В общем — купил я этот заводик… Окончательный расчёт — после загрузки на пароход и передачи мне бумаг на владение. До этого времени — все бумаги у него: он остаётся полновластным хозяином. Если я откажусь от сделки — пятьдесят тысяч фунтов останется у него. А я что — дурак, такими суммами разбрасываться?! Пусть они и халявные… Договорились: деньги ему переведу без наличкой с банка в банк…

— Да… — чуть не забыл… Завтра не уходите из офиса до обеда. Будет вам бонусом от меня приятная неожиданность… — обрадовал я пришедшего в себя мужичка и добавил — и счёт на мой перевод откройте у Баррингов. И все свои деньги переведите туда же… Да какие там у меня деньги… — начал мужчина, но я его прервал — незачем болтать:

— Завтра я до обеда заеду к вам и всё объясню. О том, что вы выгодно перепродали ваш заводик — никому говорить не надо. Даже жене…!

Пятница, послеобеденное время… Все дела сделаны — осталось только закончить с лакокрасочным заводиком. А в 16.30 — АКЦИЯ! "Raphaels Bank". Очень уж сильно он поучаствовал в ограблении молодой Советской республики при активной помощи иудеев, да и в последующие годы старался урвать кусок от общего пирога разворовывания всеми наркоматами народного богатства… Пора отвечать! Схема экспроприации экспроприатора проста и незамысловата — мы её обкатали в Стокгольме. Думаю и здесь она пройдёт без сучка и задоринки. Тем более, я проверил наличие наблюдателей в противоположных от банка домах. По наличию "заинтересованных" аур наблюдателей. Нет таких! И правда — всё прошло, как в Стокгольме: приехали на грузовике банка; вынесли все ценности, в том числе и 14 ящиков с золотыми слитками по сто килограмм в ящике. Мужики у меня нехилые — разве сто Хафизов мелковат, но он трудился не меньше других: забивал сумки бумажными деньгами… Начали мы за полчаса до конца рабочего дня — уж больно много пришлось вывозить. Да к тому же — я "отводил" от хранилища случайных сотрудников и охрану, проверявшую банк после ухода последнего сотрудника. Нет — я не стоял на пороге, отгоняя назойливых зевак, вопрошающих: А что это вы здесь делаете? И зачем?! Работал со всеми, но как только чья то аута приближалась к хранилищу — отводил её в сторону… Закончили; подчистили за собой и со спокойной совестью поехали в гостиницу. В принципе — мы были готовы и к огневому контакту с местными полицейскими, или с кем то ещё. Но — всё закончилось без крови: разве что сожгли, в волнении, несколько миллионов нервных клеток… Ну ничего: приедем в Союз — восстановим!

Выгрузили все сумки; перегрузили ящики с золотом в другой грузовик; на фанерном боку нанесли быстросохнущей чёрной краской надпись "Liter M⁰" и я поехал в порт. Проехал без проблем (с моим то умением) через таможенный пропускной пункт; подъехал к почти уже загруженному пароходу. Ящики перегрузили в трюм, обложив со всех сторон другими ящиками, чтобы в глаза не бросались! Лично расплатился с бригадиром и докерами-грузчиками, пожав каждому руку. Они получили деньги и довольные пошли на выход из порта… А будут спрашивать — они и под расстрелом скажут — обычный груз, обычная работа… Капитану, лично присутствовавшему при погрузке — хотя за этим смотрит его помощник, вручил таможенные документы и картонный прямоугольник на плотной глянцевой бумаге которого было написано: LITERA M⁰ и под надписью — московский телефон начальника аналитического отдела, находящийся под контролем 24 часа в сутки! такой "опознаватель" выдавался каждому капитану, задействованному мною в перевозках. Прибыли на место — предъявили начальству. А они уже — в Москву. И горе нерадивым, любопытным или высокомерным! Рассчитался с бывшим владельцем заводика — теперь он наш! Расстались друзьями — насколько это возможно у англичан. А мой ему подарок: владелец земли, не отдававший предоплату — пришёл и вернул наличными все пять тысяч фунтов… Всё — нас в Лондоне ничего не держит — метнулись на грузовике в ближайший порт, откуда утром уходило каботажное судно во Францию. Приехали в порт; затянули наглухо брезентом тентованый кузов и загрузили грузовик в трюм. Место там мною было забронировано заранее. И отплыли из туманного Альбиона. Меньше десяти часов и мы уже в благословенной Франции. Тут мои помощники ступили на берег вполне уверенно — как заправские моряки. Даже не позеленели… Выгрузили нам наш грузовик и мы поехали к французскому отделению клана Гавена — моему клану…

