— Но это правда, — вздохнул Уэллс.

Чарльз посмотрел на Эндрю, словно спрашивая, стоит ли продолжать это безумие. Судя по всему, они зашли в тупик. Эндрю уже хотел попросить брата опустить оружие, но тут в кухню вошла женщина с велосипедом. Это была совсем молодая дама, небольшого роста, хрупкая и удивительно красивая, словно Творец, пресытившись созданием грубых и уродливых форм, вложил в нее все свое мастерство. Впрочем, внимание Эндрю привлекла не столько девушка, сколько ее велосипед — новомодное средство передвижения, бесшумное, легкое в управлении и потому грозившее в скором времени отправить лошадей на заслуженный отдых. Чарльз, однако, не стал отвлекаться на глупости. Сразу догадавшись, что перед ним супруга Уэллса, он схватил вошедшую за руку и приставил револьвер к ее левому виску. Харрингтона поразили быстрота и ловкость кузена, можно было подумать, что он целыми днями тренировался, проделывая такие вещи.

— Я дам вам еще один шанс, — произнес Чарльз, обращаясь к побледневшему писателю.

Далее последовал идиотский, бессмысленный диалог, который я вовсе не стал бы здесь приводить, если бы не обещал читателям рассказывать обо всем без утайки, ничего не приукрашивая.

— Джейн, — произнес Уэллс едва слышно.

— Берти, — растерянно отозвалась Джейн.

— Чарльз… — начал Эндрю.

— Эндрю! — оборвал его Чарльз.

Наступила тишина. На стенах лежали длинные вечерние тени. Занавеска на окне слегка подрагивала. За окном в густых ветвях слышался призрачный шепот ветра. Ветви покачивались из стороны в сторону, словно укоряя людей за полную неуклюжего драматизма сцену, достойную романов Генри Джеймса, которому еще предстоит появиться на страницах нашей книги.

— Ну хорошо, джентльмены, — провозгласил Уэллс самым дружелюбным тоном, решительно поднимаясь на ноги. — Полагаю, мы могли бы решить наше дело цивилизованным способом, пока никто не пострадал.

Эндрю умоляюще поглядел на брата.

— Все зависит от вас, Берти, — насмешливо улыбнулся Чарльз.

— Отпустите ее, и я покажу вам машину времени.

Эндрю онемел от изумления. Неужели подозрения Гиллиама Мюррея оказались верны и Уэллс действительно заполучил машину времени?

Чарльз с любезной улыбкой отпустил миссис Уэллс, и она кинулась в объятия мужа.

— Успокойся, Джейн, — ласково проговорил писатель, отечески поглаживая ее по волосам. — Все будет в порядке.

— Итак? — нетерпеливо произнес Чарльз.

Уэллс мягко отстранил Джейн и глянул на Уинслоу с открытой неприязнью.

— Ступайте за мной.

Мрачная процессия с писателем во главе поднялась по скрипучей лестнице, которая, казалось, вот-вот обрушится прямо у них под ногами. Чердак, занимавший пустое пространство между покатой черепичной крышей и потолком верхнего этажа, был таким низким и тесным, что в нем не хватало воздуха. В углу, под узким слуховым окном, куда заглядывали последние лучи закатного солнца, располагалось совершенно нелепое на вид устройство, которое, по всей вероятности, и было машиной времени. Чарльз глядел на странный прибор с почти религиозным благоговением и, не исключено, готов был пасть перед ним на колени. Эндрю осторожно приблизился к машине и принялся с любопытством ее рассматривать. На первый взгляд аппарат, способный разрушить стены сегодняшнего дня, напоминал модернизированные сани, правда слишком тяжелые, чтобы их можно было сдвинуть с места, и к тому же крепко прибитые к массивному деревянному постаменту. В центре размещалось жесткое сиденье, окруженное защитными перилами из латуни. Сиденье подозрительно походило на кресло из парикмахерской, к которому приделали изящные деревянные подлокотники и обили кричащим красным бархатом. Перед ним на латунной стойке размещалась панель управления: небольшой цилиндр, украшенный причудливыми узорами, с тремя экранами, изображавшими соответственно дни, месяцы и годы. Справа от цилиндра располагался маленький стеклянный рычаг. Эндрю, которому прежде не приходилось видеть ничего подобного, решил, что машина управляется исключительно при помощи этого рычага. Прямо за сиденьем помещался сложный механизм, похожий на перегонный куб, из него торчала ось, на которой держалась самая необычная деталь всей конструкции — большой щит, призванный предохранять машину. Щит, значительно превосходивший размером своих спартанских собратьев, был покрыт таинственными знаками и, судя по всему, должен был крутиться. В довершение всего на панели управления красовалась металлическая табличка с надписью «Построено Г.-Дж. Уэллсом».

