— Да, это было ужасно, — закивала Ванда. — Мы ведь его гарем! Мы имеем полное право на его любовь — а он отгородился от нас!

Шанна молча таращилась на них. В ушах стоял грохот — она не сразу сообразила, что это стучит ее собственное сердце.

— Должна заявить, — внезапно влезла в разговор «красавица из южных штатов», — что никогда прежде не испытывала подобного унижения!

— Вы… — Шанна судорожно пыталась вздохнуть. — Вы… все пытались присоединиться к нам?!

Ванда невозмутимо пожала плечами.

— Так у нас принято. Когда кто-то занимается сексом, остальные могут присоединиться.

— Вернее, так было раньше, — перебила Мэгги. — Но Роман закрылся от нас… Он жутко разозлился. — Симона плюхнулась на диван.

— Поднялся такой шум и крик, — продолжала Мэгги, — что даже шотландцы всполошились — набросились на нас и велели не приставать к Роману.

Шанна закусила губу, чтобы не застонать. Неудивительно, что шотландцы, поглядывая на нее, понимающе переглядывались и прыскали в кулак. Неужели абсолютно все в этом доме знают, чем занимались они с Романом?! Щеки ее запылали огнем.

— Вы и сегодня будете заниматься сексом? — поинтересовалась Симона.

— Присоединяйся к нашему гарему, — с дружелюбной улыбкой бросила Мэгги.

— Да, конечно, — заулыбалась Ванда. — Ведь тогда Роман сможет заниматься любовью и с нами тоже.

— Нет. — Шанна попятилась. — Никогда! — И, повернувшись, пулей вылетела за дверь. Проклятие… кажется, она догадывалась, почему Роман то и дело отвлекался. Ему пришлось отбиваться от приставаний этих нахальных дамочек. Даже, занимаясь с ней любовью, он тратил силы на то, чтобы не дать им забраться к ним в постель. К горлу Шанны подкатила тошнота. У нее появилось ощущение, что они занимались любовью на глазах бесстыдных зевак.

Она кубарем скатилась по лестнице на первый этаж. Потрясение сменилось яростью, а ярость — острой болью. Господи… какое унижение!

Слезы застилали ей глаза. Какой же идиоткой она была! Зачем она впустила Романа в свое сознание?! К тому времени как Шанна добралась до третьего этажа, боль, разрывавшая ей сердце, переросла в гнев. И вот наконец четвертый этаж. Шанна бросилась в свою комнату… потом остановилась. Злоба, полыхавшая в ней, яростно рвалась наружу требуя выхода. Сжав кулаки, она бросилась к лестнице и вихрем взлетела на пятый этаж.

Часовой возле двери, увидев ее, понимающе ухмыльнулся.

Шанна едва удержалась, чтобы не стереть эту ухмылку увесистой оплеухой.

— Мне нужно увидеть Романа, — скрипнув зубами, пробормотала она.

— Сейчас, милочка. — Шотландец распахнул дверь в кабинет Романа.

Шанна ворвалась в комнату и с грохотом захлопнула за собой дверь. Опасность, нависшая над головой Романа сейчас, не шла ни в какое сравнение с той, что угрожала ему на полях сражений.

Потому что сейчас ему предстояло встретиться лицом к лицу с разъяренной фурией.

Роман торопился. Выбравшись из постели, он наскоро принял горячий душ. Дел было по горло. Роман уже успел соскучиться без Шанны, но прежде нужно было заехать в «Роматек». Остаток недели он посвятит конференции. С мятежниками пора что-то делать — особенно если главарем является Петровский.

Проникнув в сознание Шанны, Роман изо всех сил пытался понять, что она думает о нем. Надо сказать, она на удивление быстро смирилась с тем, что он вампир… но лишь по доброте душевной, считал Роман.

Вытираясь насухо, Роман иронически хмыкнул. При всей своей доброте и душевной мягкости Шанна была совершенно бесстрашна, а уж если вывести ее из себя, то и вовсе превращалась в разъяренную львицу. И это ему нравилось. Оставалось только надеяться, что он ей тоже небезразличен. Если в нем еще есть что-то такое, за что его можно любить, значит надежда на прощение не потеряна. Роман еще вчера хотел сказать Шанне о своей любви, но… побоялся.

