Керенский снова перевёл взгляд на Климовича.

— Евгений Константинович, Юскевич-Красковский согласился работать на меня, но в несколько ином качестве. Вы должны найти несколько человек, которые смогут войти в его ближайшее окружение. А, кроме того, пора подбирать людей, готовых на всё. Вы меня понимаете?

— Пардон! Не совсем.

— Бескровная революция нанесла некоторым гражданам весьма чувствительные раны. Они болят и требуют выхода и мести. Нужно найти таких людей и организовать их. Идеально, чтобы это были юнкера или офицеры. Ещё лучше, если это будут женщины. Любые, от институток до весьма пожилых. Главное, чтобы они горели огнём мести и умели держать оружие в руках. И не только держать, но и умело им пользоваться. Вы в состоянии найти, обучить и организовать подобную группу.

— То есть, я так понял, вы хотите получить в своё распоряжение отряд убийц?

— Убийц? Вы шутите? Нет, не убийц. Всего лишь людей, которые смогут нам помочь избавиться от предателей в наших рядах и в рядах тех, кто готов нас предать. Это разные разности. К сожалению, на сегодняшний день обстановка имеет тенденцию только к ухудшению. Мы все ждём приезда Ленина и его тезисов. Вот тогда вы узнаете, что такое хаос. А пока всё идёт, как идёт.

Да, больше у меня вопросов пока не осталось. Впрочем, осталось вот ещё что! Подготовьте мне справки по всем большевикам и начинайте работу. Вот вам счета для финансирования.

И Керенский протянул несколько бумаг, достав их из внутреннего кармана френча.

— Вот это статья бюджета министерства внутренних дел, а этот вексель моего личного счёта. Набирайте людей. Советую взять их с фронта. И чем они будут злее, тем лучше. Кроме того, мне необходимо создать боеспособный и хорошо вооружённый отряд. Он должен быть небольшим, человек двести-триста, не больше. Желательно, состоять из казаков-пластунов. Я слышал, есть такой казачий офицер Шкуро. Вы слышали о таком?

— Смутно, но это не проблема. Найдём.

— Так вот. Данный отряд будет называться отрядом быстрого реагирования вашего Бюро по особым поручениям.

— Зачем же так длинно его называть?

— Да, чем сложнее и витиеватее будет название, тем меньше будут понимать окружающие его настоящую функцию. Можете назвать его ещё сложнее и путанее, будет только лучше.

— Нет уж, увольте. Это название вполне подойдёт.

— Ну, как хотите. Неволить не буду. Тогда, до встречи.

— Когда нам приступать к работе?

— Завтра. Вам нужно создать свои службы не позднее шестнадцатого апреля, то есть до приезда Ленина. Дальше будем только расширяться. Я надеюсь на вас и на себя. Либо я, либо вы со мной, но поплывём мы вместе, и на одном корабле. Всего хорошего, господа.

— Честь имею! — и оба генерала и полковник поднялись со своих мест. Прощаться с ними за руку Керенский не стал, а, развернувшись, быстро вышел из квартиры.

До автомобиля его проводил тот же господин и, ни слова не говоря, оставил в том же парадном, где и встретил. Больше в этот день Керенский никуда не ездил. А вернувшись в министерство, в очередной раз оказался на вечернем заседании Временного правительства.

Горло на нём он не драл, ничего не доказывал, а дремал с открытыми глазами, не обращая внимания ни на реплики своих коллег по правительству, ни на горячо обсуждаемые ими темы. Пока благополучно не заснул, прямо за столом.

— Александр Фёдорович! — толкнул его Коновалов. — Мы закончили, можно уходить.

— Но вот и славно, Александр Иванович. Тогда, до завтра.

"Я не поручусь за надежность и стойкость в борьбе тех женщин, у которых личный роман переплетается с политикой, и за мужчин, которые бегают за всякой юбкой и дают себя опутать каждой молодой бабенке. Нет, нет, это не вяжется с революцией." В.И. Ленин

Как ни хотелось Керенскому встать как можно позже, этого всё равно не случилось. Десятое апреля нагло вторглось в его безмятежный сон смертельно уставшего человека назойливой телефонной трелью. А так как он спал в служебном кабинете, то и трель издавал служебный телефон.