— Так вы изобретатель? — спросил потрясенный Эндрю.

— Разумеется нет, не говорите глупостей, — проворчал хозяин дома, изображая гнев. — Я ведь уже имел честь сообщить вам, что пишу книги, и ничего более.

— Но если не вы построили эту машину, откуда она взялась?

Уэллс вздохнул, всем своим видом показывая, что его не слишком прельщает перспектива давать объяснения двум незнакомцам. Чарльз вновь прижал дуло к виску Джейн и напомнил:

— Мой кузен задал вам вопрос, мистер Уэллс.

Писатель бросил на него взгляд, полный уже неподдельной ярости, и снова вздохнул.

— Вскоре после публикации романа, — начал он, покорившись неизбежному, — со мной связался некий ученый. Он утверждал, что сконструировал машину для путешествий во времени, как две капли воды похожую на ту, что я описал в своей книге. К тому моменту он почти закончил свое изобретение и хотел его кому-нибудь показать, но не знал кому. Этот ученый полагал, и не без оснований, что его открытие может оказаться очень опасным, особенно если попадет в руки к недобросовестному человеку. Он прочел роман и решил, что я тот, кто ему нужен. Мы несколько раз встречались, чтобы присмотреться друг к другу и понять, можем ли мы друг другу доверять, и в конце концов решили, что можем, тем более что наши взгляды на неисчислимые опасности, которые таит в себе подобное изобретение, оказались схожими. Ученый завершил свой труд прямо здесь, на этом чердаке. А табличка — это его способ выразить мне признательность, очень трогательный, по-моему. Не знаю, помните ли вы мою книгу, но это чудо совершенно не похоже на ту каракатицу, которую нарисовали на обложке. И действует машина по-другому. Только не спрашивайте меня как: я не человек науки. Когда пришло время испытать изобретение, мы решили, что право первого путешествия принадлежит моему товарищу; мне предстояло наблюдать за происходящим из нашего времени. Мы не знали, насколько надежной окажется машина, и потому сочли за лучшее выбрать отдаленную, но довольно спокойную эпоху. В итоге остановились на времени до прихода римлян, когда нашу Землю населяли колдуны и друиды; тогда человеку едва ли угрожало слишком много опасностей, если только друиды не собирались принести его в жертву своим богам. Мой друг занял место в машине, выбрал нужную дату и нажал на рычаг. Он растворился в воздухе прямо у меня на глазах. Через два часа машина вернулась без него. Она была в прекрасном состоянии, только на сиденье остались жуткие следы свежей крови. С тех пор я больше не видел своего друга.

На чердаке повисла гробовая тишина.

— А вы сами ее пробовали? — спросил Чарльз, отпустив Джейн.

— Да, — не без смущения признался Уэллс. — Но я совершил лишь пару коротких ознакомительных путешествий, лет на пять назад, не более. Я слишком боялся повредить ткань времени. О будущем я даже помыслить не осмелился. Я не такой, как мой герой, авантюрного духа во мне мало. Сказать по правде, я вообще хотел ее уничтожить.

— Уничтожить? — возмутился Чарльз. — Почему?

— Я не знаю, что стало с моим товарищем, — ответил писатель. — Возможно, у времени есть стражи, зорко следящие за тем, чтобы никто не смел изменять прошлое и будущее по своей прихоти. А быть может, с ним произошел несчастный случай. Как бы то ни было, что делать с его наследством, я ума не приложу. — Уэллс обреченно махнул рукой в сторону машины, словно это был тяжелый крест, который ему приходилось взваливать на плечи всякий раз, отправляясь на прогулку. — Я представить себе не могу, как изменит мир это изобретение и в какую сторону, к лучшему или к худшему. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что заставляет людей быть ответственными? Я скажу: необходимость выбора. Если в мире появятся машины, с помощью которых можно исправлять ошибки прошлого, человечество превратится в шайку безответственных типов. Все, что я сам отважился бы сделать с машиной, недостойно поистине великих возможностей, которые она открывает. Что, если в один прекрасный день мне взбредет в голову отправиться в прошлое или в будущее ради собственной выгоды, например, чтобы украсть какое-нибудь изобретение, которое облегчит мою жизнь? В этом случае я предал бы мечту моего друга… — Писатель горько вздохнул. — Как видите, эта удивительная машина не принесла мне решительно никакой пользы.