Так что нанёс товарищ Сталин иудеям пощёчину по самому их больному месту — золотому тельцу! Вот за это и ненависть к нему у иудеев лютая!! Б Е З С Р О К А Д А В Н О С Т И!!! А я ему писульки хитрой передачей посылаю… Он, наверное, читает, да посмеивается в свои рыжие прокуренные усы: мол пиши Странник, пиши… А что — и буду писать — может что и пригодится. А кроме писулек и дело делать буду! Вот только до Тушино благополучно доберусь и начну!
Пришёл в себя после очередного "вливания" информации; разложил её "по полочкам" и тронул машину — а то уже пот по спине охлаждаться стал — как бы воспаление не заработать! Прибавил жару печкой; обогрел салон и покатил неспешно в Тушино… Заехал — первым делом к Хафизовым. Те собирались на работу, но такой гость в дом! Я не стал подводить тружеников — отозвал на кухню Наилю и закрыл дверь…
— Ну как Наиля на работе? Всё нормально? Девушка улыбнулась:
— Всё хорошо Михаил, даже чересчур… Я поднял вопросительно бровь. — Никто не пристаёт и даже не заговаривает… Даже как то непривычно для девушки… — несмело улыбнулась она и добавила — шучу.
Затем выдернул на кухню Алишера. На вопросы о житье-бытье и работе парень глянул прямо в глаза и выдал:
— Что надо сделать Михаил? Кого убить?! Я даже вздрогнул:
— А при чем здесь убить? Алишер выдохнул решительно:
— Я тебе Михаил за своих до конца жизни должен!
— Ты, Алиш это брось! Я тебе ничего не занимал — потому ты мне ничего не должен! Да, к тому же — мне рядом нужен не должник, а тот, кто мне спину в бою прикроет! Хафизов улыбнулся:
— Так я и есть этот человек — ты только скажи, что делать! Ладно — поставил задачу на ближайшие пару месяцев и отбыл в "спецуху" — надо и с Колюней переговорить. Застал его уже в воротах — жил он по прежнему в" спецухе" — под надзором до 18 лет и ходил на работу на завод. А на заводе с него высчитывали по нормативам и расценкам за проживание и питание в "спецухе". И хоть сумма была небольшой, но на руки парню выдавались "слёзы"… Посадил его на переднее сидение — вроде как подвести и, отъехав, начал задавать вопросы про жизнь… Николай, так же как и Алишер — быстро "въехал в тему" и сказал:
— Михаил… Я парень простой, так что не надо ходить вокруг да около. Ты скажи — чем я могу тебе помочь — я всё сделаю! А если ещё и батю моего вытянешь — как отца и сестру Алишера — я навек твой и душой и телом! Гадом буду! Ты ведь сможешь? — просительно уставился на меня Борисов — младший…
— Насчёт бати — если всё сложится как надо — в начале января обниметесь! Я это дело держу на контроле! А насчет души и тела… Ты какой видишь свою дальнейшую жизнь? Колюня хмыкнул:
— Ну уж не токарем точно! Военным! Правда с моим ростом в танкисты… Тут мы с ним оба заулыбались: танкист из громадины Колюни, прямо скажем, не получится однозначно.
— Если у тебя есть что предложить — я заранее согласен — говна ты мне не предложишь! — жизнеутверждающе выпалил парень. Да уж… Что ж — и его озадачил на пару месяцев и добавил ещё:
— И вот ещё что Коля… Я не буду контролировать, но Дергачёв будет тебе выдавать два раза в месяц по 500 рублей — как зарплату и аванс. И не надо ничего говорить! — пресёк его попытку что то сказать. — Тебе, с нагрузками, которые будет давать наш истопник, восстанавливать силы надо! А с питанием в "спецухе" — это весьма проблематично… И ещё… Директриса будет обучать вас с Алишером немецкому языку. Об этом трындеть не надо! И отлынивать, да сачковать тоже. Ясно?! Парень понимающе кивнул. Высадил его у ворот завода и поехал обратно — за сестрёнкой… Пока идёт урок — зашёл к директрисе. Подарки — само-собой… Она с улыбкой приняла и пытливо посмотрела в глаза…
— Товарищ директор… — начал я вкрадчиво — вы ведь хорошо владеете немецким языком? Директриса прищурившись усмехнулась:
— Я не удивлена твоим знанием Степанов… Как я понимаю — ты из наших… Я так же усмехнулся в ответ:
— Не совсем понимаю — что вы подразумеваете по словом "наши"… Если евреи — то я русский… Если — сотрудник НКВД — то я, всего лишь патриот своей страны — СССР! А сотрудником НКВД не являюсь — официально. Хотя — жизнь штука такая, что всё может быть!