Нагнувшись, он принялся копаться в ящике с бельем. Перед глазами тут же закружился целый рой чёрных мушек. Проклятие… он голоден! Роман поспешно вытащил из холодильника бутылку с кровью и задумчиво взвесил в руке. Бог свидетель, он так проголодался, что у него не хватит терпения ждать, когда она согреется.

Услышав, как хлопнула дверь, Роман оглянулся. Шанна. Улыбнувшись, он принялся откручивать крышку.

— Добрый вечер.

Ответа не последовало.

Роман удивленно обернулся. Шанна, сжав кулаки, решительно надвигалась на него — на ее щеках виднелись следы от слез, глаза слегка припухли и покраснели, а лицо… лицо было искажено яростью. Роман даже слегка опешил.

— С тобой все в порядке, дорогая?

— Нет! — рявкнула она. В комнате ощутимо повеяло грозой. — Короче — я больше не намерена с этим мириться!

— Ясно. — Роман со вздохом отставил бутылку в сторону. — Кажется, я что-то сделал не так, хотя, если честно, понятия не имею что.

— Этот твой чертов гарем! Они, оказывается, рассчитывали присоединиться к нам и устроить групповуху! Это… это омерзительно!

Роман поморщился.

— Я бы им не позволил. То, что случилось вчера, касается только нас двоих.

— Вот как? Тогда почему каждая собака в этом доме знает, что мы занимались любовью?!

Роман едва не застонал.

— Я так понимаю, ты имела удовольствие пообщаться с дамами.

— С твоими дамами. С этим твоим чертовым гаремом! — От злости глаза Шанны превратились в две узкие щелки. — Между прочим, они были так любезны, что предложили мне стать одной из них! Потому что если я окажусь в твоем гареме, то в следующий раз мы сможем заняться любовью все вместе! Групповой секс на ментальном уровне! Просто сгораю от нетерпения!

— Я слышу сарказм в твоем голосе… или мне показалось?

Шанна потрясла кулаком у него перед носом.

Роман скрипнул зубами.

— Послушай, Шанна, мне пришлось потратить немало сил, чтобы удержать их на расстоянии.

— Не смеши! Даже твои шотландцы в курсе, чем мы с тобой занимались! Ты прекрасно знал, что они в курсе, и продолжал заниматься со мной любовью!

Роман закусил губу. В нем тоже понемногу стал разгораться гнев.

— Никто ничего не слышал можешь ты это понять? А твои стоны и крики слышал только я. И только я чувствовал, как содрогается твое тело, когда…

— Прекрати! Я не должна была соглашаться.

Роман сжал кулаки, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Однако это было чертовски тяжело — ведь его терзал лютый голод.

— Я не могу выгнать их. Они не способны жить самостоятельно.

— Ты смеешься? Сколько столетий должно пройти, чтобы твои дамочки повзрослели?

— Ты не понимаешь. Они росли в то время, когда у женщин не было профессии. Они просто не в состоянии прокормить себя. Поэтому ответственность за них несу я.

— Ты действительно не можешь обходиться без них?

— Да нет же! Я унаследовал их в 1950 году, став главой клана. Если честно, я даже не знаю, как их зовут. Да и когда мне было знакомиться с ними, если я все время торчал в своей лаборатории?

— Но если они тебе не нужны, подари их кому-нибудь! Держу пари, вокруг полным-полно одиноких вампиров, которые будут только счастливы, если очаровательная дамочка составит им компанию. Ты и я… мы разные, понимаешь? Не думаю, что у нас что-нибудь получится.

— По-моему, вчера очень даже неплохо получилось. — Кровь Христова, она собирается уйти от него! Будь он проклят, если отпустит ее. И потом… они вовсе не разные. Странно, что она этого не понимает.

— Я не смогу… я не стану заниматься с тобой любовью, когда за стеной все эти женщины. Это унизительно!

От гнева у Романа потемнело в глазах.

— Хочешь убедить меня, что ничего не почувствовала? Даже не думай! Я знаю, что тебе понравилось, — я был в твоем сознании!

— Это было вчера. А сегодня я не чувствую ничего, кроме неловкости.

Роман с трудом проглотил вставший в горе комок.

— Ты стыдишься?

— Нет, я злюсь! Злюсь на этих твоих женщин, которые считают, что имеют полное право врываться к нам в спальню, чтобы поразвлечься!