он выслушал генерала Тропинина. Понял: раз выступает сам начальник УВД и говорит откровенные вещи, значит, зацепок у милиции в самом деле никаких.

Похвалил себя за отлично исполненный замысел.

Вот что значит хорошо все продумать и тщательно подготовиться!

Внимательно посмотрел и на фотографии убитых им милиционеров. Интересно. Там, в полумраке сквера, лиц милиционеров он не разглядел как следует. Не приглядывался и в те вечера, когда выслеживал. Лица ему, в общем-то, были ни к чему. Ему нужны были пистолеты.

На экране держали фотографии довольно долго, чтобы телезрители получше запомнили. Дикторша за кадром печальным голосом сообщала их анкетные данные, рассказывала, какие это были хорошие ребята и верные стражи общественного порядка. Говорила, что у них остались маленькие дети, семьи без кормильцев. «Подлая рука убийцы преждевременно оборвала их молодые, нужные народу жизни!» — с пафосом закончила она, и Койот мысленно с этой беленькой дикторшей согласился. Конечно, убивать из-за угла, то есть из сумки, неожиданно, в упор — подло, что тут спорить?! Но как иначе он мог завладеть оружием милиционеров?