— Но, сахиб, — старик удивлённо всплеснул руками, — зачем тебе что-то искать? Разве эта благословенная земля вокруг не есть истинный Рай?! Ты сможешь трудиться на ней, завести семью, радоваться жизни и получать все духовные блага под ласковым взглядом Кришны!

— Нет, спасибо, не могу. У меня всё-таки другой Бог и…

— Но ведь ты отпустил свою женщину, отдав её кровь в жертву Кали! А значит, послужил делу Кришны, ибо ничто на свете не происходит без его божественной воли. Ты покорился ему и успешно проникся его Сознанием. Зачем искать другой Рай, теперь ты такой же, как мы… Оставайся с нами, сахиб!

— Минуточку, минуточку, — души продвинутого подъесаула коснулся неприятный холодок, — я не такой, как вы!

Честно сказать, ни малейшего стыда или раскаяния в связи с потерей своей случайной знакомой он не испытывал. Более того, будучи искренне убеждённым, что взрослая девочка с автоматом не пропадёт, Иван, скорее, обрадовался её уходу. В любом случае лишних трагедий на пустом месте разводить бы не стал, но речи старого индуса почему-то здорово царапнули сердце…

— Выслушай меня, сахиб! Я слышал о вере в распятого Бога и в душе смеялся над ней… Ваш Христос — всего лишь одна из атавар великого Кришны, а люди Запада приняли очередное перевоплощение Бога как рождение новой веры. Кришна, Кришнос, Кристос, Христос — истина близка, с неё достаточно всего лишь сдуть шелуху наносных имён. Стоит ли бежать за следом солнечного луча в пыли, когда достаточно поднять глаза и узреть само Солнце! Говорят, Кришна-Христос возвратился в Индию и провёл здесь зрелые годы, постигая все тайны Вселенной под руководством мудрейших гуру. Только получив посвящение и титул «махатмы», он вернулся к своим ученикам, а его религия — лишь отголоски древних ведических учений. Что же мешает тебе обрести истину?

— Не знаю…

— Это так просто, — обезоруживающе улыбнулся старик. — Смотри, надо сесть вот так, вот так сложить руки, прикрыть глаза, освободить свой мозг от всех мыслей и пятнадцать тысяч раз произнести «Харе Кришна!». Благодать и просветление не замедлят сойти на твою голову, ибо…

— Действительно, так просто, — задумчиво признал молодой человек. — И ведь не возразишь ничего, всё логично, разумно, осмысленно и бездоказательно… А кому они тут нужны, эти доказательства? Тут же истина прямо с небес проповедует дымными черепами и спецназом в белом — для недостаточно проникшихся. Господи-и!

— Что случилось, сахиб, зачем так кричать?!

— Господи, если каждому воздастся по вере его, — не унимался Иван Кочуев, — то ей ты, значит, боевую винтовку пожаловал, с патронами! А мне?! А я, значит, уже и не человек, да, Господи?! Я что, до старости в этом идиотском ночном белье по Раю бегать должен!..

— Сахиб сошёл с ума, — испуганно забормотал индус, кинувшись звать на помощь соседей.

— Господи, ну что тебе стоит? Я ведь — казак! Ну, пусть не самый настоящий, пусть Рахиль была права, да разве только от генов зависит честь человека и его душа… я — казак! И буду им по воле твоей, Господи. Я ведь казак, правда?!!

— Да ради бога, — громогласно донеслось из ниоткуда. Над деревенькой словно пронёсся вихрь, его дыхание срывало соломенные крыши, гнуло пальмы и завязывало узлом хвосты священным коровам. Мгновение спустя всё стихло. Перепуганные индусы, вылезая из всех щелей, замерли, сражённые увиденным…

Усатый парень в несуразном белом балахоне исчез, а вместо него на бамбуковой веранде стоял бравый молодец в блестящих сапогах, синих штанах с лампасами, новенькой гимнастёрке, заправленной под ремень, и лихо заломленной казачьей фуражке! Спору нет, таких слов и деталей одежды местные наверняка и не знали, но то, что этот «сахиб» уже никогда не примет Сознание Кришны, — поняли все… А глянув в синие глаза отчаянного подъесаула, должны были бы догадаться, что оно и к лучшему: новообращённый казак — штука непредсказуемая…

К сожалению, многоопытный старичок-индус на этот раз дал досадную промашку. Вместо того чтобы признать случившееся очередным «волеизъявлением Кришны» и по-мирному разойтись, он вдруг бросился в толпу с криком:

— Дух чёрного демона Раваны поглотил разум сахиба! Ныне телом его владеют духи тьмы! Остановите несчастного, презревшего волю Кали, пока он не обрёк на страдание и нашу деревню!

