Гурам Суренович дал согласие послушать пленку, при условии, что за ним приедут — жил он на окраине Придонска.

Через полчаса Меранашвили сидел в кабинете Кириллова и слушал запись.

— Мне кажется, это какие-то урки договариваются, Анатолий Михайлович, сказал он. — И о серьезных делах.

— У нас такое же предположение, Гурам Суренович, — согласился Кириллов. — Потому и пригласили вас помочь.

— Ну что ж, давайте ручку и бумагу. Я запишу диалог.

Через пятнадцать минут работа была сделана.

На столе Кириллова лежал точный перевод разговора братьев Махарадзс.

Стало ясно, что завтра утром Павел Волков должен лететь в Москву вместе с Джабой Махарадзе. Убивать какого-то Амирана…

Мельников позвонил Крайко.

— Эмма Александровна, добрый вечер. Извините за поздний звонок.

— Ладно тебе извиняться, Саша, ты же не будешь беспокоить меня по пустякам.

— Да, дело срочное… Наш подопечный завтра утром собирается улетать в Москву. Судя по перехваченному нами телефонному разговору, на новое серьезное дело…

— Можем упустить?

— Можем.

— Оружие вы не нашли?

— Нет. Никаких упоминаний о нем мы не прослушали.

— Понятно. Та-ак… Сколько там у нас натикало?.. Ого! Половина одиннадцатого! Наше прокурорское начальство отдыхает. Разрешения на задержание Заиграев не даст даже в этой ситуации, упрется. Значит, решение принимать мне. — Крайко умолкла. В трубке отчетливо было слышно ее сосредоточенное дыхание. В следующее мгновение она сказала:

— Берите обоих. Под мою ответственность.

Лучше, конечно, в аэропорту, с билетами на руках.

Им сложнее будет объясняться — куда и зачем собирались лететь. А брать сейчас, на квартире… нет, не стоит.

— Вы правы, Эмма Александровна, лучше в аэропорту, — согласился Мельников. — Лишние улики. Основание для вопросов…

— Саша, не будем терять время. Действуйте!

Во сколько самолет?

— В семь утра.

— Через час, в восемь, жду от тебя звонка. Полагаю, уже из изолятора Жду!

И Крайко положила трубку.

Ночь для следящих за преступниками прошла спокойно.

Окна в квартире Волковых светились до полуночи. В открытые форточки доносились нестройные хмельные голоса, смех, звяканье посуды. Волковы и Махарадзе гуляли.

А под окнами квартиры, меняясь по выработанной схеме, прогуливались молодые люди с рациями в карманах курток, время от времени докладывая по связи:

— Первый, у меня все спокойно.

— Наверху потушили свет. Из подъезда никто не выходил.

— Говорит Шестой. Все тихо. Спят.

Да, Койот спал.

Спал его отец, Виталий Волков.

Спал и гость из солнечного Батуми, Джаба Махарадзе, посредник заказного убийства в Москве.

Ночь в автомобиле даже для молодых и здоровых людей — занятие не из приятных. Ноги не вытянешь, полностью не расслабишься, спать нельзя. Преступники хитры и изобретательны: исчез же из квартиры, которая находилась под наблюдением, Гога Махарадзе!.. Позвонил уже из Москвы…

Койот и Джаба, судя по всему, исчезать не собирались. Они спокойно, ничего не подозревая, дрыхли на втором этаже старого городского дома Слежки и наблюдения за собой не заметили. Да и сложно было ее заметить.

Не спали «топтуны».

Не спали офицеры отдела Мельникова.

Был соответствующим образом проинструктирован дежурный по управлению ФСБ.

Была наготове группа захвата Все эти люди как бы оберегали сон Павла Волкова и Джабы Махарадзе.

Начало мая в Придонске — чудная пора. Вовсю уже зеленеют скверы и городские парки, нежное тепло разливается по улицам, они — чисто вымытые и подметенные — благоухают свежестью, стекла домов охотно ловят самые первые солнечные лучи, еще не жаркие, розовые со сна, робкие.

В половине пятого улицы города еще пусты: пробежит какой-нибудь «жигуленок» по серому асфальту, и снова тишина. Потом зашуршит губастыми шинами пустой и гулкий троллейбус, с воем промчится «Икарус»-«гармошка», и испуганное эхо забьется меж стен домов, будоража досматривающих последние сны людей, вынуждая их просыпаться…

Койот поднялся первым. Глянул на молчавший пока будильник, подошел к окну, раскрыл его. В комнату потек чистый воздух, тело охватила приятная утренняя прохлада Хорошо-о!