Встретили нас как родных: благодетель и кормилец приехал. С товарищами… А что — и правда кормилец: по испанскому золоту отчитались до франка! 20 тонн уже перевели во франки и их же запустили в оборот. Свои проценты, конечно сняли… И не слабые проценты то с 20 тонн! А ещё им капает денежка с оборота вырученных за золото франков. С бумагами, уворованными из банка, тоже разобрались: что то продали и деньги пустили в оборот; что то работает само… В общем — виват ГАВЕНУ! В Швеции, кстати — такая же благодать у шведского филиала. Иудеи из Англии, правда подкачали, но может ещё одумаются? Приму — не как родных, конечно, а с испытательным сроком! А там — дай бог и до Америки доберусь! Далеко она, правда… Отдохнули денёк от дел праведных… В знаменитое кабаре "Максим" сходили — на канкан поглядели… Не плохо, конечно: Дергачёв так сидел, да усы лихо подкручивал; Хафизов смущался, но глядел во все глаза… А Коляныч! Пожирал глазами танцовщиц — разве только слюни не капали на стол от вожделения! Ну а мне такое зрелище привычно: тут ещё до стриптиза вокруг шеста, одиночного и в парах ещё не дошли. Посмотрел на помощников — а может?… А что — заработали! Подозвал гарсона, пошептался… Можно — но за деньги… Спросил насчёт заразных заболеваний. Тот нешуточно обиделся за честь заведения! А я что? Я о здоровье своих подельников забочусь… Представление закончилось и я порадовал своих помощников: остаётесь здесь на ночь и можете выбрать себе женщину из танцовщиц. Или из альбома… За всё заплачено, но можете дать подруге — если понравится, на подарок 20–30 франков… И дал каждому по пятьдесят франков — всё равно от щедрот нашей советской натуры отдадут всё угнетённым труженицам капиталистического мира! Я бы отдал — если бы не знал всей подноготной!

Всё — парни мои и мужчина поплыли: они уже не здесь, а в райских кущах среди гурий решают трудную задачу — кого же выбрать?! Напомнил каждому — утром их всех отвезёт такси до дома, так что волноваться о том, что их бросили в огромном городе одних — не стоит… Ну всё — я здесь уже не нужен. Удалился по-английски, заплатив за удовольствия моих ближних… Поехал отдыхать — у меня с утра начнётся ударная неделя! И вечный бой — покой нам только снится! Александр Блок сказал — это про меня! И действительно: с утра закрутился — как белка в колесе! То одно, то другое; то туда, то сюда… Но и помощников к делам нашим подпряг — не в отпуск приехали! Дал им задания по уровню их подготовленности. Тем более французского они не знают — только немецкий, да английский… И на немецком и русском я разговаривать запретил! С немцами, пока ещё, отношения не испорчены, но холодок остался ещё с первой империалистической, а к Советским у многих отношение негативное. Да и наших соотечественников из бывших тут как грязи! Ни к чему самим себе создавать проблемы… Пусть они и разные с лица, но говорить будут на англицком…

…Вот захотелось норвежцу — из богатеньких, заиметь своё рыболовецкий флот, чтобы селёдочку на севере ловить — пожалуйста! Закупил он через фирму-посредника в Швеции десять траулеров — всё, что было в продаже! И почапали траулеры вокруг Скандинавского полуострова на север Норвегии… Но как то так получилось — прошли мимо северной оконечности и вошли в портовый город Мурманск. Где их принял и оприходовал сотрудник аналитического отдела совместно с представителем наркомата рыбной промышленности… А что же норвежец? А… — махнул рукой: мелочь какая! И не стал предъявлять претензий, потому как он и не знал о этих траулерах!!! Ну а фирма-посредник через несколько дней закрылась. Не выгодно здесь стало работать — решил её директор. И уехал из страны…