— Ты думал, нам больше никогда в жизни не встретятся жадные и жестокие негодяи? — едко ухмыльнулся глава дома ди Тинерд.

— Мне казалось, заклинания созидания тебе более интересны. Твои последние работы ученики академии изучают не ранее чем получат третью степень магистра созидания.

— Просто созидание для людей полезнее, чем ментальные шпионы, — мягко улыбнулся маг, встал и подошел к перилам. — Они уже выходят через ворота.

— Ты решил его отпустить?

— Я намерен выяснить, кто готов платить такие деньги за сведения о Зантарии и ее приближенных. Заметь, заказ был сделан не сейчас, а почти три месяца назад, и с тех пор этот Тимул упорно искал способ подобраться к королевским секретам поближе. Даже не удрал из дворца, когда нанятые врагами королевы бузотеры устроили тут побоище, хотя и перетрусил неимоверно.

— Мне тоже удалось прочесть в его сознании застарелый страх, — кивнул магистр и не удержался от осторожного вопроса: — А этого рыжика тебе не жаль?

— Я кастовал на него универсальный щит, — хмуро усмехнулся Иридос. — Пришлось изобрести. Как ты знаешь, страх за своих домочадцев давно превратился у меня в стойкую паранойю, теперь я ни одного оборотня не выпускаю за Палеру без этого щита.

— А когда сюда вел? — живо заинтересовался Лангорис.

— Всех закрыл, хотя ведьмы и пытались взбунтоваться.

— Могу представить. А что у тебя в нем намешано?

— Все. От ментальной защиты до магии металлов. Я наконец-то сдал ее Дэгерсу на пятую ступень.

— Но тогда этот рыжий скоро освободится от подчинения, — встревожился Лангорис, — и попросту убьет торгаша.

— Я же сказал, что запустил в него ментального шпиона? Вот этого малыша мой щит не тронет. А я смогу с его помощью давать Мишеле указания и подсказки. Кстати, он начал ненавидеть свой цвет волос, считает его причиной отказа своей возлюбленной.

— Бедолага, — вздохнул Лангорис. — Но я не стал бы менять ему внешность.

— А я ему все же помогу, когда он вернется. Каждый должен сам осознать глубину своих заблуждений. Иначе никогда до конца жизни так ничего и не поймет.

— Как мы будем за ним следить? — заинтересовался появившийся на балконе Вирденс, услышавший последние фразы.

— Никак. Мой шпион посылает мне сигнал на шар. Если все спокойно, то короткий, раз в два часа, а если случится событие, входящее в тревожный список, то немедленно. Ну а шар я давно связал со своей пирамидкой магистра, и он тут же находит меня. И указывает точное место, откуда получен сигнал.

— А где он возьмет столько энергии? — забеспокоился Вирденс.

— Из щита. Я же сказал, что уже параноик? — усмехнулся Иридос. — Поэтому всегда вливаю в щит раза в три больше магии, чем необходимо. Но хранится она не на виду, чтобы не насторожить и не спугнуть врагов, а до времени в амулетах и украшениях, надетых на подопечного. Разумеется, я все время работаю над этой связкой щитов, идею которых почерпнул у сумасшедшего ментала и с тех пор улучшаю и развиваю.

— Тогда я иду домой, нужно поспать, — поднялся с банкетки Лангорис. — С утра пораньше приведу магов прямо в Карстад, проверим дворец и поставим защиту. Кстати, Ир, ты не хочешь побеседовать с сиреной?

— Анэри сама с ней разговаривает, — беззаботно отмахнулся дракон, вслушиваясь в события, происходящие где-то далеко. — А я хочу немного погулять вокруг поместья. Извини, Вирденс, но лучше мне идти одному.

— Да я ничего и не сказал, — возмутился магистр.

— Зато подумал, а я сегодня без щитов, — огорченно глянул глава дома ди Тинерд. — Извини еще раз. Я знаю, как неприятно, когда кто-то копается в твоих чувствах и понимает сокровенные желания. Но я отсеиваю все личные переживания, ловлю лишь эмоции, которые касаются меня. Вот учитель уже три раза огорчился, сочтя меня язвительным и жестким, а Таил, между прочим, только вчера выговаривал, что дети из меня веревки вьют.

— Из тебя совьешь, — растерянно фыркнул Лангорис и поспешил нажать на камни портального браслета.

В следующий момент исчез и Иридос, а Вирденс, подойдя к перилам, несколько минут вглядывался в освещенный волшебным сиянием парк. Тальзийцы радуются этой диковинной для них красоте как дети, даже не догадываясь, что магам легче осветить таким способом все поместье и присматривать за ним с помощью своих магических обзорных шаров, чем запускать в кусты кучу следилок и поисковиков. Хотя и поисковики хороши, когда мало магии или магистров. Но в этот раз плато не собирается экономить ни на чем. Ни сама Зантария, ни ее подданные пока не догадываются, какая беда надвигается на ее полуостров. Повезло тальзийцам, что когда-то Вирд позвал в гости необщительного и опасливого полукровку и исподволь вник во все тяготы его сложной судьбы. И просто не смог не помочь, а со временем начал считать их беды своими, хотя вслух об этом никому и не говорил. Да и зачем? На плато не принято хвастать, если сумел помочь друзьям или простым людям, и хотя он уже много лет живет в человеческих пределах, от истин, принятых и осознанных на родине, не откажется никогда.

С башни раздался размеренный звон колокола, и Вирденс, вернувшись в кресло, создал туманный шар и первым делом осмотрел ворота. Решетка была уже опущена, и егеря торопливо и слаженно задвигали засовы ворог и закручивали огромные винты. А где-то там, в темноте, легкомысленный шутник и затейник граф Хангро шагал сквозь ночь впереди пристально следившего за ним приятеля, уже подсчитывающего барыши от продажи ценных, как он надеялся, сведений.

— Тебе скучно? — Беззаботно смеющаяся жена магистра из Дройвии непринужденно присела на подлокотник соседнего кресла и отпила глоток легкого игристого вина, гордости виноделов Руфота. — Или приболела? Так скажи, постараюсь помочь, я ведьма.

— И ты так спокойно в этом признаешься? — изумленно уставилась Тэрлина на яркую красавицу с золотистыми локонами, собранными на затылке под гребень, украшенный редчайшими хрустальными цветами из пещеры Илкеин.

— В том, что ведьма, или в умениях целителя? — лукаво усмехнулась Анэри.

— Извини, — смутилась маркиза, — у нас народ считает ведьм злыми, и те, у кого обнаружится хоть слабенький магический дар, стараются никому об этом не проговориться. Иначе трусливые жители вполне могут и на костер потащить.

— Я слышала, — на миг помрачнела ведьма и сразу же беззаботно отмахнулась: — Но тут нам ничего не грозит. А ты ведь сирена? Не пугайся, это мне по секрету старшая ведьма рассказала, мы зовем ее бабушкой.

— А, Мильда, — припомнила Тэри. — Ну какая же она бабушка? Еще очень крепкая женщина. А я ничего не знаю про свою способность, и маги не объяснили, некогда было.

— Я слышала, — теперь зеленые глаза гостьи смотрели с состраданием, — тебе сильно досталось. А маги немногое могут рассказать, да и считать тебя настоящей сиреной тоже не совсем правильно. Но другого названия просто нет. После Разлома в людях пробудилось несчетное число разных способностей, и с тех пор они время от времени возрождаются в их потомках. В легендах про сирен говорится о племенах, которые жили по берегам моря и на островах и пением заворачивали к себе корабли, чтобы отобрать груз и превратить мореходов в рабов. А вот в записях магов плато Ир нашел лишь упоминание о женщинах и одном мужчине, которые могли своими песнями вывести из тьмы забытья тех, кто заблудился в глубинах собственного разума.

— Я знаю только одно, — благодарно глянула на нее маркиза, — если мне грустно, то лучше не петь. Все вокруг тогда просто заливаются слезами. Но никто пока не объяснил, магия это или нет.

— Нет, — уверенно мотнула золотоволосой головой ведьма, — полновесной магии в тебе нет, ни бабушка, ни я ничего не увидели. Но Ир говорит, есть особая ментальная магия, она никому не заметна, кроме сильных менталов и лишь когда ее соберется достаточно много. Но копится она не быстро, а просыпается всего на несколько минут, обычно в самые трудные моменты.

— Я вчера пела почти полдня, — тихо призналась Тэрлина. И хотя маркиза не была уверена, имеет ли право рассказывать такие подробности, но очень не хотела случайно оттолкнуть приветливую ведьму. — Одну и ту же песню… А степняки смотрели на меня и плакали.