Маме, правда, пришлось сказать, что я еду строить фиг знает какую по счету очередь БАМа, однако она не поверила. Тогда у меня не осталось выбора, кроме как сознаться и выпалить, как на духу, что меня ждут Сибирь и рудники.

Папе я, конечно, рассказала об учебе. Сомневаюсь, что он сможет долго скрывать этот факт от мамы, однако, по крайней мере, я уж точно не услышу звонков родственникам и друзьям с рассказами о том, насколько успешна ее дочь.

Однако окончательно поверить в реальность происходящего я смогла лишь тогда, когда самолет, в салоне которого я находилась, оторвался от земли. Я смотрела на родной город, который сквозь стекло иллюминатора казался игрушечным, и понимала, что все делаю так, как нужно.

Я не начинаю новую жизнь, я просто делаю шаг в правильном направлении для того, чтобы сделать лучше мою жизнь. Одну единственную.

Мне повезло. Мне очень крупно повезло.

Во-первых, изучаемые в университете предметы впервые в жизни по-настоящему пригодились. Вот уж не думала, что знание иностранного языка когда-нибудь понадобится мне выше, чем на уровне «Ай вонт ту бай вис букет», однако у судьбы были другие планы на этот счет. Половина курсов велась именно на английском.

Из этого, собственно, вытекало во-вторых. Если бы язык был итальянским или французским, то… То, в общем, он с тем же успехом мог бы быть и китайским, и корейским, да хоть суахили, итог один — не понимала бы я ни черта.

Хотя, и это в-третьих, рядом находились люди, на помощь которых можно было рассчитывать. Русскоязычная группа, ребята, которые победили в конкурсах в своих регионах.

Если честно, по началу мне было как-то не по себе. Они все, как один, закончили художественные школы, учились по профилю, многие уже работали по специальности. Да, блин, не удивлюсь, если они с кисточкой в руках родились, а первой осмысленной фразой была «мама, дай мольберт» или «папа, это не акрил, а гуашь».

Однако долго ощущать себя белой вороной не получилось. Меня хватило минут на пятнадцать. Дело было в том, что не чувствовала особой разницы между нами, не замечала надменных взглядов. Я не была здесь лишней, а была одной из.

А еще нам безумно повезло с преподавателями. Каждое новое занятие я ждала с нетерпением, хотелось не пропустить ни слова, ни единой мысли, впитать в себя всю данную информацию до последнего звука.

Вот вам банальный пример: я всегда полагала, что история искусств — это скучно. Как же я ошибалась. Особый мир, в который погружаешься целиком и полностью, выныривая на поверхность лишь тогда, когда преподаватель сообщает, что на сегодня все. Да и выныриваешь с неохотой, хочется, как маленькой, повиснуть на рукаве у наставника и канючить рассказать еще что-нибудь.

В общем, свое обучение я могла описать всего одним словом — восторг, правда, один минус все-таки был. Время, как это и положено по закону подлости, летело слишком быстро. Достаточно было лишний раз моргнуть, чтобы не заметить, как пролетела очередная неделя. Так всегда бывает, когда хочешь растянуть прекрасные мгновения. Говорю же, закон подлости во всей красе, поэтому, чтобы особо не расслабляться, я каждый день мысленно представляла, как собираю чемоданы и возвращаюсь домой, однако, кажется, расстраиваться я начала раньше времени.

Все вновь произошло неожиданно. В один из вечеров, на почту, которой я пользовалась для получения заданий, пришло письмо из одной небольшой галереи, где пару недель назад у нас проходило занятие.

Я влюбилась в это место с первого взгляда — уютное, светлое, с прекрасными работами. Даже пообещала себе обязательно туда вернуться, когда представиться возможность, но я даже подумать не могла, что эта возможность представится настолько скоро, и будет именно такой.

Я уже практически успела забыть ощущение эйфории и нереальности происходящего вокруг, то самое, которое я испытала, когда только узнала, что вошла в число победителей конкурса, и вот оно вновь накрывало меня с головой. Да-да, это, бесспорно, было оно.