Местные послушались: старики, женщины и дети разошлись в стороны, традиционно завывая на какой-то ритмический мотив в стиле Раджа Капура. Немногочисленные мужчины сбегали куда надо, вооружась верёвками, бамбуковыми палками и припрятанными шнурочками касты душителей-тугов. Видимо, специфика религии давала им возможность без особенных угрызений совести переходить от любви к ненависти, от дружбы к вражде, от гостеприимства к предательству. Как говорится: «Не важно, хороший или плохой поступок — Добро и Зло относительны, главное, чтобы, совершая его, ты ни на миг не терял в сердце любовь к Кришне!» А дальше было следующее…

Первым делом Иван Кочуев снял фуражку, чинно опустился на колени и широко перекрестился от одного погона до другого. Речей не произносил, наоборот, был благоговейно тих и духовно возвышен. После чего так же неспешно встал, аккуратно вытянул из ножен шашку, полюбовался на клинок, сделал пару пробных взмахов и дружелюбно заявил:

— А порубаю всех к чёртовой матери!

Нападающие стушевались. В добрых пронзительно-синих глазах бывшего подъесаула было что-то такое убедительное, не советующее воспринимать его слова как шутку. Более того, казачья шашка оказалась начисто лишена юмора, косо сбрив полбороды самому ретивому…

— Сахиб, ты не прав! — чётко обозначил новую позицию старик-индус, первым бросившись наутёк. Мудрому примеру бодро последовали и прочие, площадь опустела в мгновение ока. От нечего делать молодой человек срубил парочку бамбуковых столбов, навес рухнул, засыпав его сухими листьями.

— Качество стали — превосходное, Златоуст, дореволюционная работа, практически антикварная вещь! Теперь я могу со спокойной душой отправляться на поиски своего, православного, Рая, где моя мятущаяся душа наконец-то вкусит покоя, блаженства или чего-то там в этом роде. Дорогу, разумеется, никто не знает. Но если сам Всевышний пошёл на такие подарки, то в указании пути уж точно не откажет… Так мне куда, Господи, направо, налево, прямо?

Откуда-то из-за бамбукового лесочка донеслось эхо далёких выстрелов.

— Понятно, — не стал спорить верующий казак. — Пойду спасу эту богоизбранную нацистку с феминистическими тараканами в голове.

Он бросил шашку в ножны, с удовлетворением посмотрел, как на начищенных сапогах бликует солнышко, и отправился в военный поход. Перестрелка то затихала, то вспыхивала вновь, почему-то было ясно, что это не просто своеобразный расстрел еврейской возмутительницы спокойствия, а именно полноценный бой с возможным применением танков и артиллерии. Кстати, а подумай тогда Рахиль о танке, ей бы ведь дали, наверное? Надо будет предложить при встрече, вот уж повеселятся ребята…

Иван скоренько прошёл всю деревеньку. Камнями вслед никто не кидался, из-за угла не нападал, а еле слышные проклятия сводились к одному: «Чтоб все сахибы с перепадами настроения и неустоявшимися религиозными взглядами шли прямым путём к козе в трещину!» Подъесаул ускорил шаг, его вера претерпела изменения в лучшую сторону, и отныне, с Божьей помощью, он был готов выступить против кого угодно. Вот только с чего он взял, что эта помощь будет постоянной…

Компактный храм богини Кали оказался в двух шагах от деревенской окраины, то есть практически сразу за последним сараем. Неуютная рощица обвитого колючими лианами бамбука, замшелый резной алтарь в обрамлении пожелтевших черепов, что-то вроде каменной арки, а под ней двухметровая статуя кровавой индийской богини из чёрной бронзы. К ней вела хорошо утоптанная тропа, вдоль которой, за рядами пальм, сидели бледные бритоголовые в обнимку со своими автоматами. На появление казака при всём параде не отреагировали никак, видимо, не сочли опасным.