— Теперь я понимаю, — усмехнулся Иридос, — почему Гайлена зовет тебя напарником. А вот тех подлецов хотелось бы найти, но немного позже. Я слышу волнение — сейчас выведут невесту, нам нужно спешить.

Мигом вскочивший Годренс бросился к двери, услыхал за спиной беззлобный смех и, не оглядываясь, сердито фыркнул. Легко смеяться, если не твою любимую едва не сгубили продавшие тебя родичи.

— Не обижайся. — Воздушная плеть сцапала мага мягкой лапой.

Мелькнул туман перехода, и жених оказался стоящим рядом с оборотнем в ярко освещенном зале, сиявшем начищенным паркетом, зеркалами, позолотой рам и канделябров, драгоценностями в прическах женщин и на поясах мужчин. А прямо против них по широким полупрозрачным ступеням лестницы из редчайшего янтарного дерева спускалась вниз стройная девушка в белоснежном кружевном платье, и с каждым ее шагом ткань неуловимо меняла цвет, словно впитывая голубизну усыпавших диадему сапфиров.

— Позволь мне как твоему другу провести ритуал, — попросил Вирд, дождался растерянного кивка ученика и решительно выступил вперед, почти столкнувшись с дроу в торжественном черном одеянии.

Что-то тихо тому сказал, и магистр безропотно отдал ему шкатулку с браслетом жениха и ключ от святилища Элторны.

— Не волнуйся, — снова просветил Годренса глава дома ди Тинерд, — он все сделает правильно.

— Я ничего подобного не боюсь, — честно ответил Год, не сводя взгляда с приближающейся невесты, — мой учитель — замечательный человек. Но не хотелось показывать всем нашу дружбу.

— Это тебе чем-то грозит? Или… ему? — догадался оборотень и снова сверкнул желтыми огоньками глаз. — Можешь не отвечать… иди!

Он чуть подтолкнул мага, и тот, сорвавшись с места, почти пробежал несколько шагов до стоявшего с важным видом Вирденса, вызвав в толпе гостей легкий смешок. Но все тотчас же стихли, внимая зычному голосу магистра, громко вопрошавшего замершую перед ними невесту:

— Княжна Доренея Марьено, по своей ли воле ты собираешься соединить судьбу с графом Годренсом Бейрангом, вышедшим из дома Чатонде по указу повелителя Изиренса ди Минхора?

— Да, — уверенно ответила из-под покрывала Дора, — я по собственному желанию отдаю любовь и верность Годренсу Бейрангу, получающему по указу королевы Тальзии ее величества Зантарии Риталены Селваронской право на титул князя Марьено.

— Граф Годренс Бейранг, по своей воле ты берешь в дом старшей женой княжну Доренею Марьено?

— Да, — твердо отчеканил Годренс, — я по доброй воле и с нежной любовью беру в старшие и единственные жены Доренею Марьено и клянусь быть ей верным мужем и надежным защитником, а также старшим братом ее сестрам.

— Спасибо, — растроганно шепнула Дора, чувствуя, как по щеке скользнула невольная счастливая слезинка, и решительно подняла с лица кружево покрывала.

— Дора… — на миг задохнулся Год, ошеломленный открывшейся ему красотой невесты и счастливым сиянием синих глаз.

Невидимая воздушная лапа мягко подтолкнула его в спину, и жених тотчас опомнился, бережно взял невесту за руку и уставился на терпеливо ожидавшего учителя.

— По повелению магов плато и позволению правителя Дройвии Изиренса ди Минхора я, магистр плато Вирденс, свободный целитель Ардага, объявляю заключенным нерасторжимый союз между этими любящими людьми, — важно возвестил он, надевая на руку ученика многострадальный браслет. — А теперь идите в святилище и получите одобрение Элторны.

В зале стало необычайно тихо, словно кто-то кастовал заклятие оцепенения, и в этой тишине каждый шаг молодоженов раздавался так отчетливо, что они невольно старались ступать осторожнее.

Двери в святилище распахнулись медленно, как бы с усилием, но сотни свечей, горевших вокруг стоящей посреди комнатки Элторны, приветливо кивнули входящим теплыми язычками. Жених с невестой остановились напротив замотанной в кружево статуи, подняли взоры на ее строгое, отрешенное лицо и онемели.

Элторна смотрела на них с доброй улыбкой, сквозь которую явно просвечивала грусть.

— Будьте благословенны, — раздался под потолком нечеловечески безжизненный голос, — и забудьте о тех, кто дерзнул омрачить радость этого дня. Пусть в памяти живет только светлое. Счастья вашему дому.

Легкое дыхание ветерка пронеслось над свечами, язычки вытянулись вверх, слились в огромный призрачный цветок, взвились к потолку радужным фейерверком, осыпались вниз светлыми искрами и погасли.

Ошеломленные молодожены вышли из святилища под изумленные вздохи не менее потрясенных зрителей, и только теперь придворный маг тальзийской королевы догадался поглядеть на свою невесту. Ее нежно-голубое платье было щедро осыпано маленькими бриллиантиками, переливавшимися в сиянии светильников капельками утренней росы.

Поздравления и оглашение даров Годренс слушал вполуха, вежливо кивая в нужных местах и почти не отрывая взгляда от смущенной и невероятно счастливой невесты. Он догадывался, кто сделал им этот баснословный дар, но не желал ни выяснять подробности, ни посвящать в эту тайну так неожиданно обретенную и едва не потерянную любимую. И больше всего жалел, что не сможет посвятить ей ни одного дня, вынужденный вновь вернуться в имение королевы. Да и Рада нужно будет завтра забрать… и неизвестно, как тот отнесется к некоторым поступкам Года.

Но одна ночь все-таки в его полном распоряжении есть, и он намерен сделать ее незабываемой, благо учитель подал наглядный пример.

— А от нас приглашение в гильдию магов и ключ, — провозгласил Гуранд. — Эти покои в доме ди Сартено отныне принадлежат вам, можете жить там сколько пожелаете.

— Спасибо, — от души поблагодарил Годренс, поймал встревоженный взгляд молодой жены и учтиво объявил: — Но у меня есть свой домик, и сегодня мы уходим туда. Большое всем спасибо за праздник, я очень тронут.

Обнял Дору за талию и, не дожидаясь возражений, нажал на камни подаренного учителем браслета.

— Кто учил тебя так делать? — рыкнул огромный медведь редкого рыжевато-серого окраса и крепко прижал молодого мужчину спиной к деревянному топчану, на котором не лежало не только тюфяка, но и простой дерюжки или шкурки.

Только куцая побуревшая подстилка из целебных трав, еще недавно бывших свежими и зелеными.

— Никто, — нехотя буркнул мужчина, и не пытаясь вырваться из-под тяжелой туши, — но больше я ничего не успевал. Там были девушки.

— А почему они у вас ходят без защиты?

— Кто тебе такое сказал? — фыркнул Рад и охнул: — Ну чего ж ты так давишь? Хочешь лепешку из меня сделать?

— Не хитри и не отвиливай от ответов! — с нарочитой грозностью оскалился лекарь. — Сам знаешь, иначе тебе не удастся прикоснуться кожей к травам, а я на них полфиала зелья вылил. Как пополнишь резерв и встанешь, начну учить и никуда не отпущу, пока не сможешь мгновенно убирать кокон, надоело мучиться с калекой. Так что там про беззащитных девушек?

— Неужели ты вправду думаешь, будто Год мог их туда привести, не закрыв? На них на всех амулеты со второй степенью защиты, он учителя просил поставить. Только их светлости об этом не знают, иначе, как ты сам понимаешь, в надежде на амулеты начнут хитрить и перестанут тренироваться в полную силу. А сегодня могли испугаться — запаниковать, побежать, а у кого-нибудь из дебоширов вполне мог оказаться стержень переноса. У Фангерта же был.

— Откуда, не успел выяснить?

— Вернусь — узнаю.

— Не вернешься, — рыкнул медведь, окутываясь туманом и превращаясь в рослого мужчину с плечами молотобойца. — По крайней мере один. Хватит геройствовать. Я сам с тобой пойду и Ортиса возьму с его парнями. И можешь сколько угодно запрещать, если совсем не ценишь нашу дружбу.

— Нельзя вам туда.

— А тебе можно?

— Мне нужно, ты же знаешь. И я не оборотень.

— Да? Как интересно! Продолжай. — Дунвар, наливавший в кружку багряную жидкость из керамического кувшина, состроил любознательную физиономию. — Кто же ты тогда?