А откуда такое слаженное выступление с музыкантами? Так пришёл я к ним на репетиции; заинтересовал материально и обещал добавить ещё после моего выступления — если я на него решусь… Музыканты прониклись темой, особенно после того, как я наиграл музыку на нескольких инструментах и голосом напел сами песни. Голосом, а не словами… Слова им знать не нужно! Я оттого и прошелся после выступления, пожимая им руки — убирал знание музыки и слов, оставив в голове обычную мешанину… Может кому и удастся всё это заново восстановить, но для этого придётся очень постараться и очень долго поработать на восстановлением, создавая всё. Не думаю, что получится!

Зам наркома НКВД Михаил Петрович Фриновский вернулся домой в хорошем настроении… И душой отдохнул и жену вывел на люди — чтоб не бурчала. И водочки попил — покушал и песни хорошие послушал. Больно парень хорошо, с душой поёт! Правда — по лезвию ходит… Ну что это за песня про Россию? У нас же Советский Союз и все республики равны! Если бы это было так… — усмехнулся Фриновский… Ну да это его забота! Нет — он, конечно поможет — если что. Потому как парень этот совсем не прост: Гавен кого не попадя не привечает… Да, к тому же — весточку парень передаст, а там чем чёрт не шутит: может и с самим Гавеном доведётся увидеться! Хотя говорят — он новый… Вот с такими мыслями он и уснул. А проснулся от того, что почувствовал — в спальне кто то есть! Чуйка эта у него ещё с Гражданской! И выручала она его не раз! И в Урумчи — где он возглавлял силы Красной Армии, рядившиеся под белогвардейцев — вплоть до формы и старорежимных званий. Там Красная Армия помогала китайским товарищам усмирять непокорные пограничные племена, доставлявшие много хлопот Советской республике… Выручила она его там — о смерти спасла… К нему уже крался мститель с ножом…

Открыл глаза — на стуле, в полумраке, сидит человек. Пригляделся — тот самый певец — Степанов… А как он сюда попал?!

— Вставайте Михаил Петрович… — равнодушно произнёс ночной визитёр — у нас не так много времени, чтобы тратить его на пустяки… Грубовато он со мной… — подумал зам наркома, но не обиделся: дело превыше всего. Сел на кровати, обернулся на спящую жену.

— Не берите в голову такую мелочь… Слушайте внимательно…

31 го числа поставьте на место дежурного по городу своего человека… К 14.00 должна быть готова к выезду оперативная бригада вместе со следователем. Ровно в 14.00 вы должны спуститься по лестнице на площадку перед последним пролётом в вестибюль. Там — задержитесь. Придумайте как: по карманам пошарьте; задумчивость изобразите; шнурок завяжите… Ровно в 14.00 должен быть звонок из города дежурному. Он его должен принять и вы должны сразу же оказаться возле него! И поехать по указанному адресу! Там будет самоубийство… Фриновский вздрогнул и непроизвольно поёжился…

— В НКВД позвонит сосед справа… Вы с ним поработайте — мягко: он пожилой человек и не давайте забрать его людям Ежова. Он ваш свидетель! У самоубийцы на столе вы увидите список. Список заговорщиков, хотевших отстранить товарища Сталина от руководства! А вот тут зам наркома сделал стойку — он понимал что это значит!

— Вы должны быть в доме первым! От того — как вы всем этим распорядитесь — зависит ваше будущее! Можете сообщить брату самоубийцы и отдать ему список и признание. Но тогда ГАВЕН про вас просто забудет! Имя самоубийцы — Михаил Каганович! Фриновский вздрогнул! И я бы на его месте не только вздрогнул!

