— Истории, законам, расчетам, — выпалила она уверенно.

— А он грамотный?

— Разумеется, — невольно усмехнулась кадетка. — Так где он?

— Там, — смуглая жилистая рука показала в сторону шатров, — мужчинам рядом с женщинами нельзя.

— Но он ранен!

— Он спит. Ешь. — Больше ничего говорить степняк не пожелал, отвернулся и уставился куда-то в темноту, но Тэри не обмануло его безразличие.

Вернее, раньше, до знакомства с разбойником, она бы могла и поверить, что изувеченный степняк может забыть про свою пленницу. Но не теперь, когда она точно знала, насколько может быть чутким слух и быстрыми — движения мужчин, учившихся опережать в бою такого же сильного противника.

Поэтому неловко присела на ковер, старательно натягивая на колени край платка, и взяла первый кусочек лепешки.

После ужина степняк отправил ее в шатер, и вскоре, лежа на жесткой подстилке и кутаясь в неизвестно откуда появившийся изрезанный плащ, маркиза сыто и сонно смотрела на степняка, неторопливо и деловито доедавшего оставшееся в чашке мясо.

Утро оповестило о своем наступлении ржанием лошадей, гортанными криками, кашлем и бренчанием посуды. Тэри неохотно приоткрыла глаза и тут же закрыла, не сумев поверить в реальность увиденного. Потом распахнула снова и едва не выругалась так, как иногда ругался на помощника конюх в имении Ульгер. Шатер, в котором маркиза лежала сейчас, вовсе не был тем маленьким и бедным дорожным укрытием, в котором она засыпала, сморенная плотным ужином. Этот был сооружен из белых валяных покрывал, натянутых на каркас из тонких, гладких и темных, словно отполированных, жердей. И в проем между отвернутых в стороны полотнищ входа лился яркий солнечный свет давно наступившего дня.

— Проснулась, — объявил женский голос с сильным акцентом, и в шатре появился еще более необычный, чем вчерашний урод, незнакомец.

Он был одет в нечто вроде плаща из разноцветных лоскутков, подпоясанного ярким шелковым платком и увешанного разнообразными амулетами и оберегами. Среди них виднелись золотые и серебряные, деревянные и кожаные, а также рога, клыки и различные сушеные плоды и орехи. На голове степняка была шапка, отороченная роскошным лисьим хвостом и украшенная самыми неожиданными вещами. От драгоценных колец, бус и пуговиц до гномьих ювелирных инструментов, легко опознаваемых по синеватому цвету стали. На поясе незнакомца висели кинжалы, кошели и кнут, через плечо шел кожаный ремень сильно поцарапанной стойны.

— Торемски не понимаешь? — с сильным акцентом осведомился степняк, дождался отрицательного ответа и, не оглядываясь, повелительно крикнул: — Масул!

Вчерашний урод появился мгновенно, видно, специально ждал неподалеку, вежливо кивнул озадаченной маркизе и сел напротив, смешно, но ловко подогнув калачиками ноги.

— Я буду переводить. Великий шаман Рынкула желает знать, откуда вы пришли.

Над тем, как ответить на этот вопрос, Тэри размышляла еще вечером, но в тот миг считала, что разговаривать придется с Масулом. А теперь засомневалась, стоит ли рисковать и говорить неправду увешанному амулетами шаману, про которых смутно помнила, что они владеют небольшими магическими способностями. Но насколько слабыми, в то время юную маркизу не интересовало совершенно.

— Издалека, — печально вздохнула девушка, решив попытаться немного слукавить.

— Как называется то место?

— Беленгор, — сообщила она уверенно, даже не сомневаясь, что никто из жителей Хинсарских степей никогда не слышал этого названия.

— Идрийс? — В безразличном голосе Масула прозвучало истинное изумление, и заметила это не только Тэри.

Что-то резко спросил шаман и быстро добавил пару таких же непонятных фраз.

Масул ответил на том же языке, всего несколько слов, но уверенно махнул рукой, явно указывая в ту сторону, где, по его мнению, был Идрийс.

Шаман ненадолго задумался, и ошарашенная таким поворотом допроса Тэри едва успела придумать, как объяснить причину своего появления здесь.