Я трижды перечитала текст письма, а потом протянула ноут Кате, соседке по комнате.

— Скажи, что у меня галлюцинации. Хотя нет, не говори, лучше тогда просто многозначительно молчи и вызывай санитаров…

Девушка, не понимающая, видимо, чего я от нее хочу, ноут все-таки приняла и уставилась в экран, чтобы через несколько секунд восторженно протянуть:

— Охренеть!

— Охренеть — это охренеть хорошо или охренеть, какие у меня проблемы с психикой, потому что только что я дала прочитать тебе какой-то спам?

— Оль, они тебя на собеседование приглашают! Охренеть!

— Охренеть… — теперь уже не выдержала и я.

Владельцы той галереи действительно предлагали мне пройти собеседование, при удачном исходе которого готовы были предоставить вакансию, рабочую визу и даже помочь с жильем.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Переворачивалась с боку на бок, смотря попеременно то на стену, то в окно. В итоге, когда мне надоело и то, и другое, пришлось лечь на спину и уставиться в потолок.

Хотела ли я получить эту работу? До безумия.

Чувствовала ли я то, что она придется мне по душе? Конечно.

Верила ли я в свои силы? Нет.

Все опять упиралось в это короткое слово. Нет.

Однако в отличие от дома, здесь не было сестры, которая могла бы выступить мотиватором и надзирателем в одном флаконе, здесь не было Кира и Вити. Здесь была только я. И решение это оставалось целиком и полностью за мной.

Рискнуть и, возможно, получить работу мечты или проигнорировать предложение и вернуться домой, вспоминая о месяцах учебы, как о прекрасном сне?

Воспользоваться шансом или пустить все на самотек?

Я отлично понимала риски. Представляла, что будет со мной, если они откажут. Вся уверенность в себе, с которой у меня до сих пор были проблемы, просто испарится.

Да, я боялась. На самом деле боялась, что как в «Сказке про золотую рыбку» в конечном итоге я просто окажусь у разбитого корыта, только в этот раз уже окончательно.

Утром того дня, на который было назначено собеседование, я готова была сгрызть ногти по плечи, честно признаваясь в себе, что сильнее в жизни я, пожалуй, еще не волновалась.

Сомнения терзали до последнего, даже в тот момент, когда я стояла перед входом в галерею, уверенности, что стоит заходить внутрь не было, однако… Однако сделав глубоки вдох и медленно выдохнув, я толкнула массивную дверь и сделала шаг вперед, вдруг ясно осознав, что, если не попробую, буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

И вновь какой-то эффект выключателя. В один миг исчезли все сомнения, все страхи. Я ясно понимала, что от меня хотят, и что я могу предложить. Отвечала на вопросы четко, улыбалась, когда это было нужно, впервые осознавая, что я обладала всеми требуемыми навыками, что меня занесло сюда не волей случайности, а потому, что я действительно могла им подойти.

Уже после окончания собеседования, когда женщина, проводившая его, отлучилась, я внезапно вспомнила слова Ники о том, что единственной, кто не верил в меня, оставалась я сама.

Могла ли я согласиться со словами сестры? Теперь нет.

Наверное, придя сюда, я сломала последний барьер, разрушила последнюю стену из скованности, комплексов и страхов. Вот так… Одним решением.

Когда сотрудница галереи в сопровождении одного из владельцев, которого я успела запомнить еще с прошлого визита, вернулась в кабинет, я уже окончательно была уверена в том, что вне зависимости от принятого решения, я ни за что не пожалею, что приехала сюда, не закроюсь от внешнего мира, не перестану искать способы самореализации.

Наша жизнь полна возможностей, и если о чем-то и стоит жалеть, то только об упущенных.

Однако мне не пришлось думать, что делать дальше, хотя в душе я уже предвкушала написание резюме, и, признаюсь честно, я впервые думала об этом деле без ужаса и стыда. Возможно, потом я вырасту из этого места и тогда обязательно займусь поисками чего-то нового. Возможно, но не в ближайший год, потому что они согласились!