— А я другого ответа от тебя Михаил и не ждала… — с еле заметной ехидностью произнесла Суламифь Соломоновна — какой же сотрудник НКВД, да ещё под прикрытием, признается что он из НКВД! Ну и ладно: хочется дамочке — пусть будет так…
— А о том, что я — кроме немецкого владею ещё и английским и французским — тебя уведомили товарищ патриот? — уже откровенно насмехалась директриса. Что ж — сейчас в самый раз остудить головку:
— Полиглоты, товарищ директор — особенно ценятся в тайге… С медведями и лосями договариваться на разных языках… Оп — па! Кажись я перебрал в своём чёрном юморе! Директриса стала белой — как мел! И не мудрено — в свете многочисленных арестов, следующих один за другим! Виновато приложил руку к груди:
- Простите Суламифь Соломоновна — сглупил; брякнул не подумав! Но вы тоже хороши! — пошёл в атаку, чтобы мои извинения не приняли за слабость — издеваться над патриотом страны?!! Мир — ладно? Директриса подумала и кивнула. Худой мир — лучше доброй ссоры…
— Товарищ директор! У меня к вам будет просьба. Займитесь пожалуйста с Борисовым, Хафизовым, Дергачёвым изучением немецкого языка. Плотно — без дураков! Они в курс поставлены и будут учиться не за страх а за совесть! Обучите разговорному языку и чтению — в первую очередь. А я с вами буду рассчитываться за внеурочные занятия — сладостями из Москвы! Согласно выделенной на это дело суммы по смете… — улыбнулся я, приглашая директрису оценить шутку. Она оценила. Боюсь что всерьёз… — Ну а я с вами буду совершенствоваться в английском и французском… И… — думаю не нужно говорить о конфиденциальности нашего разговора — добавил уже серьёзно — никому! Директриса удивлённо подняла бровь при фамилии Дергачёв, но благоразумно промолчала. Вот так я пристроил к делу по активному изучению, пока немецкого языка, всех троих… А в памяти у меня были и интерактивные обучалки по изучению иностранных языков в сжатые сроки. Но это всё уже позже… А пока — у парней будет жёсткий и изнурительный тренинг по рукопашному бою и тактике ведения боя в закрытых помещениях. Скоро нам это понадобится. Очень скоро! Решил этот вопрос и, забрав сестрёнку — поехал в Москву. Обещал же ей! А раз обещал — надо выполнять: мужчина я или погулять вышел?…
Приехали в столицу… Посмотрел на часы. И поехал катать сестрёнку по Москве. Можно было бы завести её домой, но там у меня есть то, что ей видеть не желательно! А дамочки — они бывают страсть какие любопытные! И суют свои носики по самые плечи куда не следуют! А мне это нужно? Потому — подъехали к Белорусскому вокзалу; посидели, поговорили о своём — о девичьем и я, оставив Наташку в машине, пошёл на вокзал. Не спрашивая ни у кого, вышел на нужный перрон. Там уже стоит готовый к отправлению поезд "Москва — Варшава". Мне туда… Нужный вагон нашёл без труда. Отодвинул в сторону преградившего мне путь крепко сбитого еврейского парня, стоящего рядом с проводником и зашёл в вагон. Ну ка — где он там? Можно было и не смотреть на ауры находящихся в вагоне: по двум парням серьёзного вида, стоящих возле двери одного из купе было ясно — мне туда! Подошёл; "ввёл" их в столбняк и постучав открыл дверь. На меня заинтересованно смотрел глава — уже бывший и уже бывшего самого сильного клана иудеев СССР. Поздоровался и присел на сиденье…
— Попросите пожалуйста супругу — пусть она посмотрит в окошко… Мне нужно вам кое что передать… Мадам фыркнула на мою просьбу, но взгляд её супруга был очень многозначителен… Она поднялась и гордо выплыла из купе. А я перевернул на пальце перстень…
— ГАВЕН просит передать: он помнит и добро и зло. По прибытии в Варшаву не затягивайте с открытием собственной торгово-закупочной конторы — ГАВЕН вскоре предложит вам несколько взаимовыгодных предложений… — ровным голосом озвучил я предложения Босса всех Боссов. И добавил — И пригласите сюда своего младшего племянника Шолома. Иудей встал, открыл дверь и отдал приказ одному из стоящих охранников. Закрыл дверь, сел… Помолчав — наконец решился:
