Крайко взяла листок, прочитала. Спросила:

— Где второй пистолет, Паша?

— У нас дома, на чердаке.

— Отец твой знает место?

— Нет. Я никому ничего не говорил. Когда Гена и Сергей не пришли, я решил пистолеты спрятать. Думал, что они потом придут.

Койот врал, Крайко знала, что он врет, но виду не подала Нужно было заполучить второй ствол.

— Схему можешь нарисовать? Где искать пистолет.

— Могу.

…Уже через полтора часа Сидорчук, изрядно вывозившись на пыльном чердаке, нашел завернутый в полиэтиленовый пакет пистолет. «Макаров» был хорошо вычищен и смазан и, наверное, пролежал бы на чердаке еще несколько лет, до тех пор, пока Койот — не случись последних событий — взял бы его в руки. И снова чья-то безвинная душа отлетела бы в мир иной…

Теперь вздохнули посвободнее и офицеры управления ФСБ. Шакал — за решеткой, оружие найдено, Волков частично в совершенных преступлениях сознался. В том, что он сознается и в остальном, ни у кого сомнения не было. Улик против него достаточно, свидетелей — тоже. Вещдоки преступления — пистолеты — в наличии.

Конечно, он, Волков, в первую ночь после задержания придумал версию: на инкассаторов нападал, да, тут сложно отказаться (инкассаторы Рудаков и Швец, срочно доставленные на опознание, в один голос заявили: «Да, он!»). А вот как убивал милиционеров — никто не видел. Но выдержать мощнейший прессинг Крайко и ее напарника Костенкина не смогли бы в этой ситуации и более опытные, имеющие не одну ходку убийцы. Волков же, при всем своем хладнокровии и умении держать себя, был потрясен случившимся у него дома, своим арестом и тем, каким образом разгадали его тайну. Потому он «посыпался» в первые же часы допроса.

Он сознался, что «Гена и Сергей», у которых он якобы купил пистолеты, выдумка.

Нарисовал новую схему — лесного участка в пригороде Придонска, где он в первые месяцы хранил в земле пистолеты.

Указал, где утопил обрез.

Подробно описал, как готовился к убийству милиционеров и как осуществил это преступление.

Признался в убийстве шофера «КамАЗа» Крылышкина.

Рассказал, зачем собирался лететь в Москву…

Следователи едва успевали записывать показания Койота…

А офицеры отделения Мельникова занимались уже новым делом. К Шакалу прямого отношения оно не имело, хотя и было связано с именем его бывшей любовницы Марины Безугловой.

Речь шла о наркотиках.

Находящийся в СИЗО Мосол (Аркадий Масленников) поведал Мельникову и его офицерам немало интересного.

На столе у Александра Николаевича красовался свежий лист ватмана, на котором была красиво нарисована схема поступления наркотиков в Придонск. «Цепочка смерти» выглядела следующим образом:

М. Безуглова (киоск «Братан»), В. Князев (маг. «Фрегат»), Ю. Аскольдов (киоск «Лира»)… — сбытчики опия и героина.

А. Масленников (Мосол) — посредник.

Р. Мерзоев (Рустам), Я. Бобонцев (Яхонт) — курьеры.

Рахматулла (Хорог, Таджикистан) — продавец наркотиков.

Узнать, откуда поступал к Рахматулле товар, другие каналы поступления поручалось Андрею Омельченко и Олегу Брянцеву. С согласия центрального аппарата ФСБ им предстояло внедриться в наркоструктуру Придонска и Москвы. Похоже, они могли выйти и на таинственного Амирана.

Следствие по делу Павла Волкова шло более года. По ходу следствия из дела были выделены в самостоятельное производство несколько других:

Валентины Клегщовой, бывшего капитана милиции Мерзлякова, Мосола с Колорадским Жуком, сбытчиков наркотиков. Каждый был приговорен к различным срокам заключения.

Павла Волкова приговорили к исключительной мере наказания — расстрелу.

Но Россия, вступая в Совет Европы, собирается подписать конвенцию об отмене смертной казни. Расстрелы смертников приостановлены — последнего, осужденного к высшей мере, расстреляли в августе 1996 года.

Воспрянули, надеясь остаться в живых, около 500 российских душегубов убийц, грабителей, насильников, — лишивших жизни других людей.

Кого-то из них ждут большие сроки.

Иных — пожизненное заключение.

Эта медленная казнь — пожизненная смерть — ожидает и Павла Волкова.

_{Октябрь 1996 — март 1997 гг.}