Он потянулся: сладкая истома жила в каждой клетке его тела, радовалась солнечному утру, пробуждению.

Хорошо жить на свете! А жить хорошо — еще лучше!

Что ж, кажется, теперь он, Павел Волков, заживет. Десять тысяч «зеленых» — это вам, граждане, не кот чихнул! Это кое для кого целое состояние. Особенно в его положении… Если не шиковать, тратить деньги с умом, на них можно пожить года два вполне безбедно…

Разумеется, он сделает работу в Москве. Выдержки у него хватит. И рука не дрогнет. Никакого такого Амирана он не знает, он для него просто мишень. Амиран чем-то провинился перед другими, его решили убить. Жизнь жестока. Кто-то имеет право существовать, радоваться вот этому утру, первым лучам солнца, улыбкам женщин, а кого-то этой радости лишают, значит, заслужил.

Он, Койот, здесь ни при чем. Пусть рассудят потом наверху, в Небесной Канцелярии, кто прав, а кто виноват. Он же, Павел Волков, выполняет свою работу. А за работу полагается плата.

Из Москвы он уедет на юг, в Сочи. Отдохнет.

Погуляет. Познакомится там с какой-нибудь женщиной, скажет, что он бизнесмен, занимается торговлей… Наконец фортуна повернулась к нему лицом.

Ах, какой он дурак, что открылся Марине!

Зачем развязал язык, зачем?! Твердил же себе, понимал: тайна — это когда знает один.

Марина, должно быть, ничего никому не сказала, иначе бы его уже замели. Но сколько женщина сможет держать язык за зубами? И что, собственно, удержит ее? Она же ничем не обязана ему. Он в ту ночь пообещал на ней жениться, да, это в какой-то мере может на нее повлиять, но, с другой стороны, зачем ей такой муж, за которым могут прийти в любой день?

И кому он вообще теперь нужен, кроме себя самогода, наверное, заказчиков.

Зря, зря он открылся Марине! Непростительная минутная слабость. Зато теперь на душе тревога и даже какой-то холодноватый страх. Теперь он ждет ментов каждую ночь, мучительно засыпает, видит кошмарные сны!

Его возьмут, он это чувствует. Что-то незримое повисло над ним, как те инопланетяне на своих тарелках, что носятся над Землей, изучают людей, вступая с ними в странные контакты.

Может, эти инопланетяне кружат сейчас и над его домом, заглядывают в это вот распахнутое окно, может, это они холодят его душу?

Истому сменила мелкая противная дрожь. Через каких-нибудь два часа он, Койот, полетит в Москву. Убивать еще одного человека.

Его, Павла Волкова, признали хорошим киллером. Которому везет. Который умеет скрыться с места убийства. Которого не могут найти.

И за это ему предложили хорошие деньги.

Он их честно, добросовестно отработает.

…Утро поднялось совсем летнее — солнечное, с голубым высоким небом, тихое и теплое…

Таким утром особенно остро чувствуется, как хороша и прекрасна жизнь! И хочется жить бесконечно долго.

«Инопланетяне» дремали в своих тачках — белой «Волге» и бежевой «шестерке», когда по рации раздалось:

— Внимание! Вышли из подъезда. Идут в сторону Ленинградской… Направились к рынку.

Оперативники несколько зевнули объект — не видели, как Джаба с Койотом вышли на Ленинградскую, как мгновенно (так уж им повезло) взяли машину и покатили в аэропорт.

Теперь надо было, не медля, догонять.

И «Волга» с «жигуленком» помчались кратчайшим путем, по окружной дороге.

Мельников сидел как на иголках. Он отвечал за исход операции.

«Упустили! Упустили! — стучало в висках. — Не смыкали глаз всю ночь, а в самый последний момент… Эх!.. А если этот телефонный разговор на грузинском языке — ход конем, отвлекающий маневр? Если преступники заранее продумали и специально запустили по телефону „дезу“? И полетит Койот вовсе не в Москву, а куда-нибудь на юг, в тот же Тбилиси? Или в Свердловск-Екатеринбург?!»