— Думайте, решайте… ГАВЕН даёт вам шанс стать нужным товарищу Сталину! И в дальнейшем он будет с вами плодотворно работать! Но! ОН просил передать особо — Наркомом НКВД вам не быть… Но если вы будете нужны товарищу Сталину — он найдёт вам должность… Я встал со стула и, не прощаясь — направился к двери. В проёме остановился и обернувшись, уже нормальным голосом добавил:

— Я с вами не прощаюсь… И вот ещё что — закройте за мной дверь…

Вернулся домой — сестрёнка, разумеется, спит в гостевой комнате… Разделся и лёг в кровать в спальне. И какое решение примет Фриновский? Может ведь и сдать дату и время самоубийства брата Лазарю Кагановичу… Он, пока ещё в фаворе… Хотя… Москва уже взбудоражена внезапным отъездом всего семейства самого сильного клана! Глупые уже и делить оставшееся товарное богатство вознамерились! А мне это на руку! Накажу очередного жадину, а его клан возьму под свою руку! Присоединю к уже трём имеющимся… Так, глядишь — и империю сколочу! Иудейскую! Под руководством русского! А что — управляли же иудеи тайно тамплиерами! Вон те какую финансовую империю отгрохали! А она досталась иудеям! И деньги тамплиеров тоже не нашли — иудеи к рукам прибрали! А замки тамплиеров — да кому они нужны: от них только одни убытки на содержание…

30 го и 31 го декабря до 13.00 плотно поработал с фигурантом будущей трагедии… Поспал пару часов и метнулся в Тушино. Забрал — на акцию, теперь уже Колюню и, к пробуждению сестрёнки, был дома. Разбудил её и наладил завтрак готовить и нас кормить. А потом — Колюню с Наташкой отпустил по Москве прогуляться — нечего им дома торчать! А сам — к Кагановичу — младшему. Надо ему из кубышек добро вытаскивать, да в дом свозить: не мне же лазить по его даче и квартире! Я заберу золото, камни и деньги, а всё остальное достанется государству — Фриновский проследит… И вот — 13.00… Нарком авиапрома приехал домой. Зашёл в подъезд, а у дверей уже его ждали я и Николай… Зашли за ним в квартиру. Он в кабинет — и мы туда же… Жена позвала его обедать — он резко отказался и приказал его не беспокоить! Работать будет! Дальше — по уже отработанной колее: собрал всё, что мне нужно в два саквояжа; на стол положил два признательных документа со списками заговорщиков — всех, с кем он контактировал. И контактировал его брат — Глава тайного заговора. И все — евреи… Для успокоения совести я их всех проверил — нет ли среди них честных и порядочных?! Нет! А есть работающие на свои кланы и на себя. На другие — не связанные с верхушкой, уехавшей в эмиграцию… Эмигранты, кстати — тоже в этом списке… Я посмотрел на часы — время! Пора начинать внедрение Фриновского в высший эшелон власти!

Напрягся — через стенку пожилой сосед прислонился к стене. Голова закружилась… И в это время грянул выстрел! А потом и крик женский, заполошный раздался! И сосед это услышал! И позвонил в дежурную часть НКВД… И сел ждать визитёров… А мы видели трагедию в действии… Я искоса наблюдал за Николаем — он только слегка поморщился, когда мозги вылетели из простреленной головы уже бывшего наркома самолётостроения… Не будет теперь во главе наркомата человека, потворствующего Лавочкину, Гуревичу и Микояну — младшему! Не будет ненужного самолёта ЛаГГ; не будет ненужного самолёта Миг: никто не будет мешать "королю" истребителей создавать и воплощать в жизнь свои, а не ворованные шедевры: и И-180 и И-185 и И-190 и И-200! И Яковлеву поможем с его самолётами серии Як, но и придержим от ненужного зазнайства и неуместного вредительства! Не быть ему замом наркома авиастроения! Быть только главным конструктором!

Я забрал со стола второй экземпляр признания — на всякий случай; вручил Колюне самый тяжёлый саквояж и мы вышли на лестничную клетку через "гостеприимно" распахнутую дверь, пока дура-жена судорожно пыталась дозвониться старшему брату… Кричала в трубку; дула, стучала по рычагам… А трубка молчала — как партизан. И не мудрено — штекер телефонный из гнезда выскочил. Не совсем, но контакта не было — может уборщица задела. Или кто из хозяев…

Фриновский сделал свой выбор — прибыл в дом с трагедией очень быстро! Он вошёл в подъезд, а мы следом вышли… И поехали домой… Коля молчал… Понимаю — увидеть такое и не запаниковать, на сорваться; не вывернуть из себя содержимо желудка?! Силён… Уже при подъезде к дому спросил сдержанно:

— А нам это было нужно? Я имею ввиду моё присутствие при самоубийстве, а не эти саквояжи? И не получив ответа — снова спросил: