В общем, лицо добродушного толстячка. Пока он был тенью в коридоре, то явно был страшнее.

— Борян, — парень резво протянул руку, — Чё, братва, тоже на эту… как его… церемонию?

Общался он довольно вызывающе.

— Георгий, — я ответил на рукопожатие, — Гончаров.

— Что как официально-то, — тот поморщился, — Ну, тогда Борис Дубовый.

Рука у него была крупная, мощная.

— Братва, на! — гоблин замахнулся метлой, — Охренели, на, плееры драные, на!

— Гоблин, ты извини, чё, — Борис даже чуть прикрылся рукой.

Хрюк, продолжая махать метлой, пошёл дальше, его крик ещё долго отражался от стен коридоров.

— Гоблиши эти, — Борис с усмешкой посмотрел вслед, — Повылазили из пещер своих, типа крутой магией владеют, а на деле дикари. Ты видел, какие гоблины-то взаправду?

Я кивнул.

— Везёт. Мне батя рассказывал, — Борис слегка смутился, а потом ткнул пальцем в картину, — О, это ж Чекан.

У меня слегка перехватило дыхание.

— А что, известный чем-то?

Борис заржал в голос, и я тоже натянуто улыбнулся. Мне легонько прилетело от него по спине — всё же здоровяк умел соизмерять силу.

— Ядрён батон, ну ты вообще прикольный. Слышь, надо шутку запомнить, — его плечи так и тряслись от смеха, но он сделал серьёзную мину и будто отрепетировал, — Подскажи, братуха, а Чекана что, все знают?

И снова заржал.

Я почесал затылок, раздумывая, как бы вывести его на нужный разговор. Но и прослыть местным олухом совсем не хотелось.

Впрочем, здоровяк правильно понял моё смущение.

— Ты чего, братуха? Откуда такой свалился?

— Я… ну, нюбсом был.

— А-а-а… Так нюбсы-то все мы были, — он снова показал пальцем, — И даже Чекан был. Аж дрожь пробирает, ядрён батон.

— Я только сегодня узнал про Баттонскилл, — пришлось мне признаться.

— А, так ты вообще нюбс?! — Борис только покачал головой, — Тогда тебе сложно будет…

Он кивнул головой вперёд, и мы быстро пошли. К счастью, Борис, кажется, знал, куда надо идти. А вот для меня все коридоры были одинаковы.

— Новый язык учить будешь, — он оглянулся, — Прикинь, типа «танк, никакого хила, ты сагрил не того моба». Это меня батя научил, — он с гордостью расправил плечи.

Я чуть не прыснул со смеху, но удержался. Было забавно сознавать, что геймерский сленг где-то считается за отдельный язык.

— Я буду танком, — гордо произнёс Борис, — Меня бык свалить не может. Вот. А ты кем будешь?

Вопрос немного меня покоробил, и я пожал плечами.

— Ну, раз ты здесь, значит, что-то есть у тебя, — он вдруг перешёл на шёпот, — А ты реально не знаешь про Чекана?

Я замотал головой, округлив глаза.

— Вау, ну ты и… нюбс.

— Ну, я же сказал.

— Да я понял, ядрён батон. Он там на картине ещё до того, как стал Адским Гусляром.

У меня упало сердце.

— Адским… чего?

— Ну, который это… — договорить здоровяк не успел.

Прозвенел гонг. Гулкое эхо пролетело по коридорам, и кажется, даже взъерошило волосы.

— А, ядрён батон, начинается, — и здоровяк схватил меня за плечо и потащил.

Мы подхватились и понеслись со всех ног.

— Первый гонг, — крикнул Борис, — Мы ещё успеваем.

Церемония определения проходила в огромном зале. Таком огромном, что у меня перехватило дух.

Круглые своды сверху соединялись в огромную эмблему «Б». Впереди висел огромный герб школы — двуглавая птица держала в руках геральдический щит.

Щит с теми самыми предметами: мышь, джойстик, мобильник, очки. И кнопка «плэй» в центре щита.

В центре зала стояла статуя-фонтан — из чаши вылезали две руки, с переплетёнными пальцами. Словно два друга где-то внизу, в огромной пещере, подняли руки, вытащив их в этом зале.

Сквозь пальцы сочилась вода, утекающая по запястьям обратно вниз, в чашу.

Тут уже было много народу, и все молодые студенты моего возраста. Они собрались вокруг фонтана, подняв головы, и внимательно слушали.

Сверху, на медно-железном мосту, стоял гном Дворфич. Рядом с ним взирали на народ ещё несколько людей, мужчины и женщины. Одеты все были, как и ректор, в строгие костюмы.

Низкорослый гном рядом с ними казался карликом, но на него всё равно все смотрели с уважением и восхищением.

— …и с древних времён наша академия… — ректор Дворфич осёкся, — Кхм!

— Опа, косяк, братва, — крякнул Борис.

Мы влетели в зал со всех ног, толкнув тяжелые двери, и скрип петель заполнил тихое помещение…

На нас сразу обернулись сотни глаз. Недовольных глаз.

— Кто-то явно подходит к учёбе с должной ответственностью, — сказал рядом долговязый парень.

Высокий, одетый в странную тёмно-синюю мантию, у него был длинный нос, гордо вздёрнутый подбородок, и идеальный пробор в светлых, как у меня, волосах. Рядом с ним захихикали несколько девчонок, и я понял, что мне он сразу не понравился.

— Нос бы ему поправить, — прошептал здоровяк.

Кажется, долгоносый его услышал, и подарил взгляд ещё высокомернее. Куда уж ещё-то больше?

— ТИШИНА! — голос ректора Дворфича прокатился под сводами.

Делать было нечего, и мы с Борисом встали неподалёку от долговязого — ходить под взглядом гнома не хотелось. Да и вперёд через толпу уже было не пробиться.

— Все знают, что наша академия основана двумя величайшими игроками всех времён, — Дворфич обвёл всех взглядом, — Их давно нет с нами, но дело их живо до сих пор.

Он указал вниз, на статую сплетённых рук.

— Их настоящие имена не сохранились, но вы знаете, как их зовут сегодня. Как?

Толпа грохнула:

— Аим и Рандом!

Борис рядом со мной тоже радостно крикнул вместе со всеми, а я только удивлённо обводил всех взглядом.

— Чего? — вырвалось у меня.

— Именно, — Дворфич поднял руки, — Достигшие такой силы, что до сих пор дух этих великих магов защищает стены этой академии. Их жизненный путь — это основа пути любого мага… тьфу ты!

— Игрока, — подсказала рядом женщина средних лет.

Высокая, в очках, с волнистыми красноватыми волосами, и в сером строгом костюме юбкой до колен, она не сводила с меня взгляда. Будто знала, кто я.

— Точно, эти новые словечки. Аим и Рандом, — повторил Дворфич, — И так, Аим — это ваши умения, навыки, мастерство. Рандом же, — он обвёл снова всех взглядом, скользнул и по мне, — Рандом — это удача, везение, интуиция.

Я даже усмехнулся. Кто бы знал, что такие слова, столько раз звучавшие в играх, я буду слушать на полном серьёзе от великого… кхм, гнома.

— Весь ваш путь теперь будет состоять из этих двух вещей, — Дворфич поднял руки, — Так начнётся же ваш путь. Добро пожаловать в Баттонскилл!

Это было пафосно, но эффектно.

Все захлопали, а статуя-фонтан вдруг стала раздвигать пальцы. С грохотом и скрипом между огромными ладонями образовалось пространство, и Борис рядом со мной в нетерпении потёр ладони:

— Ядрён батон, сейчас определение будет.

— Было бы чему радоваться, — произнёс рядом тот долговязый с носом, — Получить класс — это ещё не научиться.

— А в пятак? — улыбнулся двузубой улыбкой здоровяк и погладил кулак.

Долговязый удивлённо осёкся, проглотив своё высокомерие.

Честно сказать, я тоже волновался. Я будто попал в параллельную реальность, и вот сейчас она окончательно должна была поставить точку. Либо я игрок, либо я… проснусь в тёплой кроватке и только вспомню странный сон.

— Господа, — Дворфич неожиданно поднял руки, — Прежде, я хочу сделать заявление. Этот учебный год не самый обычный.

Все подняли головы, удивленно глядя на ректора. Даже преподаватели вокруг посмотрели с недоверием. Видимо, гном внёс в привычную церемонию что-то новое.

— Тяжко говорить об этом, но Баттонскилл не терпит лжи и секретов, — его голос раздавался, заставляя меня волноваться, — Все помнят Тёмного Чекана?

По толпе прокатился вздох, а у меня забилось сердце. Я сразу вспомнил взгляд модератора Чернецова…

Не может же ректор вот так сейчас выдать меня?