— Возьмите трубку, — хриплым после ночи голосом попросил Алекс пустоту. Ему никто не ответил. Девушка-телефонистка продолжала подавать питание на телефон, отчего тот нещадно верещал пронзительной трелью.

Да что же это такое! Спросонья Керенский не понимал ни где он, ни кто он. Судорожно обшаривая возле дивана руками, он искал телефон или подушку, чтобы придушить трель этого дикого аппарата. Ничего не находилось. Пальцы скользили по дорогому паркету, ничего не захватывая. А телефон всё не унимался.

В Мариинском дворце на службе ещё находились прежние лакеи, до сих пор получая жалованье. Но ни один из них не явился ни на крик министра, ни на телефонную трель. Все они сидели по домам и только изредка, да и то днём, а не ранним утром, спешили на работу, одевшись не в блестящие, как раньше, ливреи, а в кургузые пиджачки и косоворотки. Дабы не выделяться.

А телефон всё не умолкал и не умолкал. Наконец, Керенский встал, и в этот момент совсем не музыкальные трели заглохли.

— Слава тебе… — договорить Керенский не успел потому, как телефон зазвонил снова. Громко чертыхаясь и выговаривая бранные слова сквозь сжатые зубы, он прошлёпал босыми ногами до телефона и снял с рычагов трубку новомодного аппарата.

— Керенский!

В трубке послышался знакомый голос.

— Александр Фёдорович, это Кирпичников, у меня проблемы.

— Какие? — рухнул в рядом стоящее кресло Керенский и сразу поджал под себя ноги, заледеневшие от стояния на холодном полу.

— Большие.

— Выражайтесь яснее, господин начальник УГРО, я не понимаю вас! — сразу же взбесился Алекс.

— Ко мне в управление сегодня ночью завалилась толпа милиционеров и стала требовать повышения зарплаты.

— Так гнали бы их в шею, вы-то тут при чём?

— Не было у меня такой возможности, господин министр. Да и не только в них дело. На моих подчинённых стали совершаться нападения. Патруль милиции вызывает моих специалистов на расследование очередного уголовного дела, кражи или убийства, а когда они добираются туда, на них нападают бандиты. А милиции рядом либо нет, либо они бездействуют. У меня уже один убитый и трое раненых. Ни я, ни мои люди не знают, что делать в таких случаях. Прошу вас помочь решить проблему с Крыжановским.

— А вы ему звонили?

— Звонил. Дмитрий Андреевич сказал, что его люди не могли так поступить. Это были переодетые негодяи. А вообще, он тоже возмущён вашим решением урезать им зарплаты и добавить нам.

— Почему у вас такие большие потери? — не обращая внимания на остальные слова, спросил Керенский, — Вы же получили оружие.

— Мои люди морально ещё не готовы стрелять по своим, и они просто не ожидали подобного развития событий.

— Ну, а теперь ожидайте! — разозлился на эти слова Керенский. — Вы же не думаете, что обстановка будет улучшаться? Вы же сами мне говорили, что в милицию идут все подряд, в том числе и уголовные элементы. Пусть не уголовные, но обитатели Петербургского дна. Чего от них ожидать?

— Я прикладываю все усилия, чтобы не допустить усиления грабежей и разбойных нападений, — немного обиженно произнёс в трубку Кирпичников.

— Я это знаю, господин коллежский асессор. Прекрасно знаю. Я буду говорить с Крыжановским, но очевидно, что он бессилен. Впрочем, потерпите пару недель. Я создаю вам в помощь ещё одну структуру, и она будет намного сильнее, чем милиция.

— А как же… — растерянно проговорил динамик голосом Кирпичникова.

— А милиция себя изжила и не проявила никаких положительных качеств. Петросовет ещё бы туда комиссаров вёл, чтобы они все вместе патрулировали город в поисках преступников. Вот это было бы дело. И познавательно и интересно.

Ощутили бы все прелести городского дна, послушали бы разговоры у ночных очередей за хлебом. Прониклись уголовным духом воровских малин. Романтика! Заодно бы постреляли по мракобесам и преступникам, красота, но нет. Господин Гучков назначил и отправил этих людей в войска. Наблюдать и контролировать. Контролёры…, кругом одни контролёры! А работать, кто будет?