Не говорить ни слова про морское чудище и безжалостных мужчин в черном она решила еще раньше и сейчас непонятно каким чутьем ощущала правильность этого решения.

— Контрабандист? — внезапно пристально уставился на маркизу Масул.

— Кто? — откровенно изумилась пленница. — Ну с чего ты такое взял? Нас просто капсула неправильно перенесла. Мы шли в Дройвию, в гости к магистру Иридосу ди Тинерду.

Рассказ Доры о всех перипетиях ее свадьбы был еще свеж в памяти Тэрлины, и решение воспользоваться известным на материке именем показалось ей самой надежной защитой.

— Это далеко, — переговорив с шаманом, пренебрежительно скривился переводчик. — Ты не так одет.

— Так мы в воду упали! Еле выбрались… а одежда утонула.

— А плащ?

— Это чужой… учитель случайно нашел. Но если найдется хозяин, мы ему заплатим.

— У вас много денег? — заинтересованно прищурился Масул.

— Денег? У меня не очень, а сколько у учителя — не знаю. — Тэри задумалась, сколько это, «много», в понятии диких кочевников, и добавила: — Но у него очень богатые друзья.

Ведь королева не откажется заплатить за своего тайного советника, если степняки назначат слишком большой выкуп?

— Верблюда может купить? — продолжал допрос степняк, переведя слова пленницы шаману.

— Конечно, — уверенно кивнула Тэри.

— А пять верблюдов?

— Может.

— А пять десятков?

— Думаю, купит, — помедлив, кивнула маркиза, начиная понимать, что с такой скоростью они скоро дойдут и до пяти тысяч.

— Долго ждать? — посовещавшись с внимательно слушавшим шаманом, осведомился Масул, и его глаза блеснули скрытым торжеством.

— Ну, как только вернемся домой, так сразу же пришлем деньги, — пообещала кадетка, начиная подозревать, что звучит это не очень убедительно.

— Мы вас отпустим, а вы обманете? — с легким презрением скривился урод. — Нет! За идрийский лазутчик нам пригнать пять сотен верблюдов. Всего два дня.

— Мы не лазутчики, — еще пыталась протестовать Тэрлина, а шаман уже поднялся на ноги и направился к выходу. — Ну хоть пустите меня к учителю! — не выдержала девушка, вскакивая и бросаясь следом.

Резко дернул щиколотки никуда не исчезнувший ремень, и она, не удержавшись на ногах, шлепнулась на тонкий войлок, больно ударившись коленями.

— Звери… — само сорвалось с губ, — дикие…

— Твой учитель — дикий зверь, — обернувшись, с неожиданной ненавистью процедил Масул. — Вон, под кустом. Иди… тебя никто не держит.

Стиснув зубы и стараясь не кривиться и не шипеть от боли, девушка кое-как поднялась, мимоходом потерла ушибленные места, одернула импровизированную юбку и мелкими шажками побрела наружу.

Как выяснилось, никуда они с прежнего места так и не ушли. Наоборот, за ночь здесь выросло еще штук пять шатров, более вместительных и богатых, чем прежние, и добавилось несколько десятков снующих по вновь образовавшемуся поселку туземцев.

Однако Тэри не интересовали ни они, ни содержимое висящих над кострами закопченных котлов, она искала взглядом советника. А найдя, огорченно прикусила губу; Рад лежал все под тем же кустом, только теперь его тело было окутано мутной, как густой туман, дымкой, лишь смутно напоминающей очертаниями белого ирбиса.

И этот его новый облик пугал кадетку своей нелепостью. Ведь если разбойник надел кокон, чтобы вырваться на свободу, то почему лег спать, а если ему стало хуже, то как это определить? И самое главное, чем помочь, если Тэри не имеет никаких способностей и вообще очень мало понимает в магии?

И даже спросить некого. Хотя шаман может знать ответы на эти вопросы, но к нему обращаться бесполезно. Он уже решил продать пойманных чужаков, и трудно не заподозрить, кому именно.

Вряд ли в этих пустынных местах найдутся еще какие-нибудь злодеи, кроме тех, из чьего логова сбежала маркиза. Но те все мертвы… и непонятно, обрадуются или разозлятся степняки, когда это обнаружат. И станут ли искать других покупателей?